«Однокрылым без права возврата» (Цикл новелл "Ангелы")

[***Орден Падших***]

Название: «Однокрылым без права возврата»
Авторы: KGBистско-Zloy дуэт KGB, Zlaya
Стихи: KGB, Zlaya
Арт: KGB

Жанр: ориджинал, драма
Рейтинг: PG-14
Герои: Галлина, Грегор. Упоминаются Максимильян, Оливия (герои новеллы Пять веков до шага в АД)
Дисклеймер: Права на персонажей и сюжет принадлежат авторам.
Статус: в процессе

Музыка: Garou - Je suis le même

От авторов: Мы бесконечно рады возвращению наших любимых героев, Галлины и Грегора, некогда появившихся в новелле "Пять веков до шага в АД" (читать здесь). Им и посвящаем эту историю.

Продожение и окончание в комментариях к записи под катом

Снова взывает дорога,
Снова кольчуга звенит.
Кто расстается до срока –
Память того сохранит.
Ты помолись, если вера
Помнить ушедших велит.
Пусть от гордыни и скверны
Вера твоя сохранит.

Кровью помечены крылья,
Горечь зажата в тисках.
Вечность рассыпалась пылью…
Господи… что это? Страх…
Ты помолись о терпенье,
Просто о нас помолись.
Пусть растворятся сомненья,
Лишь не сорваться бы вниз.

Знаешь, и снег ведь не белый –
Серый и алый – как кровь.
Может, белее от веры
Станем мы, свидевшись вновь.
Вычеркни в памяти лица.
Мне вспоминать за двоих.
Просто прошу помолиться…
Просто поверить в других.

@темы: *KGB*, *Zlaya*, Цикл новелл "Ангелы", Драма, Ориджинал

---

«Нежность» (Романтика, G. Дин/Бэла)

[***Орден Падших***]

Название: «Нежность»
Автор: *Zlaya*, резидент Ордена Падших
Бета: *KGB*, резидент Ордена Падших
Арт: спасибо Cermisait, использована манипка October
Жанр: драма, романтика
Рейтинг: без ограничений
Герои: Дин Винчестер/Бэла Талбот
Пэйринг: Дин Винчестер/Бэла Талбот
Дисклеймер: Крипке
Таймлайн: третий сезон
Музыка и использованные слова песни: Diamonds for Tears (Poets Of The Fall)
Статус: закончен

От автора: Сие самое розовое творение, которое только могло у меня получиться, написано для October в качестве её пожелания прочесть романтику Дин/Бэла на День Рождения.

Это проигранное дело.
Можем ли мы заново пересмотреть его?
Все эти дурацкие правила
Подобны сомнениям, сжирающим рассудок.

И я осознал, что боюсь этого замкнутого круга,
Подобно темноте, поглощающей меня.
Я раскрою тебе свои объятия,
Раскрою для тебя объятия.

У неё теплые и очень нежные руки, а кто бы мог подумать… Лёгкие и нежные, как взмах крыльев бабочки, прикосновения. Наверняка, штамп из какого-то бульварного романа, которых он в руках не держал, но которые имели странную особенность давать миру самые глупые сравнения.
Бэла лежала на спине, приводя в порядок сбившееся дыхание и пытаясь утихомирить по-прежнему бешено бьющееся сердце. Её пальцы чертили на его спине узоры острыми, в парижским маникюром, ноготками, отчего по покрытой испариной коже Винчестера пробегала дрожь.

Дин не шевелился, хотя уже давно стоило откатиться на противоположный край кровати, а затем, поднявшись, сделать вид, что всё случившееся – не более, чем простой секс, который обычно случается, когда двое оказываются в мотеле, а за окном бушует непогода. Но Бэла не отнимала руки, а он не убирал головы с её груди, прислушиваясь к биению сердца. Его дыхание обжигало, и приятная тяжесть его тела заставляла её жмуриться от удовольствия. Хорошо, что он не видит этого, а на потолке нет зеркала… Бэла бы не хотела видеть себя сейчас.
Однако время шло, остывали простыни, и нужно было… что? Ни один из них не знал. Просто хотелось вот так лежать, забыв, что надо собирать вещи и ехать в L***. Они должны были давно быть там, но ливень и сильный ветер сделали дорогу опасной. Кто же мог подумать, что ночь пройдёт вот так?

- Дин, - Бэла прочистила горло и особенная атмосфера, что, казалось, сложилась вокруг, вдруг исчезла. Наверное, ради этого она и заговорила.
Он поднял голову и посмотрел на неё:
- Ты права, я был великолепен, но всему есть конец, - проговорил Винчестер, однако шутка не удалась, да и он и не слишком старался пошутить. В зелёных глазах плескалось что-то, чего Бэле не приходилось прежде видеть в его глазах.

- Нам пора ехать. Сэм заждался и, наверняка, беспокоится, что я прострелила тебе голову по преднамеренной случайности.
Только теперь Винчестер перекатился на спину, но, однако, не торопился вставать. Он лежал, заложив руки за голову и уставившись в потолок. Бэла подтянула простынь, прикрывая обнажённую грудь. Когда Дин отодвинулся, стало вдруг холодно.
- Только не говори, что ты сделал это из жалости, - нервный смешок вырвался из её горла.
- Признался, я думал о том, чтобы сделать из себя героя и сказать, что пожалел тебя. Знаешь, в Аду таких развлечений наверняка нет, - проговорил он задумчиво.

- Слишком длинное предложение для тебя, Винчестер. Ты не заболел? – ответила Бэла, садясь и опуская ноги на пол. Она старалась не смотреть на него и ещё меньше хотела, чтобы он смотрел на неё. Она была растрёпана и вот-вот готова по непонятной причине разреветься.
- Постой.
- Если ты желаешь продолжить говорить о вчерашнем разговоре, то он закрыт, - Бэла нервно дёрнула плечом.
- То, что ты сделала… Ты права, не мне тебя судить, - произнёс Дин и, поколебавшись, добавил: - Я бы убил его.
Талбот замерла:
- Я не хочу говорить об этом. Зря я тебе рассказала, могла бы унести тайну с собой в могилу, немного не дотерпела, - процедила она сквозь зубы.

Действительно, зачем она разболтала?..
Не потому ли, что она устала нести эту тайну одна? Не потому ли, что захотелось объясниться. Не себе самой, нет. Кому-то… Винчестеру, к которому она, несмотря ни на что, чувствовала какую-то близость. Было в нём, со всей его показной грубостью и жёсткостью, что-то столь же… одиноко-волочье. Но у него был Сэм, а у неё - никого.
Бэла задрожала.

- Эй, что с тобой? – его руки коснулись её плеч.
Дин не понимал, что с нею. Вернее, понимал, даже очень хорошо. Знакомое оцепенение, когда мозг пронзает одна-единственная значимая мысль о том, что конец близок… стоило ли ему рассказать о том, что их финал до боли схож? Нет.
Бэла резко вскочила:
- Всё, Дин! Хватит! У нас был превосходный трах! Ты доволен? И всё!
Винчестер опешил.
- Бэла, постой! Не кричи!

Она тяжело дышала. Полубезумные зелёные глаза лихорадочно горели.
- Сейчас мы разъедемся и больше никогда не встретимся!
- Не истерии, ради бога, - он протянул руку. – Иди сюда…
Бэла упрямо замотала головой. Дин никогда не видел её такой, да и себя таким не припоминал. Просто прежде они не оказывались в такой ситуации, да и не окажутся никогда. Вокруг никого не было, стояло раннее, тёмное утро, за окном шёл дождь. Можно было побыть другими… или самим собой…

Бэла стала собирать свои вещи, то и дело поправляя сползающую простыню. Дин наблюдал за нею, не представляя, что сказать. Он знал только одно – в таком состоянии он её никуда не отпустит.
- Иди сюда! – крикнул он.
- Катись к чёрту! Что, или не противно смотреть на девку, которую тискал её папаша? Я ненавидела их, Дин! И я не скрываю! Ненавидела! Лилит пришла во время, и я… Мне было четырнадцать, Дин! Я понимала - и не понимала, на что иду! Но когда они разбились, первое, о чём я подумала, так это то, что я наконец могу спать спокойно! – её губы скривились в улыбке.
Винчестер подскочил к ней и, дёрнув за руку, усадил на кровать. Её трясло, как осиновый лист на ветру. Если бы кто-то сказал ему, что он увидит Бэлу Талбот в таком состоянии, он бы повторно продал душу, чтобы посмотреть на это.
- Отпусти… - тихо проговорила она. – Хватит…

Бэла рассеянно провела рукой по волосам, затем стала стирать слёзы со щёк. Дин взял её лицо в ладони:
- Успокойся. Я отвезу тебя.
- Не говори ничего, прошу.
Она посмотрела на него из-под мокрых ресниц и неожиданно обняла. Стало тепло и удивительно спокойно, когда его руки сомкнулись у неё за спиной. Она даже не сразу поняла, что он укачивает её как ребёнка. Впрочем, Дин не особо осознавал, что делает, ему просто казалось, что так правильно. Его губы сами нашли её солоноватые от слёз губы. И это тоже было правильно. Напряжение схлынуло так же резко, как и наступило.

У неё теплые и очень нежные руки, а кто бы мог подумать… Лёгкие и нежные, как взмах крыльев бабочки, прикосновения. Наверняка, штамп из какого-то бульварного романа, которых он в руках не держал, но которые имеют странную особенность давать миру самые глупые сравнения. Значит, он поглупел. Поглупел настолько, что вдруг признался сам себе: ему хорошо с этой женщиной, о которой он так мало знал, но с которой было столько всего связано… Да, это были не яблочные пироги по воскресеньям и прогулки по пляжу под звёздным небом. Была нежность, невероятная и неописуемая. От неё покалывало в пальцах и стучало в висках. Она пахла дождём, бьющимся в стекло, и дорогими духами… Но она была без имени. И это было правильно.

Потому, что, когда ты снова ляжешь рядом,
Я пойму, что ты моя единственная.
И когда я снова услышу, как ты зовешь меня,
Я пойму, что поступал правильно.

Наверное, вот почему льются алмазы...
Алмазы вместо слез.

@темы: *Zlaya*, Романтика, Фанфикшен

---

Новый проект ***Падших***

[*Zlaya*]

Приглашаем всех желающих, с опытом и без, принять участие в проекте ИГРЫ ДИЛЕТАНТОВ на tv-supernatural.ru
- РОЛЕВАЯ ИГРА - по мотивам сериала "СВЕРХЪЕСТЕСТВЕННОЕ"
Ты там не зарегистрирован? Так исправь оплошность! Мы тебя ждем!
Дин, Сэм, импала, призраки, демоны и, конечно, соль, обеспечены.

По всем вопросам можно обращаться на у-мыло  *Zlaya* или  *KGB*.

<div align="center"><a href="http://tv-supernatural.ru/forum/104" target=_blank><img src="http://static.diary.ru/userdir/1/3/1/2/1312551/74025762.jpg"/></a>

По всем вопросам можно обращаться на у-мыло [J]*Zlaya*[/J] или [J]*KGB*[/J].</div>

запись создана: 18.03.2012 в 14:15

@темы: Объявления

---

День гнева

[***Орден Падших***]

НАЗВАНИЕ: «День гнева»
АВТОР: ymka
БЕТА: rettler
ЖАНР:AU, драма,
ПЕРСОНАЖИ: Виктор Хендриксен, Лора Хендриксен, Мишель Хендриксен, Рамон Хорхе Чавес, Бен Джонсон, упоминаются Гордон Уокер, Дин и Сэм Винчестеры
РЕЙТИНГ: RG-13
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ: смерть персонажей
ДИСКЛЕЙМЕР: персонажи шоу «Сверхъестественное» принадлежат своим создателям, а что мое, то мое
ОТ АВТОРА: Специальный агент Виктор Хендриксен… Мы знаем о нем так мало. Циничность, неверие, бесстрашие… Как жил агент Виктор Хендриксен ДО встречи с Винчестерами. Об этом данный фик…

Пришел день гнева великого, и кто же сможет пережить его?
Иоанн Богослов

Тишина была звенящей, как туго натянутая и потревоженная струна. Она наваливалась и оглушала, причиняя чуть ли не физический дискомфорт, поэтому он испытал облегчение, когда у соседей громче, чем обычно, заиграла музыка. Аккуратно разувшись у входа и придвинув ботинки плотно один к другому - проклятый педантизм, он прошел в спальню и медленно открыл дверцы платяного шкафа. Пустые вешалки сгрудились на перекладине, словно стыдясь своей наготы. Он закрыл дверцы и молча присел на край кровати, прямо поверх шелкового покрывала. Идти в детскую было бессмысленно, и Виктор не был уверен, что сможет выдержать вид пустой кроватки Мишель. Итак, свершилось. Лора ушла, забрав с собой дочь.
Специальный агент ФБР Виктор Хендриксен ослабил узел галстука и внезапно почувствовал, как остро ему не хватает воздуха. Воздуха, смеха Мишель и низкого грудного голоса Лоры: «Виктор, ужин готов!»
Ужин... Полуфабрикаты и перекус на скорую руку - удел всех холостяков и разведенных мужчин. Привыкайте, агент Хендриксен.
В кухне, на большом обеденном столе, его ждал новый сюрприз. У Лоры всегда был аккуратный ровный почерк, но сейчас эти буквы, округлые, словно бусины нанизанные на нитку, привели его в бешенство.
«Так будет лучше… развод.. необходимые формальности…» С каких, мать его, гребаных пор они превратились друг для друга в «необходимую формальность»?
Виктор открыл буфет, достал оттуда початую бутылку виски и сделал добрый глоток прямо из горлышка. В другое время он не позволил бы себе этого, да и Лора не очень одобряла алкоголь, но сейчас.. Плевать на все! На все формальности…
Хендриксен с бутылкой в руке подошел к холодильнику и достал из самого угла морозильной камеры пакет с кусом мяса. Бросив его в раковину, он долго смотрел на пакет, время от времени прикладываясь к бутылке. Все началось с этого проклятого мяса для бифштексов.
В тот день Лора прибежала домой в истерике и, выхватив из морозильника пакеты с расфасованными порциями для бифштекса на уик –энд, начала лихорадочно запихивать их в мусорное ведро. Виктор, варивший на плите кофе, бросился к жене и перехватил ее трясущиеся руки, повернул к себе перекошенное ужасом лицо.
- Лора!
- Эт-ту д-дрянь нужно выбб-росить,- зубы несчастной стучали как кастаньеты.
- Что? Да приди же в себя! - Хендриксен несколько раз встряхнул ее, крепко ухватив за плечи.
- Папа!
На пороге кухни стояла перепуганная Мишель. Громкие голоса родителей напугали девочку, и она прибежала из спальни, крепко сжимая в руке куклу.
- Мишель,- как можно спокойнее произнес Виктор, прижимая к себе дрожащую жену,- иди к себе.
- Но мама…
- Иди.
Голос Виктора был тих, но тверд. Девочка, развернувшись, вышла из кухни, а Хендриксен проводил ребенка взглядом и прошептал в темные локоны Лоры:
-Успокойся… Ты пугаешь Мишель…
-Это ужасно, Виктор, ужасно!
-Что случилось?
-Мистер Смит, мясник… Он... он торговал человечиной! Я... я купила у него это проклятое мясо, а это... это же люди… Это были люди!
Истерика накрывала ее, и Виктор отвесил жене пощечину.
Лора затихла, глядя на мужа полными слез глазами.
- Прости... Так было нужно. Откуда ты узнала про Смита?
- Миссис Фоули, из кондитерской рассказала мне,- сбивчиво заговорила Лора. - Их магазинчики совсем рядом. К нему нагрянула полиция, сегодня утром. Миссис Фоули видела, как его выволокли из магазина, прямо в заляпанном кровью фартуке. А он…он лишь хрипел и скалил зубы.
- Как стало известно, что он торговал человечиной?- следуя профессиональной привычке, Виктор задавал вопросы четко, сухим тоном, и мало-помалу это возымело действие.
Лора все еще дрожала, но отвечала уже более спокойно.
-Миссис Фоули…- Лора сглотнула, не решаясь произнести следующую фразу. Она бросила на мужа виноватый взгляд, словно прося прощения за то, что должна сказать и выпалила.- Миссис Фоули и я думаем, что Смит был чудовищем!
- Это и ребенку ясно, дорогая. – Виктор осторожно извлек мусорный пакет из ведра и начал набирать номер телефона своего отдела.
- Ты не понял меня…Мы считаем, что он был оборотнем или вроде того…
Рука Хендриксена замерла на полпути не успев поднести телефон к его уху.
-Что?
- Оборотнем, - Лора вздернула подбородок, желая придать больше уверенности своим словам.
- Тише, прошу тебя! - зашипел на нее Виктор, оглядываясь на двери.- Дорогая, я понимаю, что ты пережила стресс, но умоляю, не повторяй этого при ребенке! Мишель чересчур впечатлительна, и…
- Ты опять мне не веришь,- лицо Лоры окаменело, и уголки губ скорбно поползли вниз.
- Прошу, только не начинай снова…
- Ты не поверил мне в случае с тем парнем, разносчиком газет, а между тем он...
- Он был просто больным психопатом, перегрызавшим людям глотки и пьющим их кровь,- не выдержав, повысил голос Виктор.- Я думал, мы это давно обсудили и пришли к выводу, что он не был никаким вампиром, Лора!
Женщина лишь качала головой, отвернувшись от мужа и вцепившись в край раковины побелевшими на костяшках пальцами.
-У него были клыки…
-У него была аномалия развития челюстных костей! И все! Не больше, ни меньше! -
Хендриксен прошелся по комнате, вытирая взмокший лоб рукой.
- Скажи мне, когда ты перестала принимать таблетки, которые назначил тебе доктор Доусон?
Он не мог не заметить, как моментально напряглась спина Лоры.
- Ты считаешь меня сумасшедшей…
Это был не вопрос, это было утверждение, и Хендриксен едва не застонал в голос.
- Лора, прошу, мы уже обсуждали это и не раз…
- Ты считаешь меня сумасшедшей, Виктор. К чему эти неуместные реверансы? Называй вещи своими именами.
- Ты сейчас немного не в себе, - увещевал жену Хендриксен. - Я разберусь с этим, обещаю. Я отвезу это мясо в лабораторию и по…
Звон разлетающихся по кухне осколков от разбитой чашки прервал его на полуслове. Виктор инстинктивно дернулся - капли горячего кофе обожгли щеку и украсили веером потеков свежую рубашку.
-Дьявол тебя подери, Виктор! Ты отказываешься меня понимать!
Истерика Лоры шла на новый виток.
-Это не то, чем кажется, когда же ты поймешь это! Есть вещи, недоступные обычному пониманию, а ты…
С него было достаточно. Черт возьми, да, достаточно! Он слишком много отдал этой семье. Он вылез из собственной шкуры и влез обратно для того, чтобы теперь Лора бросала ему в лицо обвинения в душевной черствости?
- А я заберу у тебя ребенка, Лора, как бог свят,- сухо отчеканил он, холодно глядя ей в глаза. - Либо ты будешь лечиться, либо больше не увидишь Мишель.
Лора замерла, словно он, что есть силы стегнул ее хлыстом, и болезненно сощурилась.
Прости… Прости… Иного выхода нет..
Виктор развернулся и вышел из кухни, сжимая в руке пакет со злополучным мясом.
***

-Чарльз Абрахам Смит, родился в 1956 году, в штате Мичиган, в Грэнд –Рэпидс, в семье рабочих.
На стол Хэндриксена легла папка с полицейским отчетом. Говоривший присел рядом, продолжая излагать биографию пойманного мясника, а Виктор кончиком ручки раскрыл папку - он еще не мог до конца преодолеть внутреннюю брезгливость при расследовании таких дел. Ему были понятны мотивы драгдилеров и торговцев живым товаром, он хладнокровно расследовал дела об изнасилованиях и гангстерских перестрелках, но все его существо восставало, когда он сталкивался с проявлениями звериной жестокости, как в случае со Смитом или необъяснимой мерзостной деятельностью таких моральных уродов, как братья Винчестеры.
-…пошел по стопам отца и, после возвращения из армии, некоторое время проработал на одной из мебельных фабрик, – продолжал бубнить агент Чавес, коренастый испанец, работавший в отделе Виктора уже не первый год. Хэндриксен раньше не замечал, как сильно поседела за последний год смоляная шевелюра Чавеса.
«Стареет Рамон…», - констатировал Виктор, и эта мысль вдруг горечью отдалась где-то в подъязычье. Его лучшие коллеги и напарники - один за другим - сдавали свои позиции и уходили. Кто переходил на простую бумажную работенку, не требующую чуть ли не ежедневного копания в трупах, кто-то выходил на вполне заслуженную пенсию, а кто-то просто умирал. Он и Чавес были последними из могикан. Нынешняя молодежь не могла и не умела работать так, как вкалывала старая гвардия.
Наверное, так и подкрадывается старость, давая знать о себе покалываниями в груди, серебристыми ниточками на висках у напарника, угрюмыми назойливыми мыслями и осознанием своих, черт дери, беспомощности и бессилия перед выродками рода человеческого.
- В возрасте двадцати семи лет неожиданно уехал из города и долгое время не мог осесть. Он исколесил почти весь «штат Россомахи»* пока, в конце концов, не остановил свой выбор на Милуоки.
- Принесла нелегкая, - проворчал Бен Джонсон, ставя на стол перед Виктором стаканчик с дымящимся кофе.
- Такие твари не имеют национальной и территориальной принадлежности, Джонсон,- сухо ответил Хендриксен. - Что с мясом, которое я принес?
- Человечина, сэр.
Проклятье…
- Джонсон, пробей по базе все нераскрытые убийства в Мичигане и Висконсине за последние тридцать лет. Не думаю, что эта тварь могла начать убивать еще раньше.
- Будет сделано, сэр.
- На чем он прокололся, Рамон?
У кофе почему-то был неприятный привкус железа, и Виктор, поморщившись, отставил стаканчик.
- Поставщики с одной из ферм приехали к нему двадцать первого числа, на день раньше условленного срока,- ответил Рамон.- Лавка была закрыта, телефон не отвечал и они решили посмотреть во внутреннем дворе. Лавка Смита находилась с фасада его дома. Прошли, увидели приоткрытую дверь, постучали. Услышали непонятную возню в глубине дома.
- Настырные ребята, - хмыкнул Виктор.
- И эта настырность похвальна,- рубленые фразы Чавеса придавали еще бОльшую мрачность его рассказу.- Им хватило ума не соваться дальше, и они вызвали полицию. Смит жрал женскую ногу, когда вошли патрульные.
- Твою мать…
- Интересный факт: Смит держал в подвале какое-то большое животное. По всему видно - собаку, кормил зверя человечиной, да и сам, как оказалось, не гнушался.
Виктор прикрыл глаза, почувствовав приступ дурноты. Картины, пронесшиеся перед мысленным взором, были настолько живописны и отвратительны, что он вновь открыл глаза.
- Где животное?
- Неизвестно. Однако тут есть неувязки. Первое - следы челюстей на обглоданных костях.
- Что ты хочешь сказать?
- Эксперты говорят, что такой гигантской собаки не существует. Это не ирландский волкодав, не немецкий дог, не мастино…
-Но кто-то из соседей должен был видеть животное? - перебил напарника Виктор.
- Неувязка номер два: Смита никогда не видели в обществе собаки, но изредка слышали ее вой. Особенно сильно псина выла накануне. Наверно на нее подействовало полнолуние.
-Он мог выгуливать ее на заднем дворе. Куда же он ее дел? Может, животное сбежало, когда этот ублюдок забыл закрыть дверь?
Хендриксен похолодел. Где-то по городу носится огромная кровожадная тварь, вскормленная человеческим мясом.
- Собаку уже ищут, Виктор. Эксперты говорят, что останки, найденные в доме и лавке Смита, принадлежат пяти различным людям. Идентификация будет сложной.
- Его освидетельствовал психиатр?
- Еще нет. Кстати, мне звонили по поводу Гордона Уокера, помнишь?
- Как не помнить? - скривился Хендриксен.- Такой же долбаный психопат, как и братья Винчестеры.
- Его видели вчера в пригороде, хочу проверить информацию.
- Хорошо, держи меня в курсе. Мне нужно кое – куда заехать, - Хендриксен поднялся.- Через час я вернусь. Знаешь, а все – таки Линч* был не так уж неправ…
- Эти твари не отвертятся, Виктор. Поверь мне. Есть суд Божий и человеческий.
- Суд Божий далек, а суд человеческий несовершенен.
***

Домой Виктор вернулся уже около полуночи. Голова гудела, как пчелиный рой, но мысли были до отвращения ясными. Гребаный психопат Смит… Гребаная собака… Гребаная работа…
Стараясь не шуметь, он открыл дверь, и тут же к нему кинулась дрожащая Мишель.
- Папа!
Виктор похолодел. Подхватив дочь на руки, он с тревогой начал ощупывать ее тело, гладить по голове, заглядывать в лицо:
- Что случилось, солнышко? Кто тебя напугал? Где мама?
- Мама спит, - губы девочки дрожали - вот-вот расплачется.
- А ты почему не спишь? Что произошло?
Мишель крепко обвила его ручками за шею и, обдавая щеку жарким дыханием, прошептала:
- Я видела, как убили бабушку.
- Что?
- Бабушку Беатрис. Ее убили, папа. Я видела. Там, у меня в комнате.
Виктора захлестнул гнев. Лора своими бредовыми рассказами все-таки довела ребенка до истерики.
Стараясь голосом не выдать своих чувств, он начал подниматься вверх по лестнице, укачивая дочь на руках:
-Тише, моя милая, тише… Это всего лишь дурной сон. Сколько раз я говорил тебе: нельзя смотреть фильмы для взрослых.
- Мне не приснилось, папа!- он явственно услышал в голосе Мишель знакомые нотки. Так с ним говорила Лора, убеждая в своей правоте. - Я видела бабушку Беатрис. Она лежала в ванной, голая, она подскользнулась и разбила себе голову о край умывальника…
-Утром мы позвоним бабушке Беатрис, солнышко. Ты поговоришь с ней и поймешь, что это был всего лишь кошмар.
Мало-помалу ребенок начал успокаиваться. Судорожно сцепленные ручки разжались, она поудобнее устроила курчавую головку на груди отца и задремала. А Виктор продолжал бродить с дочерью на руках по дому и бормотать ей на ухо всякий сентиментальный бред, пока ровное размеренное дыхание девочки не возвестило о том, что все позади, и малышка крепко спит. Зато теперь Хендриксен был уверен, что точно не уснет. Уложив дочь, он спустился вниз, прошел на кухню и, вытащив из буфета бутылку виски, плеснул себе полстакана. Алкоголь обжег горло и заструился по пищеводу.
-Виктор? Ты пьешь?
В дверях стояла Лора, кутаясь в шелковый халатик, и смотрела на мужа с опаской и явным неодобрением.
-Да, я пью. Зайди и закрой дверь.
- Виктор…
- Закрой чертову дверь! - рыкнул Хендриксен, и жена, вздрогнув, подчинилась.
- Сегодня я был у доктора Доусона. Он сказал мне, что ты прервала курс лечения две недели назад. И когда ты собиралась сказать мне об этом?
Лора молчала.
-Я думал, что это было наше взаимное решение. Вспомни, мы долго говорили об этом, и ты согласилась, что я прав! Что тебе необходима помощь специалиста! А что делаешь ты? Ты бросаешь лечение, ты врешь мне, а теперь еще и доводишь до истерии нашу дочь?
- Виктор…
- Довольно! - Хендриксен с грохотом опустил кулак на дубовую столешницу, и Лора дернулась.- Мишель и моя дочь, и я не позволю тебе свести ее с ума. Ей мерещатся всякие ужасы, мертвецы и кровь, и все из-за твоих идиотских россказней!
-Ты не смеешь…
- Нет, это ты не смеешь превращать нашу с Мишель жизнь в ад! Я отнесся к тебе с пониманием, я хотел помочь тебе, но ты осознанно отвергаешь мою помощь и тащишь за собой еще и ребенка. Я не дам тебе сделать этого. Ты безумна, Лора, безумна!
Только произнеся это, Виктор в полной мере почувствовал ужас своих слов. Он стоял перед женой, с которой прожил вместе двенадцать лет, с раскрасневшимся перекошенным от ярости лицом, как инквизитор перед ведьмой, и требовал, чтобы она созналась в преступлении, требовал осознания и признания своей греховности. А она продолжала молчать. И лишь ее горящий взгляд, полный невыплаканных слез, говорил красноречивее ее самой.
Хендриксену внезапно стало плохо. Дрожащей рукой он отставил бутылку и прошел мимо застывшей, подобно жене Лота, миссис Хендриксен в гостиную.
Впервые за двенадцать лет они не спали вместе в одной кровати.
***



Начавшийся день не принес желанного облегчения. В отделе Виктор был уже в семь утра, мучимый чувством вины и головной болью. Он проворочался на диване в гостиной всю ночь, и лишь под утро на жалкие полтора часа забылся сном, полным кошмаров. Он бежал по улицам Милуоки, пытаясь догнать огромную лохматую псину. Его дыхание сбивалось, в ушах стоял звон, и вдруг тварь развернулась, ощерив окровавленную клыкастую пасть, и на глазах изумленного агента превратилась в Лору.
Виктор подскочил на диване, весь в холодном поту, и отвратительное чувство тревоги после приснившегося кошмара не отпускало его еще очень долго.
Рабочее место Рамона было пустым, и второй раз за утро Хендриксону стало не по себе.
-Джонсон, где Чавес?
- Не знаю, сэр,- пожал плечами агент.
Пальцы дрожали, набирая знакомый номер. Что это? Он становится старой истеричкой, как миссис Фоули? Глупая курица задурила Лоре голову своей эзотерической хренью, и как только раньше он не пресек… Гудки шли, трубку никто не брал... Отвратительная тревожная тошнота подступила к самому горлу. Наконец, писк гарнитуры оповестил о том, что включился автоматический ответ. Невнятный шорох в трубке имел мало общего с голосом Чавеса, и потерявший терпение Хендриксен заорал:
- Рамон! Да отвечай же, мать твою!
- Старик… ты? - прошелестел в трубке голос Рамона, и все мысли Виктора о несносной пожилой соседке разом улетучились, уступив место неподдельной тревоге. Хендриксен слишком хорошо знал интонации голоса Чавеса, и сейчас Рамону было плохо, чертовски плохо.
- Дружище, что случилось?
- Прости, старик… Я не сумел… Не сумел справиться…Эта тварь, Гордон, все таки меня зацепил…
В этот момент Виктору показалось, что кто-то вонзил ему нож прямо под ребра.
- Рамон... Рамон, напарник, ты где???
- Такие клыки, черт… Он прокусил мне шею, дружище…
- Какие клыки? О чем ты говоришь, Чавес? Где ты находишься?
Хендриксен орал в голос, не обращая внимания на недоуменные взгляды сотрудников.
- Пеленгуйте звонок, мать вашу!- заорал он, на миг оторвавшись от трубки.- Чавес!
Не смей бросать меня вот так, слышишь, старик? Не смей!...

Рамон Хорхе Чавес умер за пятнадцать минут до прибытия скорой помощи. До оглушенного горем Виктора, словно сквозь вату доносились слова Джонсона
- Он был не жилец, сэр… Какая то тварь разорвала ему шею, там было столько крови, сэр… Ужасное зрелище…

И вот теперь это. Пустые вешалки в платяном шкафу и сиротливо валяющийся на ступеньках мишка Тедди. Любимая игрушка дочери. Он выиграл его в тире на ярмарке год назад. Мишель заливисто хохотала, счастливо улыбалась Лора, а он был горд и доволен красавицей женой и умницей дочкой. И вот теперь все это превратилось в пыль. Его жизнь была пуста, как чертов платяной шкаф.
Он бродил по дому как сомнамбула, изредка прикладываясь к бутылке. Свадебная фотография полетела в раковину к куску мяса, уже наполовину оттаявшему, и осколки рамки смешались с розовой окровавленной водой. Кусок чьего-то тела и осколки его жизни.
И все из-за этих проклятых ублюдков! Из-за выродков, подобных Уильяму Смиту, Дину и Сэму Винчестерам, Гордону Уокеру… Их нужно уничтожать, давить, как смрадных тошнотворных насекомых, загонять и отстреливать, как дикое зверье! Они перестанут вселять страх в людей, они научатся бояться сами, поганые твари. Он их заставит…

***

Виктор Хендриксен хорошо знал свое дело. Он рыл землю в поисках своих врагов и вскоре выяснил, что Гордон Уокер был обезглавлен. Виктор настоял на личном присутствии при кремации трупа серийного убийцы. Рамон Чавес был отомщен.

Уильям Смит был застрелен в камере ровно через месяц. Мучающийся головными болями во время новолуний охранник божился, что Смит, невесть откуда взявшимися огромными клыками, пытался перегрызть прутья решетки, и был застрелен им при попытке к побегу. Видения охранника списали на побочный эффект от обезболивающих.

Винчестеры попались в ловушку правосудия последними.
Виктор как раз просматривал бумаги по разводу, присланные адвокатом Лоры, и поглощал черт знает какую по счету чашку кофе, когда Джонсон заглянул к нему в кабинет.
-Вам звонят, сэр. Вторая линия.
-Какого дьявола, Джонсон? Я же сказал - меня нет ближайший час!
-Какая –то леди хочет поговорить с вами по поводу братьев Винчестеров.

Через пять минут весь отдел стоял на ушах. Город Моньюмент, штат Колорадо – эти четыре слова специальный агент Виктор Хендриксен шептал про себя как мантру, садясь в полицейский вертолет.
Он поймает их за глотки.
Он заставит их бояться.
Пришел день гнева…


* «штат Россомахи» - расхожее название штата Мичиган
* Линч (имеется в виду суд Линча) - подразумевается убийство человека, подозреваемого в преступлении или нарушении общественных обычаев, без суда и без следствия, обычно уличной толпой

@темы: *ymka*, Драма, Фанфикшен

---

Говорящий со смертью: Последнее дело Рейни (пятая новелла)

[***Орден Падших***]

Название: "Говорящий со смертью: Последнее дело Рейни."
Автор: ymka, резидент Ордена Падших, rettler
Жанр: триллер с элементами драмы.
Персонажи: Дерек Девальт, Гэбриэл Рейни и другие.
Рейтинг: RG-13
Дисклеймер: все герои данного фика исключительная собственность автора
Предупреждение: смерть персонажа

Дорога зовет… кто попутчик тебе?
С кем делишь и хлеб ты, и боль?
С кем выступить можешь в неравной борьбе?
С кем сладко богатство и голь?
Дорога зовет… Проведен ритуал –
И отдана аду душа.
Проклятье проснулось, снимает вуаль –
Змея на крыле палаша.
Дорога зовет, и пройти не дано,
Никак – лишь спиною к спине.
И в венах бурлит молодое вино –
Не кровь, как угодно войне!
Дорога зовет, может, в рай или ад –
Не видно итога пути.
Прими эту данность: ты просто солдат.
Ты можешь… Ты ДОЛЖЕН дойти.

J.

Гейбриэл Рейни ходил из угла в угол по кабинету Дерека, который, едва не засыпая, вынужденно держал оборону. Два часа тому Девальт был на контакте с Агонией Войны, и сейчас с трудом держался на ногах. Заработанные деньги давались Говорящему тяжело, и Рейни это раздражало все больше.

- Дерек! Да пойми ты, - орал он, тряся рукой, - я не могу принять сейчас оплату. Сам посуди. Я сидел в ресторане, жрал шницель, ко мне подошел этот тип и попросил о помощи. Я дал твои координаты. Все! Понимаешь? Все! Ты двое суток был на ногах, перенес контакт – а деньги уходят мне?

- Рейни, будь любезен, не веди себя, как избалованная валютная проститутка, - сонно буркнул Девальт, потянувшись за чашкой с Лаваццей. – Дают – бери. Не будет – не предложу.

- А тебе не приходило в голову, что я именно так себя и чувствую? Дешевой содержанкой, способной только болтать языком и водить клиентов за ручку? – Рейни был взбешен не на шутку.

- Однозначно на содержанку ты не похож, - уверенно выдал вмиг проснувшийся Дерек. – Содержанки ведут себя тихо, создают уют и не спорят без конца с нанимателем.

- Да пошел ты, - взревел Рейни. – Может, хватит меня унижать?

- Идиот ты, Гейбриэл, - лицо Дерека оставалось таким бесстрастным, что менеджера передернуло. – Ты делаешь свою работу, я – свою, всех все устраивает. Хочешь скандала? Пойди к местному викарию и скажи, что ты иудей.

- Знаешь, я от твоего хамства просто без ума, - рявкнул Рейни, резко усаживаясь в кресло.

- Не от него, - ухмыльнулся Девальт. – Тут виновата природа. Потому – предлагаю ей жестоко отомстить. Зачать еще одного Рейни.

- Девальт, такой скотины, как ты, я еще не встречал, - Гейб обреченно вздохнул. – Кстати, все хочу спросить. Почему ты все время называешь меня исключительно «Гейбриэл»? Может, сократишь для простоты и станешь величать Гейбом?

- Угу. Второй стадией будет Цер, потом Дер, а завершит цепочку Кал, - фыркнул Девальт. – Причем ему, похожу, будет хуже всех.

- Дерек, интересно, ты когда-нибудь пытался упростить себе жизнь? – Рейни с интересом уставился на проводника, рассматривающего узор осадка кофейной гущи.

- Да. Я не трачу по два часа в магазине мужского белья Анри Вуаль, - ядовито процедил Девальт. – Впрочем, может, я и не прав, все зависит от предназначения данной вещи. К примеру, если речь идет о венецианских кружевах… - Рейни скомкал салфетки, стоявшие на подносе, в шар и запустил в Девальта предже, чем тот успел изложить свою точку зрения насчет применимости его гардероба.

Дерек, на ходу поймав нацеленный в него бумажный ком, равнодушно швырнул его в камин.

- Где будешь ужинать?

- Наверное, в городе, - задумался Рейни, перебирая в уме планы на вечер.

- Не забудь о том, что вся резиновая промышленность страны работает для тебя, - ухмыльнулся Девальт, отворачиваясь к окню. Приступ разговорчивости был окончен.

Рейни улыбнулся Каллуму, накинул куртку и сиганул через боковую ограду крыльца на дорожку. «Фиат» фыркнул, заводясь – и уже через секунду увозил хозяина в Хауценберг. Конечно, куда ближе было добираться до Вегшайда, но Рейни не привлекала перспектива провести ужин за столом с парой чопорных дам в чепцах или благочестивой Фрау, застегнувшей на все пуговицы даже панталоны во избежание сглаза. Автомобиль летел, а Рейни проклинал дыру, в которую его забросила судьба.
Гейбриэл сидел в полутемном кафе закрытого казино, с удовольствием уничтожая лазанью с моцареллой и сливочным соусом. Напротив него припостились две особы дамского пола, не старше 25 лет, не выше 160 сантиметров и не тяжелее 45 килограммов. (Мой любимый цвет, мой любимый размер, - упоительно причмокнул Рейни, раздумывая о сложностых выбора между платиновой блондинкой и золотистой шатенкой). Наконец, решение было принято старым проверенным способом. В битве C и D победил последний. Промокнув губы и кивнув официанту, Рейни нацепил на лицо самую чистую и проникновенную убылку, которая нашлась в его богатом ловеласском гардеробе. Невысокий худой парень в серебристой форме казино уже подходил к столику жертв, держа в руках ведерко со льдом, в котором тонула «Вдова Клико».

Девушки заинтересованно захлопали километровыми ресницами, поглядывая на импозантного смуглого брюнета за дальним столиком. Убедившись в том, что жертва плотно заглотила наживку, Гейб встал и непринужденно пошел через зал, фокусируя взгляд на декольте.

- Достал со своей работой… - застонал Рейни, сообразив, что впервые в жизни декольте оказалось менее сильным раздражителем, чем увиденный им в противополождном конце зала человек. Сделав вид, что идет к туалету, он завернул за темную портьеру, наблюдая за тем, кто сорвал его надежду на чистую и светлую любовь после бутылки шампанского без выяснения лишних подробностей типа имени, возраста или семейного положения.

Человек, вошедший в казино и растерянно озиравшийся по сторонам, был никто иной, как Матио Карлос, потенциальный клиент Девальта, получивший неделю тому без объяснения причины отказ. Мужчина был так расстроен, что Рейни даже поскандалил с Дереком, что, впрочем, никак не повлияло на ситуацию.

Официант, заметив посетителя, подошел к нему, и Рейни отчетливо увидел, как тот сунул ему в руки какой-то конвертик. Понимающе кивнув, юноша приглашающе поднял руку и повел мужчину через служебный ход в глубину помещения.
Рейни задумался. Не исключено, что это было простым совпадением, в конце концов, мало ли людей приходит вечером в единственное нормальное казино в этом захолустии? Тряхнув головой, отгоняя гнусные мысли, он лихо щелкнул каблуками и поплыл к столику, где уже таяли, словно сливочное мороженое на солнце, две девицы. Вечер летел, словно шхуна по утреннему морю. Гейб немного выпил, вдоволь нахохотался, поставил трижды в рулетку и дважды выиграл и получил однозначный намек от обоих красоток. Подумывая о том, почему бы не устроить «ночь шведской семьи», он уже-было заказал мартини и шампанское с собой, как вновь интуиция одернула все инстинкты разом, вернув его к жестокой действительности.

Он – менеджер Дерека Рейни. Он не на работе… Не на работе… Не… Черт!

Гейб чуть подвинул стул, чтобы лучше видеть зал. В дверях стояла высокая худая брюнетка, ее глаза, не смотря на слой косметики, были явно заплаканы, а в руках женщина держала носовой платок. Официант, шустро оценив ситуацию, моментально завел ее за кулисы игрового бизнеса, впрочем – предварительно опустив в карман такой же конверт, как и в первый раз. Эта дама, фрау Штули, приходила к Девальту только вчера – и также получила отказ.

Заказав дамам лате и себе двойной эспрессо, Рейни чуть тормознул разогнавшиеся перспективы и попытался свести воедино оба факта. Извинившись перед девицами, он на бреющем полете подкатил к официанту. Вышколенный юноша с вежливой улыбкой поднял чуть склонился к посетителю, чтобы тому не пришлось кричать, заглушая музыкальный фон.

- Парень, тут только что прошла моя знакомая… Знаешь, я ей задолжал небольшую сумму, думаю – вдруг надумает играть. – Фрау Штули. Я ведь не ошибаюсь?

- Разумеется, нет, - учтиво кивнул официант. – Она попросила провести ее в женский зал.

- Прости?

- Зал мужского стриптиза. Понимаете ли, эта услуга ограничена, и вход туда строго по пригласительным. (Ну разумеется, а Карлос отправился смотреть раздетых собачек, - хмыкнул про себя Рейни, втискивая в карман парня купюру)

- Я могу туда пройти?

- Будьте любезны… - юноша пошел вперед, Гейб шел следом, отстегивая кобуру. Едва они миновали первый поворот, официант нырнул в узкую темную дверку. Не успел Рейни просунуть голову – как страшный удар с силой обрушился сверху, перед глазами закрутились огненные колеса – и все стихло.

*************************************************************************************
Гейбриэл Рейни открыл глаза. Он лежал на полу в полутемном помещении, заваленном разломанными игровыми автоматами, каким-то тряпьем и досками. Пошатываясь, он приподнялся, сел, ощупывая руками голову. Вроде как все цело…

Похлопал карманы, убедился, что ни мобильника, ни документов нет и близко. Господи, что же это, а? Осматривая помещение, он оценил высоту потолков и выяснил, откуда идет свет. Тонкие полоски пробивались из длинных невероятно узких окон у самого потолка. Придерживаясь за стену рукой, менеджер поднялся на ноги и осмотрелся.

Головная боль, холод, дикая жажда – гремучий коктейль, который никак не подходил ему в это время суток. Впрочем, он жив – и это уже плюс. Разминая затекшие ноги, Рейни лихорадочно соображал, сколько времени провел в подвале. В конце концов, если он тут достаточно долго – Дерек наверняка поднял шум, и его уже ищут, а если нет…

Нащупав в кармане брюк пачку сигарет, вытащил одну, с третьей попытки закурил и попытался успокоиться. Если бы его хотели убить – то наверняка уже сделали бы это. Значит, он нужен живым, и это хорошая новость.

В глаза Рейни бросился странный узкий предмет, прижатый грудой тряпья к стене. Он протянул руку, ощутив отполированное, гладкое дерево. Напрягшись, он вытянул вещицу, покрутил в руках. Рейни держал тяжелый приклад, украшенный богатой резьбой, явно древний и явно дорогой. Странное, неприятное чувство охватило все его тело, словно откуда-то звучал зов – и он никак не мог сообразить, откуда именно. Поколебавшись, он уселся на тряпки, положил вещицу на колени, и стал более наощупь, нежели зрением изучать узор. Непонятный толчок едва не заставил его выронить приклад на пол. Короткая вспышка – и руки словно приросли к дереву, сливаясь с ним воедино, мелкая дрожь всколыхнула тело. Испуганный Гейб попытался освободиться – но нет, неведомая сила плотно прижимала его к древесине, которая стала тяжелее свинца.

Рейни скорее почувствовал, чем увидел вспышку. Короткий, тупой хлопок… Резкая, острая боль пронзила живот. Словно все органы слились в кашу, смешавшись обрывками тканей. Рейни вырвало, руки свело судорогой, ноги подогнулись. Адская боль рвала, терзала тело, он не мог произнести ни слова, валяясь на богу, захлебываясь рвотными массами, чувствуя, как моча стекает на пол, ибо мышцы не могут контролировать тело. Последняя вспышка – и темнота… Из которой, словно мотылек, выпорхнуло прозрачное, синевато-льдистое лицо.

Недоверчиво рассматривая человека, незнакомка чуть коснулась пальцами его висков – и боль стихла…

- Кто ты? – простонал Рейни сквозь искусанные губы…

- Кто ты, - в тон усмехнулась женщина. – Мое имя знает каждый, кто требует контакта…

О господи!.. Гейб моментально вспомнил все, что было связано с этим словом.

- Хозяйка….

- Ты звал? А знаешь ли ты, что ни один смертный не имеет права вызвать меня безнаказанно? – синие глаза белели, наливаясь неземной яростью.

- Простите… Я не знал… я не хотел… Я просто взял приклад…

- Приклаааад? – смягчилась женщина, разглядывая вещицу в руках смертного. – Это – душа великого оружия, которое убило более тысячи человек. Неудивительно, что тебя подхватила его энергия… И тебе повезло, что ты попал на меня. Мои контакты легки и не несут адской боли, - она вызывающе вздернула точеный подбородок. – У любого другого лика ты бы уже погиб от болевого шока. Так сказать, тебе выпал выигрышный билет…

- Вы… Агония?

- И это верно, - серебристо рассмеялась женщина, но… Если ты знаешь кто я, то от кого?

- Дерек… Дерек Девальт…

- Дерек? – лицо дамы обрело прежнюю хрупкость. – А где он сам?

- Я не знаю, - пробормотал Рейни, - я даже не знаю, где я.

- Тыыы? – красавица чуть улыбнулась… - Ты в таком месте, откуда смертному выхода нет. Но знаешь… Не для тебя… Для Дерека. Я сообщу ему, где ты, - улыбка растаяла, новый приступ поли поглотий Рейни – и сознание вновь погасло.

Гейбриэл открыл глаза минут через десять, он снова лежал на ледяном полу, его тело трясло, руки отказывались слушаться, словно невидимый нож перерезал сухожилия. Глотая воздух, он пытался заставить себя, по крайней мере, сесть – и не мог. Он не раз попадал в переделки, его били, в него стреляли – но никогда в жизни он не испытывал такой адской боли… То лицо – прозрачное, словно облако пара – оно сказало, что ему еще повезло… Что он вытянул выигрышный билет, получив легкий контакт…А ведь если это – детский лепет, то как назвать то, через что десятки раз за год проходит Дерек? Мысленно представив перед собой бесстрастное худое лицо Дерека, Гейб кое-как подтянул ноги повыше, перекатился на бок и встал на колени.

Его шатало, рубашка была насквозь пропитана потом и рвотой, от пота же слиплись волосы, брюки отвратительно хлюпали – в момент смерти тело непроизвольно освобождалось от жидкости (спасибо хоть, в последние два дня держали впроголодь, - угрюмо подумал Рейни, представив себя лежащим в куче дерьма). Дрожашей рукой он коснулся лица, не пальцами, нет – ладонью, ощущая, что кожа – цела, волосы на месте, а глаза пребывают в прежнем состоянии.

Неуверенно коснулся горла, поднес руку к носу, понюхал… Нет, это пот – но не кровь…

Тяжело дыша, мужчина опустил глаза, пытаясь рассмотреть то, на чем сидит – и едва не отпрянул. На полу лежали три крысы, которые, видимо, пытались его грызть во время контакта и были раздавлены агонизирующим телом. Рейни глухо застонал, уперся руками в пол, попытался встать – и вновь упал на пол, не сдержав вопля. Боль была невыносима… Даже сейчас, когда контакт отступил, она разрывала тело на части.
*********************************************************************************

Девальт курил, стоя у окна. Дождливая погода вызывала у него ощутимый душевный комфорт, особенно – если можно было лицезреть оную через запотевшие стекла. Не то, чтобы он боялся ненастья, но старые травмы, практически забытые все остальное время, казалось, караулили, пока владелец тела не окажется в сырости, просыпаясь и завывая на все лады. Потуший окурок в бронзовой пепельнице, он задумчиво глянул на часы. Рейни уже должен был объявиться, или, по крайней мере, позвонить.
Хотя, не исключено, что он засел в грязи где-то посреди дороги, и сейчас буксует по полной, проклиная на все лады Девальта, Вегшайд и свою горькую судьбину. Впрочем, ему-то как раз осталось немного, - Девальт задумчиво потянулся за второй сигаретой. – Через пару Дней Гейб будет свободен, вернется к своей семье, а он, Дерек, вновь станет пересматривать обрывки трагедий, размазанных чернилами на листках бумаги, отсеивать факты и болтать по душам с хозяйкой, вновь и вновь чувствуя, как гаснет сознание, покидая бренное тело.

Часы в гостиной пробили десять… Тишина.

Одиннадцать. Искоса поглядывая на телефон, Дерек сквозь зубы выругался и набрал знакомый номер.
«Абонент не может принять ваш звонок», - сообщил мелодичный голос. – Попробуйте перезвонить позже».

Позже? Куда уж позже – и так дело к полуночи. Время шло, Дерек сидел у потухшего камина, и беспокойство росло в геометрической прогрессии. Наконец, чувствуя, что потеря сил ни к чему хорошему не приведет, Девальт позволил себе отключиться от внешних проблем и перейти в состояние, чем-то напоминающее сон.

Резкий толчок заставил его привычно согнать с себя остатки дремы. Повинуясь зову, он встал, открыл окно, перемахнув через высокий подоконник и оказался в саду. Дерек шел прямиком по высокой траве, его брюки практически до колен намокли, туфли были перепачканы прелой листвой. Игнорируя неприятные факторы, он с удивлением обнаружил, что стоит у крохотной будки, где прежние хозяева хранили садовый инвентарь. Учитывая, что сад он проверял трижды и все контактные артефакты знал назубок, это стало для него чем-то новым. Покорно протянув ладони, он моментально ощутил пульсирующий холод, буквально потоком идущий от тонкой, узкой черной доски. Пальцы коснулись дерева, сознание расступилось, впуская чужака.

Холод медленно полз по телу, охватывая плечи, руки, живот. Отвратительный, сырой холод, от которого нельзя спрятаться. Короткий свист, резкая режущая боль поперек спины. Чуть застонав, Говорящий было выгнулся, но тут… Сотни иголок, словно расплавленный свинец, вошли в рану… Задохнувшись от боли, он дернулся – последовал новый удар, новый всплеск обжигающей боли. Дерек попытался чуть сдвинуть руки, но они были плотно прижаты к чему-то мокрому и твердому. Приоткрыв глаза, Девальт увидел, что сидит в луже грязной жижи на деревянном днище, его запястья – гниющие, изъявленные, ободранные, привязаны окровавленной пенькой к веслам. Галера! Шум воды, всплеск волны – и вновь соленые брызги немилосердно обожгли полуголое тело. Сообразив, что иначе ничего не выйдет, Девальт напрягся, двинул весла и стал грести.

Время текло, словно кисель – отвратительно медленно и так же вязко. Спина ныла, руки горели огнем, ладони, ободранные до мяса, вздрагивали при малейшем напряжении. Мельком глянув на свою руку, Дерек почувствовал, как по коже пробежал неприятный холодок. Пальцы на его правой руке были разбиты до кости, но не ощущалось никакой боли. Присмотревшись, проводник заметил на коже явные бляшки, которые шли от локтя вниз, образуя целую дорожку рубцов и узелков. Отвлекшись, Дерек получил в назидание новый удар кнутом. Впрочем, теперь ему было плевать… Кнут… Кнут – ничто, а вот после контактной лепры регенерация происходит не всегда и зачастую неполностью. Напрягая все силы, Говорящий греб, чувствуя, как вновь и вновь трескается кожа, как соленая вода разъедает гноящиеся раны, как черви копошатся в большой открытой язве ниже локтя. Мельком глянув на ноги, он горько усмехнулся. И тут предосторожность. Чтобы не убежал… Разве из ада можно сбежать?
Сквозь кожу на икрах ног были продеты металлические крючья, вбитые в днище судна. Ни встать. Ни выпрямиться. Ни вдохнуть. Ни вздоргнуть безболезненно. Он греб, отчаянно стараясь приблизить тот момент, когда контакт прервется. Если прервется, а если…

Новый удар кнута, новый глухой стон.

Гребля, гребля, гребля, миска помоев поутру, гребля, гребля…

Неудачный удар кнута – и пораженные пальцы руки безболезненно падают в воду, оставляя после себя отвратительное зрелище гнилой культи. Холод… Отвратительный, от которого нельзя скрыться, а потное тело моментально остывает еще больше. Лужа грязной жижи… Теперь-то Дерек точно знал ее происхождение.

Он никогда не был так отвратителен сам себе, как на проклятой галере…

Он потерял счет дням… Казалось, он находится здесь вечно… А ведь галерщики могли выживать и два, и три месяца. Сцепив зубы, проводник отогнал страшную мысль, отчаянно вцепившись в окровавленное весло, покрытое лохмотьями кожи.

Сгорбленный седой старик, лишенный бровей, пальцев правой руки, носа и одного глаза, опираясь на посох, с интересом рассматривал Говорящего.

Дерек Девальт. Один из самый стойких. Один из самых сильных. Один из… Самый непокорный. Ну что же… Вот и познакомились.

Присев на корточки перед пленником, он посохом поднял его голову, взглянул в прозрачные глаза, ослепленные потом и болью.

Короткая вспышка, - и вот уже Девальт отчетливо видит его лицо. Впервые Дерек познакомился с тем, чье имя боялись упоминать даже самые смелые Говорящие, обходя сотой дорогой артефакты, которые могли бы вызвать такой контакт. Прокаженный Галерщик, или в быту – Сборщик, один из самых жестоких и массовых на свете.

Рассматривая Дерека, старик удовлетворенно кивнул – и галера словно стала полупрозрачной, боль в спине и руках притупилась, сохраняясь только в прикованных за живую ткань икрах ног.

- Ну, здравствуй, - усмехнулся он. – Не думал, что увижу тебя на своем утлом суденышке…

- Ты вызывал, - прохрипел Девальт, осторожно касаясь языком растрескавшихся губ… Ничего! Даже боли!

- Не старайся, - усмехнулся старик, - эта болезнь милосердна, боли и не будет, вот только губы… Боюсь, их уже не спасти, - рассмеявшись, он легко отделил полосы поврежденной плоти от черепа. – Но я к тебе по делу. Так сказать, попросила близкая подруга… Агония Войны… Она к тебе благоволит, - усмехнулось существо. – Случилось так, что у нее был непроизвольный контакт с твоим слугой…

- Рейни? – Дерек говорил равнодушно, но кто знал, чего ему это стоило! Казалось, сейчас нервы разорвутся…

- Он самый, - буркнул старик. – Сильный артефакт попался, даже того, кто контактировал долго с Говорящим, сумел зацепить…

- Что с ним?

- Он у черных, - Галерщик рассматривал ручку посоха. – Он ел их хлеб. Он пил с ними кровь врага.

- Я не верю, - голос Девальта звучал холодно, словно не он был привязан тут, на днище полу гнилого судна, а сам Сборщик.

- Твое право, - резонно согласился старик. – Впрочем, капли крови были в вине… У него не хватило ума распознать состав.

- Он просто человек! – рявкнул Дерек, исподлобья глядя на собеседника.

- Он был человеком. Через сутки от станет нежитью, - равнодушно протянул галерщик, отбивая посохом ракушки с высокого борта. – Его судьба решена.

- Да ему же осталось два дня, - Дерек был оглушен. Он понимал, с кем связался и что произошло. Этот процесс необратим. Назад пути нет. Наивного доброго Гейба… Девальт знал, что употребление крови младенца после того, как она была использована в ритуале, позволяет в считанные часы превратить человека в монстра. У него появится еще один враг. На его стороне будет на одного человека меньше.
Он должен будет убить.

Убить Гейбриэла Рейни.

Девальт напряг спину, поднялся, разрывая кожу, удерживающую ноги у днища галеры. Его лицо было спокойно осознанием того, что принято единственное верное решение.

- Я прошу обмена.

- Ты знаешь цену, проводник, - усмехнулся старик, пошевеливая угли посохом. – Впрочем, я не стану возражать, от тебя больше толку в этом мире, чем в толпе персональных пенсионеров. – Однако, можешь поторговаться, - он хихикнул, исподтишка глядя на Говорящего.

- Я не стану торговаться, - голос Девальта был привычно равнодушен. – И здесь не я ставлю условия.

@темы: *KGB*, *ymka*, Цикл новелл "Говорящий со Смертью", Триллер, Драма, Ориджинал

---

Говорящий со смертью: мадам Гильотина (четвертая новелла)

[***Орден Падших***]

Название: "Говорящий со смертью: Мадам Гильотина."
Авторы: ymka, резидент Ордена Падших, rettler
Жанр: триллер с элементами драмы.
Персонажи: Дерек Девальт, Гэбриэл Рейни и другие.
Рейтинг: RG-13
Дисклеймер: все герои данного фика исключительная собственность автора
Предупреждение: смерть персонажа

Прошлое срывается чуть слышно
Танцем пожелтевшего листа.
Время на прощенье... Время вышло!
Истина расплатою проста.
Прошлое – как звонкая монета,
Брошена в синеющую высь.
Решка – и вопросы без ответов.
На орла без веры помолись.

Дерек Девальт завтракал в гостиничном номере. Обычно в поездках он ел только вечером, в каком-нибудь ресторанчике, заняв отдельную кабинку, но сегодня настроение было просто великолепное, и хотелось какого-то разнообразия. На столе стоял чайник, коробка дорогого чая (заварку трехчасовой давности Говорящий не выносил и понимал только свежезаваренные листья в фарфоровой чашке), соленые гренки, ломтики твердого сыра в разовых пакетиках и мед. Негромкий стук в дверь заставил его недовольно поморщиться. Он не любил отвлекаться от какого-либо занятия, будь оно важным или второстепенным. Прижав салфетку к губам, он швырнул ее на стол, встал и недовольно пошел открывать. На пороге стоял Рейни.

- Девальт, вы когда-нибудь смотрите на мобильный?

- Смотрю, когда мне нужно кому-то позвонить, - буркнул Дерек, возвращаясь на кухню. Он подошел к прикроватной тумбочке, где стояла витая подставка-сушилка с черными фарфоровыми чашками, в боковом отделении ровной стопкой красовались квадратные блюдца. Взяв один прибор, вполоборота глянул на Рейни:

- Собираетесь пить чай в нише для ботинок?

Гейб усмехнулся, закрыл дверь на замок и прошел следом за Дереком. Критически осмотрев убранство стола, он расхохотался:

- Девальт, да вы истинный христианин – небось за свою жизнь не съели ни одной живой твари.
- Зато вас давно прокляли души невинно убиенных свиней, а куры вашим именем пугают свежеснесенные яйца, - огрызнулся Дерек, усаживаясь в кресло и подвигаясь ближе к столу. – Да садитесь вы, я налью чаю.
- Я не пью чай.
- Это вы не пьете свой чай, - улыбнулся краем губ Девальт. Он коснулся чайника, привычно проверяя температуру, заученным движением сдвинул дозатор, насыпал в чашку немного черных, желтых и голубых скрученных листиков, залили кипятком, несколько минут сосредоточенно придерживал фарфоровую крышечку на чашке, и, наконец, протянул чай Рейни.

Гейбриэл поднес ее к носу, недоверчиво втянул воздух и… пропал. Благородный, терпкий аромат кружил голову, в него гармонично вплетались оттенки лимонника, васильков, цветков ванили. Он осторожно отпил глоток. Божественный букет не исчез – напротив, усилился, разлился по телу.

- Девальт, я по делу.
- Не сейчас, - почти простонал Дерек. – Да не мешайте вы грешное с праведным. Выпьете чай – будете говорить. Не сбегут от нас клиенты, понимаете? Не – сбе – гут. А чай остынет. - И он залил себе вторую порцию напитка.

Рейни допил чай, взглянул на часы.

- Итак… У вас намечается дело.
- У нас, - деликатно поправил Дерек.

- Есть в этом городе одно семейство, чрезвычайно древний род, к тому же – достаточно состоятельный. Так вот, есть у них дочь, которая, как вы понимаете, наследует все весьма немаленькое состояние. Девушка была помолвлена с местным мотогонщиком, Алексом, тоже из небедной семьи, красавцем и грозой местных красоток. Все складывалось как нельзя лучше, но месяц тому назад родители девушки услышали шум в комнате дочери, прибежав, они увидели, что она бьется в конвульсиях. Из бессвязного лепета отец понял только несколько слов: «головы», «прокляты», «прощение», «вымаливать». После этого резвую веселую девушку словно подменили. Она стала днями просиживать в комнате, купила молитвослов и разорвала помолвку, а три дня тому сообщила о своем желании уйти в монастырь…

- Вы – противник благочестия, - ядовито ухмыльнулся Девальт, потянувшись за сигаретами.

- Напротив, даже сторонник…

- Пока речь не идет о вашей интимной жизни, - самодовольно выдал Дерек, закуривая.

- Что вы себе, черт возьми, позволяете? – Рейни не на шутку вспылил.

- Я? Исключительно получаю новые сведения в интересах дела, - голос Девальта был отвратительно любезен. – Честно говоря, ваши комментарии очень мне помогают.

- Ладно, - Гейбриэл собрал в кулак нервы, хладнокровно продолжил. – Проблема в том, что предпосылок для всех этих событий не было ровным счетом никаких. Гер Шмельцер практически пребывает в состоянии нервного срыва, Хильда, его жена, проходит курс терапии.

- Впечатляет. Но я-то чем могу помочь? Открыть даме мир плотских увлечений и, таким образом, заставить отказаться от опрометчивого шага? Увольте, я не в том возрасте, - Дерек откинул голову на спинку кресла, выпустив кольцо дыма.

- Девальт, ваш цинизм иногда выходит за все допустимые рамки, - Рейни хмурился, глядя в окно поверх головы Дерека. Подчиненное положение мешало ему сейчас встать, хлопнуть дверью и уйти. Сама сущность менеджера противилась столь равнодушному отношению к судьбе семьи, а природное воспитание не допускало и мысли, что можно так вот легко опошлить самые чистые помыслы девушки из благородной фамилии. – Вы беретесь?

- Вы говорили с ними о цене?

- Гера Шмельцера это не интересует. Он готов отдать ради дочери все до копейки.

- Ну что же, - задумчиво протянул Дерек, потирая подбородок. – Пожалуй, я соглашусь. Завтра вечером я жду его здесь.

- Вы собираетесь провести сеанс в гостинице? - обомлел Рейни, представив, как отреагирует общественность на появление в номере изувеченного трупа. – Не боитесь, что кто-то войдет?

- Я не говорил, что буду здесь проводить, как вы выразились, сеанс. Я только сказал, что готов встретиться с клиентом.

- Что я могу ему пообещать?

- Это зависит от вашего желания подняться по карьерной лестнице в высших кругах Вены, - Дерек был в ударе, и буквально наслаждался своим беспощадным цинизмом. – Главное – не переусердствовать. Хотя… Как говорится, чего не сделаешь ради…

- Ах ты ж мразь, - Рейни сорвался с места, схватив Девальта за лацканы иссиня-черного пиджака, вырвал со стула. Ему было плевать, что он, фактически, поднимает руку на свою хозяйку в лице Говорящего, справедливо полагая, что уж она-то точно не опустилась бы до такого оскорбления.
Дерек позволил Рейни поднять себя с кресла, жестоким рывком вывернул его локоть и буквально швырнул лицом на стол, при этом во второй его руке по-прежнему дымился «Ротманс».

Отпустив Гейбриэла, Девальт поморщился, расправил морщинки на пиджаке и вдруг улыбнулся.
- Ну что же, похоже, мы теперь официально на «ты».

Рейни рывком расправил на плечах вельветовый пиджак, тряхнул головой, глядя исподлобья на Девальта, и не преминул использовать обретенное нововведение.

- Какая муха тебя цапнула, Девальт? Ты что, с цепи сорвался?

- Можно сказать, проверял пределы твоей выдержки, - самодовольно выдал Дерек. – Я же должен, в конце концов, знать, до какой степени могу на тебя рассчитывать?

- И до какой же?

- Определенные задания тебе уже можно поручить.

- А точнее?

- Внушить девушке, что есть вещи получше монастыря – однозначно, - расхохотался Девальт, исподтишка поглядывая на Рейни.

Гейб улыбнулся, закрыл на секунду лицо руками – и вот он уже хохотал едва ли не громче Дерека. Как бы то ни было, а с работой ему чертовски повезло!

Рейни уверенно вел свой автомобиль в шумном потоке городского транспорта. Рядом, на пассажирском сидении, пыхтел лысоватый мужчина средних лет.

- Как долго вы еще пробудете в Вене?

- Неделю, может быть – дней десять.

- Этого времени будет достаточно?

- Полагаю, что да, тем более что Девальт с утра занимается вашим вопросом.

- Мистер Рейни, вы уверены, что Девальт справится? – Шмельцер смотрел в упор на Рейни, сжимавшего руками руль.

- Я не могу вам дать какие-либо гарантии – Гейбриэл был честен до конца. – Но знаю точно: если вам не поможет Дерек Девальт – вам не поможет уже никто.

- Я, конечно, понимаю, что вы его менеджер, но откуда такая уверенность?

- Я думаю, что имею все основания доверять человеку, который спас мне и моей семье жизнь, - глядя в глаза австрийцу, медленно проговорил Гейбриэл. Кстати, мы приехали.

Бьюик затормозил у парадного входа гостиницы. Едва войдя в холл, они увидели в крохотном кафе Девальта, он сидел с краю – так, что мимо него просто нельзя было пройти и не заметить. Гейбриэл кивнул австрийцу в сторону резной двери, и они вошли в полутемное помещение. Рассаживаясь за столиком, оба с интересом поглядывали на Дерека. Рейни – потому что не знал, какой очередной номер выкинет Девальт, Шмельцер – пытаясь отвести взгляд от белесых глаз Дерека.

Гейбриэл давно привык к той реакции, которую вызывала у посторонних внешность Дерека. Отчасти, его это даже немного забавляло. Сам Девальт использовал этот козырь по полной программе. Если у него не было желания шокировать клиента – он выходил в контактных темно-карих линзах или темных очках, если нет… Тогда Рейни в свое удовольствие мог наблюдать откровенный испуг и отвращение, отражающиеся на лицах посетителей.

Сидя за столиком, Девальт лениво потягивал эспрессо из крохотной белой чашки. Он был придирчив к этому напитку, впрочем, как и ко всему остальному. То, что в адрес способа приготовления и качества зерен не прозвучало ни одного комментария, Рейни принял как хороший знак и жестом подозвал официанта:

- Два эспрессо и яблочный штрудель.
- Мне минералку с лимоном, - проговорил австриец, все также не отрывавший взгляда от лица Девальта.

Хорошо вышколенный официант удалился, и Дерек соизволил открыть рот.

- Итак… Гер Шмельцер, я изучил вашу проблему и готов приступить к работе. Меня интересует два вопроса: наличие у вас загородного дома и возможность приобретения Идола Даждьбога, который вы выставляли на семинаре географического общества в прошлом году в Лондоне.

- А вы прямолинейны, - спокойно проговорил клиент. – Пользуетесь случаем?

- Другого может и не предоставиться, - Девальт был предельно любезен.

- Идол не продается.

- Жаль. Это бы частично решило вопрос…

Шмельцер с минуту молча смотрел в глаза Девальта. Наконец, он утвердительно качнул головой:
- Я согласен. Выясните в деталях, что случилось с Эльзой – и столб ваш. Помимо гонорара, разумеется.

- Вы разумный человек, гер, - Девальт говорил без доли сарказма.

- Я осознаю, что вы им распорядитесь правильнее, - тихо проговорил австриец. В эту минуту подошел официант, расставил на столе заказ. Когда парень удалился, Дерек продолжил разговор.

- Завтра вечером мы с Рейни должны уехать в ваш загородный дом. Условие: отсутствие в помещении и на территории посторонних. Это реально?

- Разумеется.

- Прекрасно. Через сутки вы должны будете привезти девушку.

- Вы даете гарантии?

- Гарантии вам не даст никто. Я гарантирую только то, что смогу выяснить причину. Разобраться с ней – не моя прерогатива. Если такая возможность будет, я помогу, если нет – укажу на того, кто может помочь, или подскажу, что делать.

- Не слишком ли высока плата за одно выяснение причины? – прищурился Шмельцер.
- У вас всегда есть альтернатива, - Девальт чуть приподнял бровь. – Вы имеете возможность отказаться.

- Я согласен, - буркнул клиент, причем так быстро, что стало ясно. Он боялся, чтобы не отказался сам Девальт.
Дерек гнал черный «Фиат» по накатанной лесной дороге. Рейни привык к тому, что Девальт не признает кого-либо за рулем автомобиля, в котором едет его достопочтенная персона, а за месяц работы у Девальта научился доверять ему, как водителю, на все сто пятьдесят.

Сейчас он равнодушно слушал Вагнера в наушниках телефона, поглядывая на возникающие перед самым лобовым стеклом еловые лапы и вдыхая неповторимый аромат хвои, который, казалось, заполнил весь салон. Наконец, фары выхватили островок вырубки, машина обогнула заросли шиповника и оказалась прямо перед небольшим деревянным домиком. Девальт резко затормозил, вышел из салона, сел на капот и довольно вдохнул аромат леса.

- Неужели ты решил в кои-то веки приблизиться к природе? - усмехнулся Рейни, хлопая дверцей и присаживаясь рядом.

- Не совсем. Можно сказать, я наслаждаюсь редкими минутами полного покоя.

- Да, такая красота заставляет забыть обо всем…

- Ты прав. Здесь великолепно. Умирать будет легко и приятно, - мрачно улыбнулся Девальт. – Пошли, посмотрим, где предстоит работать.

Домик оказался достаточно просторным и уютным, в холле красовался большой камин, забитый сухими дровами, от него уходили две спальни и совмещенная кухня-столовая. На стенах висели четыре оленьих головы, на полу лежала немного вытертая медвежья шкура. Девальт, казалось, был удовлетворен увиденным.

- Рейни, выбирай комнату, а я займусь камином.

- Девальт, не сходи с ума. Через двадцать четыре часа сюда приедут Шмельцер с дочерью, и что тогда? Выносить вещи в коридор?

- Как приедут – так и уедут, процедил Девальт, - а я не собираюсь терять сутки в дискомфорте, вызванном твоим присутствием.

- Боишься, что черт попутает? – съехидничал Рейни. – Босс, надеюсь, ты не собираешься, пользуясь уединением, расширить перечень моих обязанностей?

- Прежде, чем ожидать от меня нежных чувств – отучись носить дамские кофты и приобрети привычку чистить обувь, - огрызнулся Дерек, красноречиво глядя на шоколадную велюровую кофту Рейни из последней коллекции Энджело Муратти с округлым мягким воротом.

Рейни скривил нос, схватил сумку и поволок в правую комнату.

Вообще, Рейни за эти недели хорошо уяснил несколько несложных правил.

Первое – Дерек Девальт всегда прав.

Второе – Дерек Девальт говорит только то, в чем уверен наверняка.

Третье – Девальт всегда может доказать то, в чем уверен.

Четвертое. Если ты не уверен в его правоте – смотри пункт первый.

Сейчас он прекрасно понимал подначку Дерека, но эту кофту ему презентовала перед отъездом тетушка, и мягкий дорогой материал как нельзя кстати подходил для такой поездки.

Рассовывая пожитки на полки стеллажа, Рейни настраивался на то, что ему предстоит сейчас увидеть. Он уже дважды становился свидетелем контакта, и оба случая заставили его несколько дней приходить в себя. Насвистывая «Джингл Белл», он нацепил теплый спортивный костюм, набросил толстовку и вышел в холл. Там пылал камин, Девальта же нигде не было.

Дерек Девальт давно научился распознавать скрытые сигналы, которые посылала ему хозяйка. Сейчас она требовала контакта – немедленно и безоговорочно. Он покорно вышел из дома, пробираясь по узкой дорожке около самого фундамента дома, частично заросшей кустами шиповника. Невидимая сила привела его к высокой, добротной хозпостройке, стоявшей за деревьями, на которую он уже не раз и не два обратил внимание. Старое дерево – почерневшее от времени – не подавало и признака трухлявости или дряхлости. Девальт шагнул, его рука коснулась блестящей доски. Грустная улыбка скользнула по лицу – проводник безошибочно узнал доски, которые двести лет тому были насквозь пропитаны кровью. В постройке использовалось дерево с разобранного эшафота. Глубоко вздохнув, Дерек прижал ладони к контактеру и расслабился. Мозг оцепенел, тело почти перестало слушаться. Крики… Сумасшедшие, злые, хохочущие голоса, толчки и отвратительная боль от веревки, впившейся в тело. Девальт чувствовал, как тело швыряет на твердые прутья решетки, а пол под ногами вибрирует… Осужденного везли на казнь. Вот тугой деревянный хомут охватил шею, не давая возможности даже шевельнуться. Глухой щелчок – и адская, не сравнимая ни с чем ранее испытанным боль охватила все его естество… Девальт увидел приближающуюся стремительно к глазам солому, окровавленные лозы корзины… Рывок – и вот уже его голова, еще живая, но лишенная тела, поднята высоко над бушующей толпой. Сознание человека кричало, запертое в жалком кровоточащем обрубке… Глаза отказывали, мозг давился в пелене боли и бескровия… Наконец, милосердное время отсчитало свои проклятые минуты, перед глазами потемнело… Еще один всплеск боли – и адская вспышка кровавого пламени уже бушует перед глазами Дерека. Кровавые потоки стекаются в единую точку, обретая отчетливые очертания человеческого лица. Секунда – и он видит перед собой ту, с кем прошел рука об руку не одно столетие его род. Блаженная улыбка, более походившая на кровавый оскал вепря, отведавшего человечины, высокая, бледная дама приветствовала Говорящего. Кровавая Мадемуазель, лик смерти, являющийся обезглавленным, ласкала его ледяными пальчиками, зловеще прощупывая каждый разрезанный нерв, каждое волокно разрубленных мышц. Она любила Говорящего, безумно любила – и показывала, как могла, свою любовь.

Нежно, почти невесомо коснулась среза – и Девальт уже стоял на ногах, дрожа всем телом, вцепившись руками в деревянную стену. Его рубашка была насквозь мокрой, слипшиеся волосы падали на глаза. Рванув воротник, он даже не заметил, как мелькнула и пропала в траве оторванная пуговица. Руки лихорадочно коснулись шеи… Господи… И в ту же секунду за спиной раздался глухой звук падающего тела.
Рейни не слишком нравилось находиться самому в помещении, и он вышел во двор. У самого крыльца был припаркован и заботливо укрыт брезентом автомобиль. Дерек явно выходил, чтобы устроить трудягу на ночлег. Ночь в лесу сильно отличалась от ночи в городе. Нет, это не была абсолютная тишина. В ней жили сотни и тысячи звуков – нежных и пугающих, тихих и звонких. Прислушиваясь, Рейни отчетливо различил медленные шаги по хворосту. Поеживаясь от сырости и прохлады, Гейбриэл оглянулся на источник звука и уверенно пошел по узкой тропинке, огибающей дом. Крохотный фонарик давал мало света, но позволял различить очертания деревьев, дома и даже высокой хозпостройки за ним. У самой стены он увидел фигуру человека. Осторожно приближаясь, направил фонарик – и волосы менеджера зашевелились на голове. Перед ним стояло обезглавленное тело, упираясь скрюченными пальцами в стену. А на траве, на боку, лежала отрубленная голова Девальта. Рейни хватнул ртом воздух – он отчетливо увидел, как глаз мигнул. * В эту же секунду тело с глухим стуком упало рядом с головой, почти соприкасаясь срезом шеи. Фонарик безжалостно осветил белесый сруб позвоночника, рваные мышцы и артерии.
Рейни, шатаясь, отошел на пару шагов в сторону, его вырвало. Упав на колени, он откашливался, чувствуя дикое, ни с чем не сравнимое отвращение. Желудок выворачивало снова и снова, воздуха не хватало. Тело на земле рефлекторно дернуло рукой, и Рейни потерял сознание.

@темы: *KGB*, *ymka*, Цикл новелл "Говорящий со Смертью", Триллер, Драма, Ориджинал

---

"Говорящий со смертью: Каллум". (третья новелла)

[***Орден Падших***]

Название: "Говорящий со смертью: Каллум"
Авторы: ymka, резидент Ордена Падших
Автор эпиграфов и артов: Rettler
Жанр: триллер с элементами драмы.
Персонажи: Дерек Девальт, Гэбриэл Рейни, кюре Йозеф, Марк Холле (Каллум), чета Холле,
Рейтинг: RG-13
Дисклеймер: все герои данной новеллы - исключительная собственность авторов

Вы назовете музыку усладой…
Хрустальный звук украсил тишину.
Смертельной флейте время не преграда,
Давно могилой названо волну.
Вы усмехнетесь древним предрассудкам,
И даже в сказке ищите подвох.
Но наша сказка делается жуткой,
Последний звук – давно последний вздох...
Вы улыбнетесь ярким одеяниям,
Любуясь маской пестрой шутовской.
За представление платят подаянием.
И вашу жизнь уносит он с собой.

[c][/c]

Погода этим дождливым октябрьским вечером выдалась на редкость мерзкой, а настроение Девальта на удивление благостным. Уютно устроившись в кресле и вытянув свои длинные ноги поближе к камину, он блаженно щурился, и отсветы пламени, пляшущие в белесых глазах, придавали ему сходство с древним духом огня.

- А плесни-ка мне вермута, Гэбриэл,- вдруг лениво и как-то совсем не по-девальтовски расслабленно протянул Дерек.

Гэбриэл Рейни развернулся в пол-оборота к другу и вопросительно изогнул бровь.

-О, только избавь меня от этих картинных киношных жестов, - беззлобно фыркнул Девальт.

- Ты, никак, решил дать себе слабину? - поинтересовался Гэйб, наливая бокалы - себе мартини, а Дереку вермут – и протягивая напиток проводнику. – Может, ты еще и – о, крамола! - позволишь себе расстегнуть не одну, а две пуговицы на пиджаке?

- Зря стараешься, - Девальт с наслаждением потянулся, разминая мышцы, чем в очередной раз напомнил Гэбриэлу опасного, готового в любой момент к смертельному броску зверя. – Тебе не удастся испортить мне такой чудесный вечер.

Рейни бросил взгляд в окно, исстеганное косыми плетьми дождя, клонящиеся чуть ли не до земли кроны деревьев и хмыкнул. Подобная погода наводила на мысли о приближающемся конце света любого нормального человека, но Девальт был исключением из правил. Из всех правил, кроме своих собственных.

Гэбриэл опустился в кресло рядом с Дереком, и некоторое время они молчали, завороженные сочным потрескиванием поленьев в камине и причудливым танцем пламени.

- Я никогда не понимал этого,- задумчиво глядя в огонь, пробормотал Рейни.

- И дай бог никогда не понять,- словно прочтя его мысли, произнес в ответ Дерек. - Это нужно либо принять и остаться, либо уйти и помнить. Триста дней не бесконечны.

- Помню, - проворчал Рейни.

- Мальдивы ждут не дождутся,- в голосе Дерека слышалось откровенное поддразнивание.

- Я обязательно позвоню,- буркнул Гэбриэл.- Оплата за счет принимающей стороны.

- Обойдусь фотографией с очень дикого пляжа, - улыбка Девальта была откровенно ядовитой.

- Чтоб тебя,- проворчал Рейни, откидываясь в кресле.

- Ты ждал заверений в том, что мы будем несказанно скучать?

- Мог бы и соврать для приличия.

- Да чего уж тут. Каллуму придется готовить теперь на одну персону, думаю, такой расклад его мало расстроит.

Гэбриэл пропустил очередную подначку мимо ушей. Он понял, что Дерек находится сегодня в игривом настроении и на полную катушку решил воспользоваться возможностью подразнить Гэйба. Неожиданно мысли менеджера свернули совсем в другое русло, и он подался вперед.

- Расскажи мне о Каллуме.

- Что за приступ любознательности, Гэбриэл? Или я похож на бабулю в чепце и с вязанием в руках, которая с умилением рассказывает на ночь непоседе-внуку страшные сказки?

-А история твоего дворецкого настолько страшна?

- А ты не прибежишь ко мне среди ночи, умоляя пустить под одеяло?

- Иди ты…

- Ладно, - неожиданно сдался Девальт. - Звезды сегодня благосклонны к тебе, Рейни, но поверь, я взыщу долг.

- Согласен. – Рейни оживился. Перспектива туманной расплаты за интересную историю пугала гораздо меньше, чем возможность провести сонный вечер у камина с вывихнутой от зевания челюстью.
-Давным-давно…

-ДЕРЕК!

-Ладно, уймись. Рассказываю. Той осенью я остановился в Гамельне проездом…

Денек выдался теплым, даже безветренным, и Дерек решил прогуляться до ближайшей антикварной лавки, дабы скоротать оставшееся до поезда время. Он одел солнцезащитные очки, главным образом для того, чтобы не привлекать ненужного внимания к своим глазам, поправил на себе длинное пальто, смахнул несуществующую пылинку с лацкана и, шагнув на мостовую из дверей гостиницы, был едва ли не сбит с ног суетливым толстеньким человечком.

- Прошу простить,- рассыпался в извинениях торопыга. Он казался чрезвычайно расстроенным.
Девальт развернулся, собираясь молча удалиться, абсолютно начхав на извинения незнакомца, как вдруг остановился и повернулся к толстяку.

- Отец Йозеф?

- Дерек? – краснощекое лицо почтенного кюре мгновенно просветлело, и он выдохнул с таким облегчением, словно с души свалился груз размером с колокольню.- Благодарение Господу нашему, это вы!

Вцепившись мертвой хваткой в рукав Девальта, он затараторил, с надеждой пытаясь заглянуть ему в глаза.

- Дерек, само провидение привело вас в этот город, ибо здесь творятся ужаснейшие вещи! Только вы в силах разобраться…

- Отец мой, - со всей сдержанностью, на которую только он был способен, Девальт выпростал рукав своего пальто их пухлых пальцев священника. Он до зубовного скрежета ненавидел, когда его хватали за одежду. - Вы явно преувеличиваете…

- Опасность???

-Нет, мое всемогущество, - терпеливо ответствовал Дерек.

Толстяк упрямо мотнул головой и продолжил свои стенания.

Дьявол. Плакала прогулка, но послать куда подальше достопочтенного кюре Девальту не позволило чувство, у обыкновенных людей называвшееся совестью. У Дерека же это именовалось душевным дискомфортом.

- Хорошо, - сдался он, с тоской подумывая об антикварном магазине. - Но учтите, отец Йозеф, я здесь проездом, так что времени у нас немного. Пойдемте.

В номере он предложил священнику присесть и заказал для него чай с тостами и джемом. Сам Дерек чай, подаваемый в этой гостинице, считал годным максимум на то, чтобы поливать им цветущие уличные газоны.

- Итак…

Отец Йозеф выудил из кармана платок, несколько раз промокнул им вспотевшую лысину и приступил к рассказу, заметно нервничая.

- Некоторое время назад в городе начали пропадать дети. Я знаю об этом потому, что это - дети прихожан моей церкви, и убитые горем родители приходили ко мне за помощью и утешением. Ребята пропадали в различных местах: кто-то не вернулся домой из школы, кто-то отправился в булочную и пропал, кого-то не досчитались после загородной школьной экскурсии. Все пятеро пропавших - дети из вполне благополучных, добропорядочных семей. Ни к кому из родителей не обращались с целью выкупа.

- Что говорит полиция?

- Полиция отрабатывает версию о маньяке-педофиле, - священник осенил себя крестным знамением.

- Есть основания?

- Один из детей, признался, что на экскурсии отстал от общей группы. Он ждал своего друга, Марка Холле, которого впоследствии и не досчитались. Марк свернул с тропинки и полез в кусты, а Франц остался его дожидаться на тропинке. Что именно привлекло Марка, Франц сказать не может, но ему показалось, что за кустами мелькнула фигура мужчины в пестрой одежде. Он прождал Марка десять минут, звал его, но мальчишка так и не отозвался.

- Как давно пропал первый ребенок?

- Две недели назад. Родители опасаются худшего.

- Что связывает пропавших?

- Абсолютно ничего, кроме того, что это дети. Все ребята учились в разных школах, разнополы, незнакомы друг с другом. Правда, Алекс и София занимались в одной спортивной секции, но у разных тренеров.

Девальт задумчиво потер подбородок.

- Сожалею, отец мой, но, по всей видимости, вы обратились не по адресу. Как ни цинично это звучит, но для меня это совершенно обыденное преступление, не имеющее ничего общего с родом моей деятельности. Скорее всего, несчастные действительно стали жертвами маньяка, но, увы, это уже не моя юрисдикция и поддерживать следствию штаны я не имею ни малейшего желания.

Слова Дерека были прерваны служащим гостиницы, доставившим заказ. После того как за ним закрылась дверь, Девальт подался вперед и как можно мягче произнес:
-Я понимаю вашу тревогу и вашу скорбь, отец Йозеф, но…

Священник решительно отодвинул от себя поднос с заварником, белой чашкой и тарелочкой с тостами и джемом.

- Дерек,- его голос звучал упрямо и глухо,- Бог свидетель, я не ошибаюсь. Происходит нечто ужасное, нечто сверхъестественное.

- Что дает вам основания так думать? – Девальт проявлял чудеса сдержанности.

Обычно ему не приходилось повторять слова отказа дважды.

- Марк. Марк Холле. Малыш чего-то не договаривает. Его допрашивали следователи, детский психолог работает с ним до сих пор, но он не говорит им ничего нового. Он замкнулся в себе, взгляд его стал каким-то отрешенным, и теперь Марк часами просиживает в церкви, слушая пение хора.

-И вы решили, что он доверится мне? - фыркнул проводник. - Ему стоит лишь увидеть мои глаза, и работа психолога продлится на неопределенный срок.

- Вам необязательно снимать очки, - гнул свою линию Йозеф.

- Родители не согласятся.

-Я уговорю их.

Девальт раздраженно прищелкнул пальцами. Отделаться от назойливого кюре можно было двумя способами: уступить или убить.

Вздохнув, Дерек выбрал первое.

@темы: *KGB*, *ymka*, Цикл новелл "Говорящий со Смертью", Триллер, Драма, Ориджинал

---

«Покер на костях» (Триллер, без ограничений. Дин, Сэм, ОП)

[***Орден Падших***]

Название: «Покер на костях»
Авторы фика: ymka, KGB
Автор арта и стихов: KGB
Таймлайн: четвертый сезон
Жанр: триллер, драма
Рейтинг: нет
Дисклеймер: Крипке крипково, авторам-авторово.
Статус: закончен
Саммари: "Вскоре вы станете тем же, чем мы являемся сейчас."
От авторов: Костница в местечке Седлец действительно существует и по праву входит в десятку самых страшных достопримечательностей мира. Пройти мимо столь благодатной почвы и не взрастить на ней фик по Сверхъестественному авторам не позволила совесть. Результат данных трудов перед вами.

Продожение в комментариях к записи

Ты просто спишь! Тревожен сон…
Темна безмолвная обитель,
Заплачут души в унисон,
Когда покинет их Хранитель.

Лети, лети – сквозь толщу лет,
Лети, лети – на голос ночи…
Быть может, ждет тебя ответ,
А может, смерть косу заточит.

Лети, лети, глаза открой –
Тебе дарую миг прозрения.
Лети, лети, лети со мной –
Туда, где нет ни слов, ни зренья.

Лети, лети – пусть этот миг
Замрет свершившейся мечтою,
И пробуждение сдавит крик,
Столкнувшись снова… с темнотою…

Памелла и раньше часто летала во сне, но никогда это ощущение не было столь реальным. Воздушный поток ласкал ладони, превращая их в невидимые крылья, направлял, поддерживал. Она опустила взгляд – внизу проплывали лесистые горы, уже подернутые багрянцем близкой осени. Сильный толчок словно рванул ее вниз и вот уже в густых сумерках она бредет по незнакомой дороге, натыкаясь на покореженные указатели. Свет прорвался сквозь темноту леса внезапно – так, словно кто-то зажег разом тысячи свечей.
Женщина вздрогнула – по коже пробежала змейка морозца, но неведомая сила уже влекла ее туда, где вверх стремились десятки огней. Наконец, тропинка вывела к двубашенной часовне, окруженной старинным обветшалым кладбищем, буйно заросшим кустами сирени. Неведомый архитектор удосужился превратить храм в настоящее произведение искусства. Даже в темноте была видна богатая лепнина и точеные черты церкви. Завороженная величественным зданием, Памелла не заметила, как в темноте, почти на расстоянии вытянутой руки, возникла тщедушная фигурка девушки. Тоненькая, черноволосая, одетая в белое простенькое платьице, она стояла рядом с ней, подняв глаза на храм.

- Красиво, правда?

- Да! Я впервые вижу такое чудо!

- Это Церковь Всех Святых. Она уже много столетий дарит нам покой…

- Верю. Кто ты?

- Меня зовут Мария.

- Ты живешь здесь?

- Да… Здесь очень тихо… Только вот в последнее время тревожно стало. Вот видишь – руку зачем-то забрали…. Не знаю… Но мне не жалко… Может, кому-то нужнее… Девочка вздохнула, обхватив себя хрупкими… Пэм уставилась на девушку, сообразив, что именно было в ней НЕ ТАК! У девушки была только одна рука! Причем ее явно не удалили хирургическим путем. Пэм попятилась, стараясь не слышать жалобного просящего голоса:

- Ты не можешь найти их и сказать, чтобы вернули руку, когда она им не понадобится? Все-таки мне хочется оставаться здесь такой, как всегда…

***

Памелла металась по кровати, пытаясь разорвать замкнутый круг ночного кошмара. Наконец, рука привычно нажала на кнопку ночника (зачем?), а в лицо уткнулся бархатный нос обеспокоенного кота… Все в порядке, это всего лишь сон… Сон? Только вот в ушах до сих пор стоит всхлипывание: «Оставаться такой, как всегда…»
Она привычно встала с кровати, безошибочно прошла в кухню, плеснула из кофеварки холодного кофе (черт, вот чашки до сих пор не может привыкнуть ставить в одно место – все время приходится искать, а теперь с этим дело обстоит сложнее). Горьковатая пряная жидкость приятно освежила рот и голову, успокоила… Такой привычный аромат…
Женщина вернулась в кровать, уверенная донельзя, что после лошадиной дозы кофеина уже не уснет. Но не тут то было. Через мгновение глаза сомкнулись, и она оказалась все у той же церкви. Опасливо озираясь по сторонам, она не обнаружила однорукую девочку и немного успокоилась. Дорожка огибала строение правильным кольцом, и она медленно побрела по ней, подняв голову, вглядываясь в готические черты храма. Почти дойдя до крыльца, заметила, что в ее сне (ведь она спит! И точно знает это!) присутствует кто-то еще… незнакомый… но не желающий причинить ей зла, иначе не было бы так спокойно. Дорожка вывела ее крыльцу церкви, где на ступенях, опустив лицо на руки, сидел сгорбленный мужчина. Он услышал ее шаги и поднял голову. Знакомые черты лица. Кого же он ей напоминает? Мужчина встал, приветственно склонил голову…

- Я ждал тебя.

- Меня?

- Ты должна была прийти еще вчера…

- Зачем?

- Ты должна им помочь. Я бессилен теперь что-либо сделать!

- Кому?

- Мальчикам! Они одни… Я не рассчитывал, какой тяжести окажется эта ноша, когда взвалил ее на их плечи… Они сломаются… Не вынесут… Помоги же им!

- Кто ты?

- Меня зовут Джон Винчестер…
***

Настойчивый стук в дверь заставил погруженных в работу Винчестеров встрепенуться.

- Да открывайте уже! – послышался нервный голос Памеллы за дверью. Обалдело переглянувшись с братом, Дин отворил дверь. Медиум стремительно вошла в номер, наткнулась на стул, выругалась, потирая ушибленное бедро и, наощупь развернув стул, села.

- Э-э-э, добрый вечер, Пэм,- робко произнес Сэм, пожимая плечами в ответ на удивленный взгляд Дина («что-нахрен-такое-тут-творится?»)

- Какой к хренам добрый? – дернулась женщина. - Дождь льет как из ведра, и вместо того, чтобы лежать дома в кровати, под уютным пледом, в тишине и спокойствии, я вновь слышу ваши голоса, но, слава богу, не вижу ваши рожи.

- Мы тоже рады тебя видеть, - попытался сгладить напряжение младший Винчестер.

- ТОЖЕ? - Пэм скривила рот в ухмылке.

Сэм прикусил язык, поняв, что сболтнул лишнее.

- Памела, - примирительно произнес Дин, садясь на угол кровати и потирая глаза. - Не ершись. Мы немного озадачены твоим приходом, вот и все. Что-то случилось?

- Случилось,- медиум повернула голову в сторону старшего Винчестера и сняла черные очки. Дина, как всегда, пробрало при виде ее затянутых мутной белой пленкой глаз. Учитывая, что отчасти он был причиной ее слепоты, охотник до сих пор не мог спокойно смотреть в лицо несчастной женщине.
- Скажите ради всего святого, Винчестеры, когда уже ваше семейство оставит меня в покое?

- Но…- оторопел Сэм.

- Прости? –переспросил Дин.

- Ты спросил меня что случилось, Дин, так вот: случился ваш папа Джон, который теперь является ко мне во сне и требует, чтобы я помогла вам! Мои сновидения, по-вашему, это проходной двор?

У Дина и Сэма отвисли челюсти.

- Закройте рты, - поморщилась Пэм. – Я кожей ощущаю, как нелепо вы сейчас выглядите. Я не сошла с ума, и у меня отродясь не было галлюцинаций. А значит, происходит нечто из ряда вон выходящее.

- Поподробнее можно? - наконец выдавил из себя Сэм.

- Изволь,- дернула плечом Памелла. – Церковь Всех Святых, на окраине городка Кутна Гора, в местечке Седлец, в Чехии. Вот ваше новое дело. Могу лишь лишь одно: то, с чем вам предстоит столкнуться, лежит за пределами человеческого понимания.

- Вообще-то, это наша работа с самого детства, - фыркнул Дин.

- Не нужно хорохориться, Винчестер, - заметила медиум. - Церковь всех святых - не обычная часовня, уж можете мне поверить. Ваш отец просил, чтобы я помогла вам в этом деле, и если уж такова плата за то, чтобы никогда больше о вас не слышать, то я заплачу ее!

- А что конкретно он от нас хочет? – дрогнувшим голосом произнес Сэм.

- Знала - сказала бы. Пока что я знаю не больше вашего. Сновидения, знаете ли, это вам не справочное бюро. Я буду сообщать вам новые подробности по мере того, как буду о них узнавать. Потому как кроме вашего отца в моих снах присутствует еще один фигурант.

- Еще? Многовато народу, - криво усмехнулся Дин.

- Девочка по имени Мария. Она как то связана с церковью и постоянно просит, чтобы я помогла ей вернуть руку.

- Час от часу не легче, - Дин потер лицо руками. - Однорукие призраки, странные церкви… Как же меня уже тошнит от ангелов, демонов и религиозных заморочек... Где вампиры? Где хоть какой-нибудь захудалый гуль?

- Не смешно, Винчестер, - Памелла встала, поправляя куртку. - Советую вылететь в Чехию как можно быстрее. Не задерживайтесь. Мое чутье меня еще не подводило. За исключением того раза когда я позволила себя уговорить этому старому козлу Сингеру помочь вам.

***

История, рассказанная Памелой, взбудоражила и без того издерганного Сэма не на шутку. Пару часов он проворочался без сна, механически ведя подсчет трещинам на потолке гостиничного номера. На соседней кровати тихонько посапывал Дин, и Сэм искренне позавидовал выдержке брата, хотя и почувствовал некоторое раздражение. Дину все бы дрыхнуть, будто бы его абсолютно не волнует происходящая чертовщина. При чем здесь старая церковь в чешском захолустье? Что с ней не так? И при чем тут отец? Он же в Чехии отроду не был.

Сэм тяжело вздохнув снова повернулся, и кровать противно скрипнула пружинами. Может, встать и поработать? Сна-то ни в одном глазу. Но стоило ему спустить ноги на пол, как Дин произнес недовольным полусонным голосом:

- Если сейчас же не прижмешь свою пятую точку к матрасу и не угомонишься, получишь по рогам.

- Ты же спишь, какая тебе разница?

- То голова, а то задница, спи сказал! – рыкнул Дин. - Уснешь тут.. Ты ж скрипишь кроватью уже битых полтора часа.

- Вот и спи.. А я лучше мозгами поскриплю. Хоть какой-то прок. А ты если не хочешь помочь, так лучше не мешай, - пробубнил Сэм, поднимаясь и шлепая босыми ногами по полу.

Старший Винчестер проворчал что-то невнятное о несносных младших братьях, которым в детстве мало драли уши, и сунул голову под подушку.

Войдя в ванную, Сэм открутил кран и ополоснул лицо ледяной водой, сгоняя с себя остатки сна. Нужно работать. История с церковью не шла из головы, прокручиваясь в мозгу, как заезженная пластинка. Какое-то непонятное предчувствие надвигающейся беды охватило Винчестера, прокатываясь по спине липкой волной животного страха и скручиваясь холодным комком где-то в животе.
За стеной кто-то включил музыку, и Сэм с удивлением машинально отметил про себя, что сосед обладает странными музыкальными пристрастиями. Церковные песнопения в такой неурочный час? Странно. Пение становилось то громче, то тише и неожиданно охотник поймал себя на том, что музыка доносится вовсе не из соседнего номера. Она звучала у него в голове, торжественно-грозная, вселяющая священный ужас и трепетание. Церковные псалмы, исполняемые на непонятном Сэму языке, зазвучали громче, нарастая волной в сознании Винчестера, и испуганный парень затряс головой, прижимая ладони к ушам и кружась по ванной. Словно огромный орган в его голове гремел во всю мощь, переплетаясь с хором невидимых певчих. Внезапно стройный хор голосов перекрыл ужасающе гневный вопль, от которого Сэм съежился на полу. Крик разрывал ему барабанные перепонки, выворачивал изнутри и колотился в мозгу раскаленным шаром:
«Иуды! Нечестивцы! Проклятье вам! На весь ваш род до седьмого колена! Исчадия ада!».

Разбуженный шумом в ванную вбежал старший Винчестер и с тревогой кинулся к скрючившемуся на холодном кафеле брату.

- Да что с тобой, Сэм? - Дин хлопотал вокруг него, тряс за плечи, обеспокоенно заглядывал в перекошенное от боли лицо.

- Подвал, - прохрипел младший. - Хранилище… Они в ярости..

- Кто? Да говори же!

- Мертвецы…

***

От мозгового штурма Сэм оправился не сразу. Допинг из крови Руби сейчас бы не помешал, но выбраться из номера ему, ослабленному и находящемуся под неусыпным присмотром Дина, было невозможно. Сэм повернулся на кровати, еле слышно выругавшись: голова походила на колокол и гудела, как с жесточайшего похмелья.

- Очнулся? – сидящий за компьютером хмурый Дин бросил на брата обеспокоенный взгляд.- Ну и завернуло же тебя, чувак.

- А что… что собственно было? – Сэм облизнул пересохшие губы.

- А что ты помнишь?

- Не отвечай вопросом на вопрос, - поморщился младший, пытаясь изо всех сил утвердиться на пятой точке.- О, боже, меня сейчас вывернет.

- Эй! Ну не третий же раз подряд, старик! - возмутился Дин.- Сколько я могу перестилать постель и ворочать твою неподъемную тушу?

- Как же дерьмово, - Сэм со стоном закрыл лицо ладонями. – Не помню такого гадкого самочувствия с нашей памятной попойки в Небраске.

- А я не припомню, чтобы мы вляпывались в дерьмо, подобное этому, - угрюмо заметил старший, пялясь в экран монитора.

Любопытство пересилило. С трудом поднявшись и превозмогая дикий приступ тошноты, Сэм, покачиваясь, подошел к брату.

- Что за..? – вырвалось у него при виде фотографий, обнаруженных Дином в интернете.

- Да, папа всегда умел подбирать нам задания, - процедил старший.

- Господи, Дин, где ты это нашел?

Взгляд Дина был более чем красноречив.
- Ты что, мозг выблевал, старик? Гугл наш лучший друг. Ложись-ка лучше, я тебе прочту кое-что интересное.

В 1142 году, на нынешней окраине Кутной Горы, в местечке Седлец был основан цистерианский монастырь, и рядом с монастырём с половины тринадцатого века существовало кладбище. По легенде, аббат Седлецкого монастыря Гейденрейх, отправленный в Иерусалим, принёс из похода горсть земли с могилы самого Иисуса Христа и рассыпал её по кладбищу. Земля кладбища стала, таким образом, частью Святой Земли, и поэтому от желающих найти здесь последний приют просто отбоя не было.
Потом на Европу обрушилась чума. - Дин присвистнул. - Ого!

- Что?

- В хрониках отмечают, что только в 1318 году на этом кладбище было похоронено около 30000 умерших. Количество могил возросло также в результате гуситских войн. В начале XV века в центре кладбища был построен готический собор с усыпальницей. На верхнем этаже находилась собственно часовня, а на нижнем – костехранилище. Кости из ликвидированных могил сначала складывались около часовни, а позднее перемещались на её нижний этаж. Господи, дрянь какая…

- Это было вполне обычным делом в то время, - ответил Сэм, потирая лицо.

Глаза Дина расширились до предела:
- Что было обычным делом? Перерывать могилы и складывать останки в церквях?

- Именно. Сам подумай, куда можно было деть такое количество костей? Для них была нужна усыпальница.

- Бред, - буркнул Дин, возвращаясь к чтению. - В 1784 году монастырь был закрыт, а часовню и монастырские земли купила семья Шварценбергов. В 1870 году они наняли резчика по дереву Франтишека Ринта для того, чтобы он привёл в порядок груду сложенных костей. Тогда Ринт решил использовать….- Дин запнулся - использовать кости для украшения часовни, он вымачивал их в растворе хлорной извести, после этого …. Нет, это просто мерзко!

Охотник вскочил со стула и закружил по комнате.

- Поганые извращенцы! – выругался он. - Это.. у меня слов нет!

- Вот уж странно, - криво усмехнулся младший, наблюдая за мечущимся братом.

- Сэм, этот выживший из ума чех украсил церковь человеческими костями! Более сорока тысяч умерших! Это просто отвратительно, безбожно, кощунственно!

Ты можешь представить себе, что ходишь молиться в церковь, откуда с балкона для певчих на тебя скалится череп твоей бабушки? Я, честное слово, думал, что это всего лишь подделка! Что это украшения из дерева, но…Боже…

Охотник выудил из сумки походную фляжку с виски и сделал добрый глоток.

- Дин, ты понимаешь, ЧТО из себя представляет эта церковь? – Сэм приподнялся на локте.

- Склеп! Ужасающих размеров склеп, изукрашенный безумцем!

- Угу, и гигантских размеров хранилище потусторонней энергии.

Старший Винчестер поперхнулся виски, и оно потекло у него по подбородку.
- Сэмми, да это же как дом нашей прабабки Сары в Сан-Хосе!- прохрипел он, откашлявшись, и вытерев лицо.

- Вот именно, - Сэм лег обратно.- Церковь аккумулирует огромный запас энергии, выделяемой мертвецами, но что-то не дает этой разрушительной силе вырваться наружу. И, скорее всего, раз отец просит нас о помощи, значит, брешь пробита.

- Сэм, - вдруг негромко произнес Дин. - Ты думаешь… это…действительно отец?

- А кто же? - младший предпочел отвернуться к стенке.

- Хрен его знает, - проворчал Дин, делая очередной глоток. – Ведь мы так и не знаем, что стало с отцом после того как он сумел вырваться из ада. Может это опять происки нашей пернатой компании. Эх, был бы здесь Кас…

-А что Кас? - фыркнул Сэм. – Чем бы он нам помог, если это действительно дело рук ангелов? Явился бы с покаянным видом и опять задвинул одну из своих речей в стиле магистра Йоды? Нет уж, благодарю покорно.

- Да уж, с некоторых пор тебе больше по нраву медоточивые речи Руби, - не выдержав, огрызнулся Дин.

Сэм предпочел промолчать, но упоминание о демонице заставило его ощутить резкий приступ мучительного голода.

Я у смертных заступником не был.
Мне тревоги людей не важны…
Только купол, взметающий в небо,
Только камни замшелой стены,

И алтарь, как вершина вселенной,
Где созвездия – лики святых…
Эта церковь – горда и нетленна,
Среди зла и сомнений пустых.

Для усопших – последняя гавань,
Им покой дарит тихая глушь.
Вы здесь быть не имеете права!
Это слово Хранителя душ!

Потому-то – оставьте обитель!
Вы живые. Приносите зло.
Этой ночью здесь правит Хранитель!
Вы ушли? Значит вам… повезло!

Пэм боялась заснуть, но сон – как любовь, приходит совсем некстати и невовремя. Она просто ощутила, как мягкая обволакивающая слабость толкнула ее в теплые объятия любимого пледа. (Интересно, какого он цвета? А ведь она раньше и не задумывалась над тем, какого цвета эти обыденные и любимые вещицы…) Она закрыла глаза, но ощущение постороннего присутствия в спальне заставило мигом вскочить с кровати, словно от удара. Так и есть. У окна стоял мужчина. Но раз она может его видеть, значит это опять сон? Памелла медленно подошла к ночному визитеру, который все так же спокойно смотрел в окно, чуть коснулась плеча…

- Памелла, ты слишком неосторожна в своих речах.

- Я? Да я просто рассказала им свой сон: о тебе, о церкви, о Марии…

- Я не просил передавать подробности, адресованные только тебе. Ведь девчонка…

- Знаешь, если бы ты не хотел, чтоб я ставила их в известность – не притащился бы в мой сон! – перебила женщина, начиная злиться. – И поверь, ты явно там был не кстати. Я говорила с девочкой…

- Ну да.... Милая невинная крошка. Да эта «девочка» заведет мальчиков туда, где их ждет боль и тьма.

- Угу. Только я скорее тысячу раз ей поверю, чем тебе. Если ты действительно Джон – то уж точно не стал мешать мне помочь этому ребенку.

- Ты ей точно не поможешь. Но ты права, я не Джон. Просто его лицо позволяет мне намного легче общаться с Винчестерами – других они и слушать не станут, а тут – сопят, как ягнята, каждый в своем сне, и боятся по пробуждении слово друг другу сказать.

- Кто ты?

- Хранитель. Мой долг – сохранить сны, мечты и мысли погребенных в церкви до того дня, когда единое их пристанище поглотит земля.

- Выходит, ты не служишь ни ангелам, ни демонам? Уже интересно. Зачем же мы понадобились тебе, ежели уж ты ходишь во сне к каждому из нас по отдельности?

Длинные тонкие пальцы мужчины забарабанили по подоконнику. Невольно Памелла отметила про себя некую аристократичность и плавность движений незваного гостя.

- Видишь ли, я обитаю в Церкви сотни лет. Мне это нравится. Прощаться с таким местом ради какого-то конца света – нет желания. А потому и не хочу, чтобы это великое творение превратилось в руины. Мне не нужны ни вы, ни они – мне нужна МОЯ Церковь.

Он развернулся к ней так резко, что Памелла едва успела сделать шаг назад. Перед ней стоял… Иной. Нет, она не могла придумать другого определения той сущности, которая сейчас изучала каждый уголок ее души беспощадными стальными глазами… Юное лицо – слишком красивое, слишком чистое, и только глаза – глаза старика, пережившего сотни детей и внуков. Памелла всмотрелась в них и поняла – да эти умершие и есть его дети и за каждого из них, несмотря на кажущуюся жестокость, он готов отдать бренность своего земного существования.

- Я начинаю тебе верить. Только нам-то какая радость от того, что это костехранилище стоит на другом конце света?

- О, все очень просто. Церковь – это очередная печать.

***

- Памелла.. Пэм.. Да не кричи ты так! - Дин поморщившись, убрал мобильник подальше от уха. - Что значит «прохлаждаемся»? Сэм поехал за билетами в аэропорт, а я собираю информацию… Ну и веселенькое дельце ты нам подбросила.

Стукнула входная дверь, и в номер вошел Сэм, нагруженный пакетами с едой - и заметно посвежевший. (Стоит ли говорить, что очередная порция демонской крови сделала свое дело?)

- Памелла, жутко злая, - шепнул Дин в ответ на вопросительный взгляд брата.

- Да я тебя слышу, Пэм! Ты так орешь, что я бы тебя услышал, даже если бы уже был в Чехии. Далась тебе эта церковь.. Что?

Глядя, как медленно встает со стула мгновенно изменившийся в лице брат, младший нахмурился и перестал разбирать пакеты.

- Церковь - это печать? - повторил Дин, поворачиваясь к Сэму.

Младший Винчестер замер. Ну конечно, стоило догадаться. Отец никогда не давал им пустых, ничего не значащих наводок, тем более сейчас, когда одна за другой рушатся печати, и Люцифер когтями продирает себе путь к свободе.

- Ты все слышал, - произнес Дин, убирая телефон в карман. - Мы редкостные остолопы, старик. Теряем хватку.

- Да уж, - пробормотал Сэм, охваченный охотничьим азартом, который уже впрыснулся в кровь лошадиной дозой адреналина. Ломать такую мощную печать, коей является Церковь Всех Святых, уж явно будут не рядовые солдаты Лилит. А значит, есть шанс прищемить гадине хвост. Он справится, он уже достаточно силен…

- Эй! - Дин щелкнул пальцами у него перед носом. - Задумался о чешском пиве и жареных сосисках?

- Ага, почти, - криво усмехнулся Сэм, представляя тушу Лилит, медленно прокручивающуюся на вертеле.

***

Памелла сидела перед телевизором – одним из немногих развлечений, оставшихся ей в нынешнем состоянии. На коленях спал любимый кот, разжиревший, беззлобный перс. Когда животное насторожилось, пулей слетело с дивана и юркнуло под стол, царапнув когтями паркет, медиум поняла – он идет. Может, оттого и не испугалась, когда из темноты выплыли четкие очертания ее комнаты, освещенные бликами телевизора (невинная шалость Хранителя – вот так взять и подразнить, создать иллюзию, что его приход временно дарует зрение). А в кресле напротив уже расположился ее новый знакомый.
Закинув ногу на ногу, он с интересом рассматривал «Ловец снов» - гордость Пэм, привезенную из резервации. Насытившись созерцанием гармоничной вещицы, он, наконец, заговорил:

- ОНИ снова были в церкви.

- Угу. А ты-то на что? Ходить и людей пугать?

- Я не могу ИМ помешать. Не всесилен. А вот друзья твои не торопятся. За день можно было бы узнать и побольше, чем… (он на секунду замешкался, вытягивая из кармана записную книжку) - чем место расположения церкви, состав камня, авторство и…. размер груди Николь Кидман до второй операции. Кстати, ничего девочка, череп особенно хорош. В правом канделябре давно пора заменить вершину.

- Ну ты загнул. Как раз ей ты сдался сто лет… И вообще – скажи спасибо, что мои друзья занимаются этим делом. Могли бы и послать тебя куда подальше.

- Не пойду. Там вакантное место после Дина осталось, - фыркнул Хранитель, демонстративно запахнув полы длинного шоколадного плаща.

- Хам.

- Знаю. Но ты бы поторопила их? А то мне не хватает уже 3 черепа. И уже поверь – смоделировать катастрофу самолета над церковью так, чтобы все поверили в чудо и запихнули в фигуры останки двух обгоревших тел – вполне в моей власти.

запись создана: 11.01.2010 в 20:18

@темы: *KGB*, *ymka*, Триллер, Фанфикшен

---

«Проклятье рода Винчестеров» (Триллер, PG-13. Дин, Сэм, Кайли (ОЖП))

[***Орден Падших***]

ФИК ЗАКОНЧЕН.

Название: «Проклятье рода Винчестеров»
Автор: ymka
Бета: ayrina
Рейтинг:PG-13
Статус: в процессе
Жанр: триллер с долей драмы и романтики
Дисклеймер: Дин,Сэм, и остальные персонажи Сверхъестественного принадлежат мистеру Крипке, реально существующие лица самим себе, ну а что мое, то мое
Содержание: сколько же скелетов прячет в шкафу семья Винчестеров?
От автора: Не тревожь демонов и они тебя не потревожат..
Комментарии и критика приветствуются.

Продолжение в комментариях к записи под катом.

Слежу со жгучим интересом за многолетним древним боем
Во мне воюют ангел с бесом, а я сочувствую обоим...
(неизвестный мне автор)

Темнота… Вязкая, плотная до такой степени, что, кажется, ее можно разрезать ножом. Она давит, наваливается, мешая дышать, встает в горле удушающим комом.
-Кайли… Ты должна…Кайли… Я жду…
Голос, как змея, заползающий в уши и проникающий в самые отдаленные уголки сознания вновь возникает из небытия.
Тягостную гнетущую тишину нарушают отдаленные глухие хлопки закрывающихся дверей. Они приближаются, нарастая угрожающим крещендо, бьют по сознанию, сливаясь в оглушительном аккорде, и, Кайли пробуждается в холодном поту, подскакивая на кровати.
-Черт, черт…-Девушка облизывает пересохшие губы, дрожащими руками проводит по взмокшему лбу и без сил валится на кровать.
Плечи ее вздрагивают от беззвучных рыданий. Все тщетно…Она не смогла скрыться, слабая попытка залечь на дно не удалась.
Вдох. Выдох.

Возьми себя в руки, Кайли! Ну же, давай! Ты должна найти выход.
Сбившееся дыхание понемногу приходит в норму, и девушка, наспех приняв душ, поспешно одевается и, подхватив на плечо сумку, хлопает входной дверью.
Вдохнув полной грудью ночной осенний воздух Кайли закуривает и выдыхает клуб дыма в темный бархат звездного неба.
- Уж простите, братья Винчестеры, но я еду по ваши души.
Она отбрасывает сигарету и по мостовой рассыпаются гаснущие на лету искры.
Ее цель - Южный Вайоминг.

Дин всю ночь пытался выбраться из ямы. На дне щерилась зубастая огненная бездна, и Дин упираясь из последних сил ногами в осыпающиеся земляные стены, пытался дотянуться до края. Мокрая склизкая земля чавкала, не давая рукам опоры, пролезала между пальцами. Он выбивался из сил, уставшие мышцы сводило судорогой, пот струился по лбу и спине, а легкие надрывались в отчаянном истошном крике: «Сэмми, помоги!!!»

- Дин! Проснись, слышишь?? - Сэмми обеспокоенно затряс его за плечо, и старший Винчестер, дернувшись, подскочил на месте, очнувшись ото сна.

Младший сочувственно смотрел на него, и Дин отвернулся, чтобы не видеть этого взгляда.

- Дин, - начал было Сэм, но Дин перебил его, поднимаясь с кресла.

- Чертовски хочется выпить, Сэмми. Я, пожалуй, пройдусь.

- Не думаю что…

- А ты не думай, - опять не дал договорить брату Дин. – Уж поверь, иногда так легче.

Он подхватил со спинки кресла куртку и оставил Сэма, угрюмо смотрящего ему вслед, в одиночестве…
…Какой по счету стакан он пропустил? Об этом, наверное, знал только бармен, изредка искоса поглядывающий на Дина и время от времени молча подливавший очередную порцию виски. И Дин был благодарен ему за оба эти факта. За молчание и за выпивку.

На душе было препогано и скребли кошки. Срок, отпущенный ему красноглазой, истекал, а ночные кошмары учащались. Дин похудел, осунулся и до чертиков устал. Поиски выхода из сложившейся ситуации на сегодняшний день дали только один результат: ноль целых, ноль десятых. Ни-че-го… Капкан вот-вот должен был захлопнуться, и Дин готов был присягнуть на Библии, что почти физически ощущал за спиной хриплое дыхание и злобный лай адских псов.

Чья-то рука перехватила уже почти поднесенный к губам стакан. Так и есть. Сэмми.

- Дин, тебе уже хватит! – тихо, но твердо произнес младший.

- Сэм, не нуди как красна девица, - отмахнулся Дин.

- Красна девица? Я? А ты тогда в таком случае кто? Синяя девица?

- Это рубашка отсвечивает, пробормотал Дин, икнув.

- Пьянчуга, икает тут.. Вендиго!!! – неожиданно рявкнул ему на ухо Сэм.

Дин, дернувшись от неожиданности, грохнулся со стула.

- Ты охренел, Сэмюэль Винчестер? – взревел он, безуспешно пытаясь подняться на ноги.

- Зато ты икать перестал, - улыбаясь, развел руками Сэм. - Вставай, давай. Пошли, Дин. Я серьезно.

Ишь ты… У младшего с некоторых пор прорезаются в голосе нотки отца. Заботливый... Переживает.. Вон даже ноут свой любимый забросил и пошел его искать. В душе Дина всколыхнулось уже давно забытое и припрятанное в самый глухой уголок чувство нежности, и теплая волна разлилась в груди, чуть растопив ледяные тиски отчаяния, сжимавшие сердце.

- Ладно, братишка, - улыбнулся он. - Пошли домой…

Бросив на стол купюру он поднялся из –за стойки и вместе с Сэмом направился к выходу.
Сидящая на другом конце барной стойки, невысокого роста девушка, все это время внимательно наблюдавшая за Винчестерами, рассчиталась за свой коктейль и неторопливо последовала за братьями.

- Эй, ребятки, - негромко окликнула она Винчестеров, когда они уже поворачивали за угол. Сэм обернулся первым. Из-за его спины с небольшим опозданием выглянул Дин и, сфокусировав взгляд на девушке, расплылся в улыбке.

- Мисс, мы можем быть вам полезны?

- Можете, - девушка скрестила руки на груди и поддела носком ботинка, камешек, валяющийся на дороге.

- Сэмми, посторонись! - Дин отпихнул брата в сторону.

- Простите его, мисс, - Сэм рывком оттащил брата назад. - Он немного нетрезв..На ногах плохо стоит.

- Но полежать за себя еще смогу! - возмутился Дин, выворачиваясь из рук брата.

Девушка наблюдала за их перепалкой со странным выражением лица.

- Да уж, не думала я, что вы окажетесь такими оболтусами, - несколько высокомерно констатировала она.

- Чего-о-о? - возмутился Дин. - Дамочка, а какого хрена вам собственно от нас надо?

Сэм нахмурился и потянул из кармана фляжку со святой водой.
- Мне вас описывали абсолютно по-другому, но родственников не выбирают, вздохнула девушка. – Будем знакомы, дорогие кузены. Мое имя - Кайли Винчестер.

Если бы в эту минуту перед братьями появился Желтоглазый демон и отстучал чечетку, Винчестеры были бы менее ошарашены.

Сэм обронил челюсть, а Дин затряс головой, словно пытаясь отогнать навязчивое видение.

- Ну? - поинтересовалась Кайли, изобразив на лице улыбку и распахнув объятия. - Не обнимете кузину, ребята? Да что вы смотрите на меня, как солдаты на вошь?

Дин медленно двинулся ей навстречу и его угрожающий вид не предвещал ничего хорошего.

- Послушай меня, крошка, - подошел он вплотную к Кайли, сжимая кулаки. – Благодари бога, за то, что ты девушка, и убирайся к дьяволу, пока ты окончательно не вывела меня из себя.

- Грубо, грубо, кузен, - поцокала языком Кайли, ничуть не смутившись. - Совсем не по-родственному.

- Черт тебе брат! - процедил сквозь зубы Дин, и Сэм поспешил вмешаться, боясь, что после очередной фразы этой самодовольной нахалки о родственных узах, Дин усандалит ее, как пить дать.

- Послушайте, леди, - вклинился между ними двумя младший Винчестер. - Вы выбрали неудачный способ пошутить, и кем бы вы ни были…

- Например, гребаный демон! - зарычал взбешенный Дин, выхватывая из кармана кольт и направляя в лоб девушке.

- Прекрати, Дин, она человек, - отмахнулся Сэм. - Убери кольт.

- Черта с два, Сэмми!

- Да разуй глаза, остолоп! - фыркнула Кайли, поддев пальцем, висящую у себя на шее серебряную пентаграмму. - Это, по-твоему, что? Бэйджик?

Все еще недоверчиво глядя на нее, Дин не спеша убрал кольт и хмыкнул.

- Пусть ты не демон и не оборотень, но советую тебе как можно быстрее убрать отсюда свою красивую попку в неизвестном направлении.

Сэм укоризненно покосился на брата. В пылу перепалки он успел-таки все достоинства самозванки рассмотреть. Неисправимое создание…

- Горбатого могила исправит, да, Дин? - Кайли, будто прочла мысли Сэма. – Исходишь на пену, пытаясь меня оскорбить, и при этом успеваешь оценить мою попку? Дин, Дин… А ведь осталось-то недолго… До исправления…

- Да пошла ты! - Дин зло скрипнул зубами. - Не попадайся мне больше на глаза, сучка! Я тебя предупредил. Сэмми, пошли!

Он сунул руки в карманы куртки и зашагал по направлению к мотелю.

- Ну и нравы у вас в семье, Винчестеры! - дернула плечом Кайли и поймала на себе мрачный взгляд Сэма. Он стоял, скрестив руки на груди, и смотрел на нее так, будто хотел проникнуть в самые отдаленные уголки ее души.

- В чем дело, кузен? Может, ты теперь окатишь меня святой водой и проведешь обряд экзорцизма?

- Зачем это тебе нужно? - не отреагировал на ее выпад Сэм. - Кто послал тебя? Какова твоя цель?

- Я искала свою семью, если тебе уж так интересно! - неожиданно из-под маски циничной нахалки прорвалась злобная горечь.- Я искала своих единственных оставшихся в живых родственников, а наткнулась на глухую стену ненависти. А еще я хотела помочь этому долбаному психу, твоему брату!

- Что? Я не ослышался?- недоверчиво ухмыльнулся Сэм, но тут же их разговор был прерван гневным окриком Дина.

- Сэмми, мать твою, иди сюда!

- Да Сэмми, иди! - к Кайли вернулся ее прежний язвительный тон. - Беги к старшему братишке и не смей водиться с плохими девчонками. – Что ж, выкарабкивайтесь сами, как знаете. Адьес, амигос.

С этими словами она развернулась на каблуках и скрылась во мраке ночи.

Cэм постоял еще несколько мгновений, глядя ей вслед, а затем повернулся и зашагал вслед за братом.

Невесть откуда взявшаяся родственница, видимо, основательно вывела Дина из себя. Даже в мотеле он никак не мог успокоиться и продолжал кипятиться, шипя себе под нос нечто нецензурное и меряя шагами номер.
Сэм задумчиво следил за перемещениями брата и, наконец, не выдержал:

- Слушай, Дин…

- Нет, Сэм! Я не хочу слушать ничего из того, что ты хочешь мне сказать!

- Она говорила о том, что хочет помочь тебе…

- Что? - Дин остановился перед братом и уставился на него таким взглядом, будто у Сэма разом отросли рога, хвост и свиной пятачок. – Сэм, ты рехнулся???

- Говорю тебе, ее нужно проверить…

- И думать не смей! – взревел Дин. - Эти твари из преисподней совсем рехнулись, если считают, что нас можно поймать на такую грубую уловку?

- Вот именно, это слишком грубо, чтобы быть просто фарсом, - не сдавался Сэм. - Уж наши старые знакомые придумали бы нечто поизощреннее, чем подсылать к нам новоиспеченную родственницу.

- Да на то и весь расчет! Наглость, напористость, плюс наживка в виде чудодейственного средства для моего спасения и вот мы, а точнее ты, точно на крючке.

- Дин…

- Я сказал, нет! - голосом Дина можно было заморозить все адское пекло. – У нас никого не осталось, слышишь? Никого! Есть только ты и я!

- А мамин дядя?

- Мы в глаза его не видели никогда за всю жизнь! – процедил сквозь зубы Дин. - И потом насколько я знаю, у него нет детей. Вообще никого. И он не Винчестер, в конце концов!! Все, Сэм, хватит, иначе я за себя не отвечаю. Все тема о родственниках закрыта.

Сэм промолчал, но судя по выражению его лица, доводы старшего его нисколько не убедили.

Кайли как раз завершала свой утренний туалет, когда в дверь ее номера тихо, но настойчиво постучали.

- Заходите и оставляйте вещи на кровати! - крикнула она из ванной.

Через минуту она вышла из ванной в одном нижнем белье, промакивая мокрые волосы полотенцем, и нос к носу столкнулась с Сэмом Винчестером.

- О, прости ради Бога, - Сэм поспешно отвернулся.

Кайли лишь закатила глаза.
- Вообще-то я ждала свои вещи из прачечной. Если ты заявился не по поводу моих шмоток, то тогда у тебя есть десять минут. Мне нужно собираться.

- Уезжаешь? - бросил через плечо Сэм.

- Если и так, то что с того? - пожала плечами девушка, закуривая сигарету и накидывая на себя легкий прозрачный халатик. - Можешь поворачиваться, и хватит трепетать.

Сэм осторожно повернулся, но при виде халатика, который открывал постороннему взору больше, чем скрывал, смущенно перевел взгляд на стенку.

- Нам нужно поговорить…

- Да что ты? - искренне удивилась Кайли. –А старший братик-то в курсе, что ты здесь?

- При чем здесь Дин?

- Ага, значит не в курсе, - констатировала девушка. - Нехорошо обманывать старших, Сэмми.

- Послушай, может хватит? - вспылил парень. - Я пришел поговорить с тобой по-хорошему, а ты стебешься с каждого слова. И еще: я тебе не Сэмми, усекла?

- Ладно, ладно..- примиряюще подняла руку Кайли. - Я тебя слушаю.

- Нет, это как раз я тебя слушаю,- Сэм присел на уголок кровати. - Не мы искали тебя: ты нашла нас. И уж явно не просто так. Выкладывай, кто ты и что тебе от нас нужно.

- Я искала своих родственников, - пожала плечами девушка. – Что ж еще?

Сэм вздохнул и, поднявшись, направился к дверям.

- Видимо, Дин все же был прав, и я зря трачу время…

- Какие вы оба нервные! – фыркнула Кайли, дернув плечом.

- Терпение - добродетель, Сэмми… Ой, прости. Сэм.

Младший Винчестер круто развернулся на месте и, подойдя вплотную к девушке, буквально вдавил ее в угол, уперевшись руками по обе стороны от ее головы.

- А теперь слушай меня внимательно, «кузина». Если ты намеревалась встретить здесь двух сопливых мальчишек, которые будут жадно ловить каждое твое слово и считать за божью милость твое появление в их гребаной жизни, то ты попала пальцем в небо. Да что там пальцем! Ты вляпалась по уши. Поверь, и не таких мы видали на своем веку, и если ты начнешь водить за нос меня или моего брата, уж поверь, мы тебя на осине в лесу подвесим, не испытывая при этом ни малейших угрызений совести. А Дин еще и победный танец индейцев чероки исполнит. У тебя есть последний шанс доказать, что ты действительно та за кого себя выдаешь, иначе…

- Что «иначе»? - глаза Кайли сузились от злости, но голос дрогнул.

- Угостим осиновой кашей, а-ля Винчестер, - зловеще пообещал Сэм.

- Что уж не колом сразу? - попыталась отшутиться Кайли, отпихивая его руку и отходя к кровати, на которой валялась ее походная сумка с разверстым чревом.

- На, держи, следопыт! - в сторону Сэма полетели документы девушки. Парень поймал их на лету и, бросив мимолетный взгляд, отшвырнул в сторону.

- Ну и кому ты решила это показать? - хмыкнул он. – Почетным агентам ФБР и всех возможных силовых структур Америки?? Я тебе такой липой весь номер могу засыпать.

- Хорошо,- Кайли обхватила плечи руками, будто ее вдруг забил озноб и, помолчав немного, вытащила из сумки небольшую коробочку. На сей раз швырять ее она не стала и по выражению ее глаз Сэм понял, что это стервозное существо, стоящее перед ним почти в чем мать родила, весьма и весьма дорожит тем, что с таким благоговейным трепетом держит в руках.

- Это медаль моего отца, - произнесла она глухо. - И не приведи тебе Господь швырнуть ее так же, как и мои документы. Осиновая каша тебе манной небесной покажется.

При этих словах ее глаза так яростно блеснули из под упавшей на лицо пряди, что Сэм непроизвольно поежился.

Он молча открыл коробочку и достал медаль. Под ней, на красной бархатной подкладке лежала маленькая фотография. Сэм аккуратно вытащил ее, чувствуя, как от волнения взмокли его ладони. Человек на фотографии был очень похож на их отца, но его облику не хватало суровости и резкости черт Джона Винчестера.

- Ричард Трей Винчестер, - прочел он на обороте. – Откуда у тебя это?

- Это медаль и фотография МОЕГО отца, - ответила девушка, сверля Сэма взглядом. - Попробуй сказать, что это липа, и я тебе кадык вырву.

- Не кипятись. У отца действительно был двоюродный брат Ричард, но он погиб во Вьетнаме совсем молодым. У него не было семьи…

- А с каких пор детей у нас заводят только состоящие в браке личности? - вздернула бровь Кайли.
Эта тема, судя по всему, была для нее болезненной.
- Моя мать поняла, что беременна только когда отца уже отправили во Вьетнам. Захолустный городишко, строгие, почти пуританские нравы и кучи доморощенных ханжей… Она уехала, якобы поступать в колледж, родила меня и оставила в приюте. Хорошо хоть фамилию отца оставила… - Кайли помолчала, потом продолжила, борясь с эмоциями, обуревавшими ее душу. - Став взрослой я вознамерилась отыскать их. После долгих поисков выяснила, что мама все- таки вышла замуж, но умерла при родах. Ее муж довольно недвусмысленно дал мне понять, чтобы я убиралась ко всем чертям и не тревожила память его жены. Как скажете, сэр! А через два месяца я нашла и отца…

- Он жив??? - против воли вырвалось у Сэма.

- Был жив… До недавнего времени, - Кайли подозрительно часто заморгала и отвела взгляд в сторону. – Как-то вечером, в очередном придорожном баре я вдруг встретила безногого калеку, развлекавшего толпу пьяных придурков рассказами о войне во Вьетнаме, за пару бесплатных рюмок виски. Стоит говорить, что это был мой отец??

Кайли подняла на Сэма взгляд, блестящий непролитыми слезами ярости и стыда.

запись создана: 11.01.2010 в 19:32

@темы: *ymka*, Триллер, Фанфикшен

---

"Я верю. Это дождь..." (Бэла, ОМП; драма, G)

[***Орден Падших***]

Название: "Я верю. Это дождь..."
Фандом: Сверхъественное

Автор:  *Zlaya*
Арт:  *KGB*
Бэта:  *KGB*

Герои: Бэла Талбот, ОМП
Жанр: драма
Рейтинг: G
Дисклеймер: Бэла Талбот – Крипке, Ангел - Zlaya

Песня: Лолита – Ангел-Хранитель

От автора: В мой ДР (13. 07. 10) хочу сделать подарок всем тем, кто также, как и я, любит восхитительную и неподражаемую Бэлу Талбот.

Ангел-Хранитель, постой за плечами, в час, когда в небе темно от печали…

Темная ночь. Ливень, как обезумевший, бьется в окно сильными хлесткими ударами, словно стремясь во что бы то ни стало ворваться внутрь. Бэла сидит на краю кровати, потягивая из бокала подогретое красное вино, всматриваясь в эту водяную стену. Очередная бессонная ночь, которую она коротает вот так, глядя в никуда, греясь теплой кислинкой алкоголя, который, однако, не пьянит и не усыпляет.

А между тем, ливень не стихает. Словно где-то на небе прорвало, наконец-то, гигантскую дамбу, сдерживавшую все мировые запасы дождя, и теперь вся эта масса с ревом ринулась на землю. Может, настал конец света? Бэла усмехнулась своим мыслям. Нет, разве заслужила она такого счастья – погибнуть в водяном Апокалипсисе, захлебнувшись на пятом этаже, прежде чем ею полакомятся адские псы? Она, конечно, везуча, но не настолько.

Стекло дрожит под бешеным натиском так, что в какое-то время теряется уверенность в его прочности перед этим напором. Бокал в руке Бэлы подрагивает, и, наконец, она ставит его на журнальный столик, быстрыми шагами направляется к окну. Плотные шторы поддались не сразу, и несколько колец слетело с гардины. Бэла выругалась, резко сдвигая полотнища внахлест. Гул стал чуть тише, но настойчивый цокот о раму продолжал барабанить. Словно пытка. Порывы ветра делали мощь ливня все больше, направляя ее прямо в створы. Раздражение от этого бодро-зловещего звука росло.

Давно ли ее стали так взвинчивать столь незначительные вещи, как стук ливня в оконные рамы? Нет. С той самой поры, когда время, отпущенное ей условиями сделки, стало ускользать, как песок сквозь пальцы. И день ото дня все заметнее дрожали пальцы, и все меньше оставалось в них песка. Бэла взглянула на свои руки, поднося их к лицу. Очередной порыв ветра ударил сзади, и крупные капли застучали с новой силой.
Или это цокот когтей по паркету?
Нет, еще рано.
Рано.

Бэла спрятала дрожащие руки за спину и окинула взглядом комнату. Время есть. Дыши глубже, Талбот. Корабль дал течь, но можно спасти его от потопления. Не в первой тебе спасать свою задницу от гончих, и пусть все они были не очень-то расторопными ищейками тех, кого ты обставляла, тебе знакомо состояние бегства от погони. И в этот раз, по сути, то же самое. Нужно только поднажать и вывернуться.
Бэла старалась дышать ровно. Она прикрыла глаза, ей хотелось забыться, оказаться вне этих стен, окруженных снаружи еще и стенами дождя, вне этой коробки в коробке. Талбот перебирала в памяти события своей жизни, искала то, что было счастливым в ней. День рождения, когда ей исполнилось пять, и отец подарил самого настоящего пони? Хорошо, если бы она не умудрилась упасть с него, да так неудачно, что ситуация могла бы быть плачевной. Каникулы с бабушкой в Финляндии, когда она видела самого настоящего Санта-Клауса? Да, но тогда Бэла схватила какую-то лихорадку и неделю бредила. Чудом выкарабкалась.
Странно, отчего она помнит все эти неприятности? Может оттого, что они помнятся лучше или оттого, что о них, а не о самых счастливых минутах, некогда рассказывали родители ей самой и своим знакомым, дабы приукрасить беседу?

Картинки из детства, такого далекого, сменяли друг друга, но ни одна из них не означала состояния счастья, и от этого становилось горько. Да неужели пытка этим отчаянным настроением столь же беспросветна, как эта ночь?
Бэла закрыла лицо руками. Успокоиться. Да, сейчас сложный период, но он не подходит для того, чтобы сунуть голову в песок и ждать, когда наступит конец. Бороться. Бежать. Любой способ хорош в неравной схватке за жизнь.

Сколько ей было, когда она впервые испытала ощущение полной свободы? Такой свободы, от которой не кружится голова, а от которой камни скатываются с плеч, и понимаешь, что можно, наконец, выпрямиться и идти туда, куда пожелаешь, ступая, как тебе удобнее? Нет опеки, нет контроля… Вот это и было счастье!

Счастье, за которое ей скоро предстоит расплатиться.
Расплатиться.
Будь проклят тот день, давший ей свободу и одновременно связавший прочными путами с Адом.

Бэла втянула носом воздух. Нить, еще связывающая ее этой ночью с последней каплей воли, беззвучно лопнула. Ноги утратили опору, и Бэла рухнула на колени.
Тело свело судорогой, заставляя свернуться в клубок. Страх, животный, обладающий хваткой спрута, опутывал руки и ноги, лишая разум сопротивления, рисуя в подчиненном воображении невыносимые огненные картины в раскалившемся воздухе, превращая шум ливня в удары плетей по плоти. Он швырял по паркету, не выпуская ни на секунду, играя сердцем как мячом – оно бешено колотилось в груди так, что могло в любой момент или вырваться, или разорваться.
Горячие слезы обжигали щеки. Бэла кусала губы, захлебываясь отчаянием как водой. И казалось, что не ливень колотил в окна, а отчаяние просачивалось в комнату, и это оно утопит ее сегодня. Сейчас.
Как долго продолжалось это состояние между реальностью и ломкой перед лицом взявшего ее приступом страха? Она не считала времени.

Но внезапно все закончилось, и стало тихо. Будто кто-то снял с нее давивший груз, который сама она скинуть не могла.

Бэла лежала, раскинув руки, боясь пошевелиться. Что это было? Она сходит с ума? Она наконец сходит с ума? Что ж, к лучшему. Когда они придут за нею, ей будет уже невдомек, что происходит.

- Боже… помоги мне… - сорвалось с губ, и Бэла осеклась. Когда она в последний раз называла его? Ах, жаль, что память не бесконечна.
Неприсущие для нее слова, но от них будто становилось легче. Облизнув пересохшие губы, Бэла чуть более слышно снова проговорила:
– Помоги мне…
И повторила с горькой улыбкой:
- Помоги мне сойти с ума.

- Вряд ли ты заслужила это, - раздалось в ответ.

Бэла резко села, оглядываясь, но никого не было. Комната по-прежнему пряталась в тени, и только у постели горел ночник. Талбот, шатаясь, поднялась на ноги, подошла к журнальному столику, сделала глоток остывшего вина из бокала. Шорох шагов, качнувшаяся штора.
- Какого черта здесь происходит? – она выхватила из-под матраса беретту и выставила перед собой. Осторожно подошла к окну и отдернула полотно занавеси. Ничего и никого. Прежняя стена воды за закрытым окном. Минута. Две. Три. Десять. Никого.
Почудилось. Воспаленные нервы играют ее воображением, как им вздумается, словно марионетку дергая за нитки.

Бэла облегченно вздохнула и уже хотела было прижаться к холодному стеклу, как отражение в нем мужчины заставило ее отшатнутся.
Незнакомец смотрел на нее спокойным взглядом ясных голубых глаз из-под по-юношески пушистых ресниц и улыбался с легкой грустью. Темноволосый, с благородными чертами лица. На вид ему было не больше двадцати – двадцати двух лет. Широкоплечий, хорошо сложенный, в полосатой рубашке навыпуск, с незастегнутым воротом.

Бэла обернулась, но за ее спиной никого не оказалось. Она снова взвела курок.
- Кто ты, черт тебя дери?! – крикнула Талбот.

Ей было не по душе то странное ощущение, что она испытывала. С одной стороны, появление незнакомца по привычке и выучке заставляло ее быть начеку, но с другой – вопреки опыту и здравому смыслу, визитер не внушал ей опасности. И от этой ситуации было не по себе.
- Эй! Выходи! И говори, какого ты здесь!

Он оказался совсем близко, у ее плеча:
- Тсс… не кричи. Я скажу.

Бэла по-кошачьи отпрыгнула в сторону.
- Выкладывай, кто тебя послал! И что за фокусы ты выкидываешь?!

Свет от ночника падал на лицо незнакомца, и Талбот могла лучше рассмотреть его. Даже родинку над губой и то, что он отбрасывал какую-то непонятную широкую тень. И ни намека на угрозу.
- Успокойся, Бэла, - он склонил голову на бок. – Я не причиню тебе… боли. Мне не следовало появляться, но этот ливень… я не думал, что непогода так подействует на тебя.

В его мягком течении речи слышалось извинение, и оно оставляло Бэлу в растерянности. Неужели бог услышал ее молитву?..
Ночной гость усмехнулся:
- Нет, ты мыслишь здраво. Я существую так же, как и ты. И как этот пистолет. Убери его.
- Только когда ты скажешь, откуда ты взялся, - ответила Талбот, нервно подергивая плечом. Еще минута – и она спустит курок.

Парень прочел и эту ее мысль, но даже бровью не повел. Он прошелся по комнате, осматривая интерьер. Подошел к кровати, проверил, мягкая ли.
- Стой на месте! – пригрозила Бэла, теряя терпение.
Ее крик заставил незнакомца замереть.

- Вы зовете нас ангелами-хранителями.

Бэла замешкалась, приоткрыв от удивления рот, но быстро нашлась:
- Ну да, конечно. А я римская мама.
- Их не бывает.
- Как и вас.

Он запрокинул голову и засмеялся. Его чистый, задорный смех, столь неуместный в этой пропитанной горьким отчаянием комнате, звучал как колокольчик, рождая где-то в груди Бэлы легкую дрожь. Но не такую, какая бывает при страхе, а ту, которая возникает, когда с души постепенно откатывает напряжение. Она опустила руку с пистолетом.

- Кто бы ты ни был, мне все равно.
- Правда? – парень поднял бровь. – А если я все же враг? Если я хочу убить тебя?
- Уже убил бы.
- А если у меня к тебе… дело? – снова спросил он.
- Тогда ты бы не тянул, - устало ответила Бэла, бросая пистолет на кровать.
- Ты права, - гость проследил задумчивым взглядом за оружием.

Бэла стояла посреди комнаты и смотрела на него. Бесконечная ночь с бесконечным ливнем и галлюцинациями. Ей стоит завязывать с пусть и дорогим, но вином. Хотя, если она все же теперь сумасшедшая…
- Я же говорил уже, что ты не заслужила сумасшествия. Ни как наказания, которое у тебя есть. Ни как спасения, что больше подходит в твоем случае.

Он говорил это как само собой разумеющееся, будто комментировал, какой ингредиент лучше добавить в готовящееся блюдо. Бэла не сводила с него глаз, внимательно изучая чуть бледное лицо, не в силах оторваться от глубокого взгляда голубых глаз, который так контрастировал с молодостью его обладателя своей мудростью и затаенной грустью. Она будто погружалась в этот взгляд и не заметила, как парень оказался с нею лицом к лицу, взял ее руку в свою.

- Боюсь, тебе придется смириться с тем, что ты не сможешь стать римской мамой, но уверовать в меня.

Его свободная рука легла женщине на затылок, и вместе с этим прикосновением прохлада разлилась по ее измученному телу. Она уносила ее за собою, возвращая к воспоминаниям, которые Бэла сама прокручивала сегодня в памяти. Только сейчас они стали более зримыми, почти осязаемыми. Вот она летит с безобидного пони головой вниз, и перед глазами мелькает незнакомое знакомое лицо ее гостя. Его крепкие руки в полете за доли секунды меняет траекторию, и она падает не на шею, а безболезненно на спину... И затем еще как старые фото другие события, оборачивавшиеся для нее риском. И всюду - это лицо с бездонными голубыми глазами и удовлетворенная, по-мальчишески задорная улыбка, когда опасность отступает.

- Вот так. Мы старые знакомые.
Он убрал руки, и все закончилось. Голова слегка кружилась, и Бэла коснулась висков. Ее взгляд блуждал по комнате, пока не упал на тень, которую отбрасывал гость Она лежала на кремовом покрывале кровати. Отчетливый рисунок перьев на шелке чуть подрагивал. Бэла подошла и рассеянно погладила его. Он не исчез, как если бы был обманом зрения.

- Как тебя зовут? Зачем ты пришел?
- Зови меня как угодно, - Ангел пожал плечами. – А пришел я, потому что видел, как тебе плохо. И как ты цепляешься за все возможные способы спасения.
- Мне часто бывает плохо, - ответила Бэла. – Просто мало кто видит.
- Дело не в том, видят или не видят. Ты не показываешь, - возразил он. – Но и сейчас дело не в этом.
- А как, по-твоему, мне должно быть, когда на моем хвосте адская свора?
Ангел словно пропустил ее слова мимо ушей и продолжал:
- Этот припадок… такого никогда не было. Отчаяние может играть злые шутки с воображением.

Бэла посмотрела на него. Совсем еще мальчик. Юношеская беспорядочная прическа, молодое лицо. Только глаза другие… нет, она прежде не видала таких глаз. Будто небо застыло в них, оставшись навсегда, храня одному ему известную истину.

- Сколько тебе лет?

Ангел задумался. Он по-прежнему стоял на своем месте, не шевелясь. Руки в карманах синих джинсов, ноги широко расставлены.
- Много. Вы, люди, не измеряете возраст в таких количествах лет. А этот облик, - он посмотрел на себя, - ну, так получилось.

Бэла кинула. Она кляла себя за свою заторможенность, медлительность. Все происходящее по-прежнему казалось ей сном или галлюцинацией, и она увязала в обоих.
Ангел-Хранитель. Ее Ангел-Хранитель стоит перед нею в облике зеленого парня, говорит с нею, улыбается. И нет ни нимба, ни крыльев, если не считать тени на кровати, ни белых одежд.
Он пришел тогда, когда отчаяние загнало ее в клетку, и вынул оттуда. За всю свою жизнь она видала столько странного, говорила с душами мертвых, колдовала, якшалась с демонами, но никогда не видела подобных ему. Видимо, ее дело совсем плохо, если он явился воочию.
Или ему есть что сказать?

В мозгу мелькнула мысль. Как вспышка света, она озарила Бэлу, и биение сердца участилось от внезапного и необъяснимого выплеска эндорфинов в кровь. Бэла встала и подошла к Ангелу, долго смотрела в его глаза, словно заранее искала в них ответ на вопрос, уже готовый сорваться с губ. А он глядел на нее сверху вниз, невозмутимый и недвижимый, словно изваяние.

- Я не могу спасти тебя.

И небо рухнуло.
Тишину в одночасье снова нарушил бьющийся в окно ливень.

Бэла беззвучно зашевелила губами, хотя из груди рвался крик. Успокойся, Талбот… На что ты надеялась?..

- Тогда какого черта ты здесь?! Какого?! Хочешь, чтобы я покаялась? Нет! – закричала она в исступлении. – Иди, откуда пришел! – она схватила со столика пустой бокал из-под вина и швырнула в Ангела, но тот даже не приблизился к нему, расколовшись на две части в сантиметре от пола.
- Бэла, я здесь чтобы… чтобы ты не была одной в эту ночь, - он сделал к ней шаг, но она выставила вперед руку.
- Не подходи!

По щекам катились слезы.
- Где ты был, когда отец… где?!
Глаза Ангела потемнели, и казалось, что небесная синева треснула молнией.
- Я. Не. Всесилен. Я… Я мог лишь давать тебе забытье.

- А когда я… заключала сделку? Не это ли сулило мне самую большую опасность?
- Я стою за твоими плечами. Я могу спасать и по мере возможности смягчать последствия ошибки, но не влиять на твой выбор. Каким бы он ни был.

Бэла покачала головой.
- Лучше бы ты не спасал меня тогда на пони.
Он молчал.
- Лучше бы ты не приходил.

Бэла отвернулась к окну, закрыла глаза.

- Я не выдающийся, Бэла. Я самый рядовой. Но я делаю свою работу уже много… лет. И выполняю ее исправно. И сегодня я явился, чтобы помочь тебе пережить эту ночь. И сказать, чтобы ты не надеялась и не обманывала себя. Спасения нет.
Она обернулась к нему.
- А тебе не знакомо то, что у нас зовется поддержкой?

- Надежда на спасение играет с тобой злую шутку. Посмотри в глаза правде. Это так же просто, как открыть сейчас окно и впустить сюда ливень. Ты перестанешь бояться его стука.

- И ты пришел открыть мне глаза? Спасибо тебе, но я не нуждаюсь в этом! – она подскочила к нему. – Я все знаю без тебя! Но, покуда у меня есть время, я буду зубами цепляться за надежду, даже за ее призрак! Слышишь, я не хочу сидеть сложа руки! Я не хочу в свою последнюю минуту клясть себя за то, что ничего не сделала, чтобы оттянуть ее!
Она кричала ему это в лицо, захлебываясь слезами, сжимая кулаки, до крови вонзая ногти в ладони.

Ни тени эмоций не было на лице Ангела, и было страшно видеть такое холодное равнодушие после той улыбки мгновение назад, от которой на душе внезапно теплело.

- Я пришел попрощаться, Бэла. Когда придет твой час, я перестану стоять за твоими плечами, - сказал он, выслушав ее.

- Если тебе стало легче от этого прощания, прощай, - проговорила она, опустошенная и разбитая.
Он кивнул. И исчез.

Бэла закрыла лицо руками. В окно колотил проклятый дождь. Казалось, у ее вечного спутника этой ночью, в отличие от нее, оставались силы.

- Да когда же ты, наконец, пройдешь?! – Талбот рывком раздвинула шторы.

Все та же стена. Тот же гул. И нет отражения ее гостя на стекле – только бледное желтое пятно ночника. На душе внезапно стало пусто и холодно. Будто из жизни исчезло что-то, существования чего она не осознавала, пока оно было рядом… Бэла знала, чего не стало.
Ладонь легла на то место, где прежде на стекле лежало отражение ее Хранителя.
Беззвучно губы зашептали молитву, которая складывалась сама собой.

- Вернись… Прошу тебя, вернись…

***

Ей снова стало страшно. Страшно, что эта ночь и ливень не закончатся. Страшно, что теперь она точно осталась одна. Даже у Дина был Сэм, который наверняка не оставит его в последнюю минуту…

Крепкие руки легли на плечи, ободряюще сжав.

Бэла улыбнулась, не веря своему счастью, встречаясь взглядом с синими глазами в отражении окна.
- Я не смогу молиться о тебе, но я буду о тебе помнить, - сказал он.
- Ты будешь со мной до конца?.. Я не хочу быть одна… - прошептала Бэла.
- Буду.

Она почувствовала себя маленькой девочкой, летящей вниз головой с пони, но приземляющейся на спину. Жаль, что на сей раз ей не отделаться ушибом.

Ее руки сами нащупали задвижки на рамах. Несколько несложных движений, и рамы поддались. Дождь ударил в лицо.
Бэла промокнула в одночасье.

***
Все произошло именно так, как он сказал.
За нею пришли в полночь, едва в телефонной трубке смолк голос Дина, и послышались гудки. В ту же минуту начался ливень. Она узнала его по стуку в окно, смешавшемуся с цокотом когтистых лап по паркету.
Но, когда первая тварь вцепилась в ее ногу, она, к своему удивлению, первым почувствовала не боль, а то, как знакомые руки сжали ее запястья.
Он хотел высвободить ее из этих пастей, но это была уже не его схватка.

Дождь хлестал через распахнутое окно.

***Конец***

@темы: *Zlaya*, Драма, Фанфикшен

---

«Amores perros» (РПС, слэш, NC-17. Дженсен/Ченнинг, Дженсен/Джаред)

[***Орден Падших***]

Название: «Amores perros»
Автор: ymka
Бета: Верба
Арт: Feyt
Жанр: РПС, слэш
Рейтинг: NC-17
Действующие лица: Дженсен, Джаред, Майкл, Ченнинг, Джена и другие.
Пейринг: Ченнинг/Дженсен, Дженсен/Джаред, Джаред/Дженсен
Предупреждение: ненормативная лексика, неожиданный для многих пейринг. Кое кого может сквикнуть.
От автора: Этот фик является сиквелом к драбблу «TJ».
Посвящение и спасибЫ: Хочу посвятить этот фик моей любимой Милочке Feyt! Спасибо тебе за то, что все -таки дала мне стимул писать дальше. За твой необыкновенный чувственный арт спасибо отдельное!
Спасибо большое:
-Светульке Злой, ибо без такого энтузиазма с которым она подталкивала меня продолжить этот фик он вряд ли бы увидел свет;
-Анютке Вербе за ее кропотливую тяжелую работу беты)
-Юленьке Легенде, которая на правах любимого мужа стилулирует и поддерживает мое творчество
-Катюшке Вавилон просто за то что она Катя))))

Статус: в процессе.

Продолжение к фику будет размещаться в комментариях к записи.
По мере поступления прод запись будет подниматься.

Когда ты вернешься, все будет иначе и нам бы узнать друг друга….
Когда ты вернешься, вернешься в наш город обетованный,
Когда ты вернешься такой невозможный и такой желанный…
Белая Гвардия.

Все передумываю снова, всем перемучиваюсь вновь..
В том, для чего не знаю слова, была любовь…
М. Цветаева

-Я так и знал! – в кремово-бежевую стенку полетела банка пива, по пути извергая на светлый ковер пенную струю.
Джаред со злостью отшвырнул газету и, поднявшись, прошелся по комнате, взъерошивая рукой и без того лохматую шевелюру.
-Сука! – заорал он на всю гостиную.- Припизданутая мудопроебина!
Херли и Сэди с жалобным визгом умчались на кухню, боясь попасть под горячую руку (или ногу) хозяина. Впрочем, это было излишним. В каком бы состоянии гипервзбешенности Джаред Тристан Падалеки не находился, он никогда не вымещал ярость на собаках.
О, он бы сейчас с превеликим удовольствием выместил бы ее на кое-чьей роже. Вернее на двух рожах.
Джара был на таком взводе, что не сразу сообразил, как уже несколько минут надрывается заливистой трелью дверной звонок.
-Ну, кого еще там черт несет?- проворчал он, шлепая босыми ногами к двери.
Черт принес Майкла Розенбаума, с неизменной сигаретой в зубах и расширенными от кокса зрачками.
-Здоров, чучело!
-Майк, ты не вовремя, - безапелляционно заявил ему с порога Джаред. - Поэтому пошел в жопу. Хотя бы до завтрашнего утра.
Когда это останавливало Роза? Наивный Падалеки.
Майкл ловко пронырнул под его длинной лапищей, упертой в косяк двери, и усмехнулся:
- Не нуди, Па-да-ба-да-ба-да-лекки.. - Роз самозабвенно вальсировал по гостиной.
Утырок. Джаред со вздохом сделал легкое движение рукой, и дверь с оглушительным грохотом захлопнулась.
-5 секунд, Розенбаум! – угрожающе заявил Джа, проходя в гостиную и плюхаясь на диван. - Потом на выход.
-Душный ты какой-то сегодня, - загрустил Майкл, стряхивая пепел от сигареты в дорогую вазу, которую Джаред привез из Венеции.
-РОЗЕНБАУМ!
-Странно, да? – невозмутимо продолжал болтать Роз.- Курю я, а влияет никотин на твои голосовые связки. Ишь, какой бас прорезался. Ладно, не ори так, а то пломбы повыскакивают. Я по делу.
-Денег не дам! – набычился Джаред.
-Жаль, но я не за этим. В курсе про Джена и этого рафинированного поца Татума?
-Мне насрать, - Падалеки помрачнел еще больше и попытался незаметно прикрыть диванной подушкой газетный разворот. Но у этого козла Розенбаума зрение было острое, даже когда он ловил нехилый приход от кокса. Козел с орлиным зрением. Не иначе последствия употребления ГМО.
- Я вижу,- осклабился Роз.- Именно потому, что тебе железобетонно насрать на отношения Дженсена и Ченнинга, ты в состоянии близком к массовому убийству рассматриваешь статью о предстоящей свадьбе Татума и этой старлетки Девон. Все логично.
От лица Джареда можно было прикуривать.
- Пошел ты, образина конская!
-Не ори. Я серьезно.
-Что серьезно? Пришел выебать мне мозг? Спасибо, и без тебя желающих хватает! - рявкнул Падалеки, вскакивая и направляясь к бару, чтобы плеснуть себе порцию виски.
-Джара, ему плохо…
Голос Роза внезапно стал серьезным, без намека на стеб.
Рука Падалеки, сжимавшая бутылку, на мгновение замерла над стаканом.
-А мне то, что с этого?
-Джара…
-Плохо? – прошипел Джаред, поворачиваясь и прожигая Майкла взглядом бешеных глаз, зеленых и прищуренных, как у рыси.- Джен хотел этого! Он рвался к этому ублюдку, изнывая от желания, чтобы Татум засадил ему по самые гланды! Я предупреждал его! Думаешь, он хотел меня слушать? Он принял все это за ревнивый бред, за обиду брошенного любовника. Сперма ударила ему в мозг и в итоге послала в нокаут.
Падалеки одним добрым глотком опрокинул стакан виски, не поморщившись, и облизнул капельки янтарной жидкости, скользнувшие по губам.
- Я немало повидал мужиков с такой блядской породой, как у Татума, - зло продолжил он, сжимая и разжимая кулаки.
Вены на его руках и обнаженной груди вздулись настолько, что Роз поневоле задумался, на сколько молекул Падалеки расщепил бы бывшего любовника и его бывшего дружка, попадись они ему сейчас.
-Еще в самом начале карьеры я знакомился с такими вот сладкими ублюдками,- Джа скрипнул зубами. – Мне казалось, что стервозность и ссученность они всасывали с молоком матери. Подставлять свой зад кому нужно и когда нужно, не брезговать ничем, идти по трупам - вот формула успеха таких, как этот холеный красавчик. Хороший отсос-хорошая роль. Все просто до тошноты.
- Наверное, если вскрыть ему вены из них закапает змеиный яд, - пробормотал Джара, уставившись взглядом в одну точку, и Розу стало не по себе от одного его взгляда. Падалеки ДЕЙСТВИТЕЛЬНО задумывался о том, чтобы вскрыть Ченнингу вены.
Джаред моргнул и наваждение рассеялось. Его лицо приобрело потерянное и угрюмое выражение. Он устало опустился на диван и ссутулился, будто под тяжестью непосильной ноши.
-Что с ним происходит? – глухо произнес он.
Его длинные волосы упали вперед, скрыв от Майкла лицо Джа, и Роз готов был поклясться, что Джаред намеренно не хотел смотреть ему в глаза.
-Он пьет, Джаред. Сильно пьет. И нюхает кокс.
-Он и раньше баловался.
-Слушай, обезьяна лохматая, - разозлился Розенбаум. – Думаешь после всего того, что между вами было, я пришел бы к тебе с этим разговором, если бы дело ограничивалось парой невинных пьянок или одной-двумя дорожками? Я тебе о серьезных вещах толкую!
-Ты тоже пьешь, и нюхаешь кокс, - упрямо басил Джаред.- И с тобой все нормально.
-Ох, мудила ты грешная! – Майкл начал терять терпение.- Есть одно маленькое «но»! Я пью и нюхаю - мне хорошо, он пьет и нюхает - и ему плохо. Что непонятно? Дженс скоро присядет на систему! Но если тебе насрать, то какого члена я тут распинаюсь? Я думал, ты действительно его любишь, а для тебя давние обиды важнее Дженсена.
-Давние обиды? – Джа злобно сверкнул глазами из-под челки. - Он бросил меня и ушел к этому ублюдку Ченнингу! Татум дал ему пинка под зад, и несчастный мальчик этого не смог перенести? Ах, да! Простите, я как я мог забыть! Это же Его невъебенное Величество Дженсен Эклз, тонкая и ранимая натура. Ты видишь, чтобы я после его ухода спился? Или скололся? А? Нет? Ну вот и нехуй тут взывать к моей совести, Роз. Будешь продолжать в том же духе, вали к ебеням.
-Свалю,- ледяным голосом отозвался Розенбаум. - Просто пораскинь шестеренками, Падалеки, чем ты теперь лучше этой паскуды Татума. Грохот закрывающейся за Майклом двери болью отозвался в голове раздавленного угрюмого Джареда. Хотелось напиться. Хотелось Дженсена….

*****************************************************************************

Этого не может быть со мной,
Я же выхода не знaю.
Вниз лечу без крыльев за спиной,
Cловно изгнанный тобой из рая.
Этого не мoжет быть со мной,
Я тебя не отпускаю.
Я тебе не сдaмся никогда,
Уходи…

БиС «Пустота»

Эклз, пошатываясь, поднимался по лестнице. Во рту было отвратительно, будто мыши свили себе гнездо, в мыслях было не лучше. Руки подрагивали, язык еле ворочался во рту, будто обложенный наждачной бумагой, а в горле стояла пустынная сушь. Спать… Спать… Забыться… Уснуть… Не помнить… Дженсен встряхнулся, как большой пес, и поплатился за необдуманное резкое движение. Голова взорвалась болью, впившейся в измученный мозг сотнями раскаленных игл, да так что бедолагу замутило. Он закрыл глаза и, тяжело привалившись к стене, сполз по ней на пол, с трудом подавляя в себе приступ тошноты. Его сейчас вывернет…Вывернетвывернетвывернет… Бля…
Дженсен открыл воспаленные, будто засыпанные песком глаза и попытался сфокусировать свой взгляд на ближайших к нему дверях. Надо же, он дошел и теперь валяется под дверью своей квартиры, как обдолбившийся торчок в подворотне. Собрав все силы в кулак и дыша носом, парень уперся руками в холодные плиты пола и утвердился на коленях, потом поднялся на ноги и с четвертого раза попал-таки ключом в замочную скважину. В темном коридоре он, снова покачнувшись, привалился к стене, собирая все свои силы для решающего броска до ванной. Узкая полоска света, выбивавшаяся из-под закрытой двери в спальню, резанула по глазам, словно лезвие. Он же выключал свет, когда уходил… Кажется… И откуда голоса?
Мысли ворочались в голове лениво, со скрежетом и как-то отрешенно. Даже когда полоска света разъехалась под открывающейся дверью, и в коридор вывалились Ченнинг с какой – то пьянючей в хлам дамочкой в платье для коктейлей, столь же коротком, сколь и запредельной была его цена, мысли не поменяли темпа, лишь где-то слева в груди противно, колко толкнулся тяжелый туго сжатый комок. Девица, увидев Эклза, пьяно захихикала, поправляя сползшую с плеча бретельку:
-Чен, у тебя гости?
Татум, развязно поглаживая ее по спине, поднял глаза на замершего у стены любовника, и его губы расползлись в издевательской усмешке:
-Это мой сосед, Тори. Дженсен. Мы с ним пока еще делим квартиру.
Тори окинула Эклза тягучим оценивающим взглядом. Судя по тому, как блеснули ее глаза, с расширенными от алкоголя зрачками, увиденное ей понравилось, даже несмотря на состояние Дженсена.
-Я тоже не прочь с ним кое-что разделить.
Мокрый кончик языка скользнул меж ее припухших от поцелуев губ, и Дженсен поморщился. Блядь. Записная блядь, с бооольшущим ценником.
В глазах Ченнинга читалась откровенная насмешка: он склонил голову к плечу девицы и провел языком по ее уху.
-О-о, он был бы счастлив…
Быстрый, резкий, как бросок кобры, взгляд на лицо Эклза. Вот почему его пригласили в этот гребаный блокбастер… Опасное, развратное животное…
Дженсен развернулся, как плохо смазанный механизм и, пошатываясь, побрел к дверям ванной. Он уже не мог испытывать никаких чувств. Все приглушилось, улеглось, осело, как муть, поднявшаяся со дна застоявшегося озера при прыжке в воду. Окружающая действительность, ее звуки и образы, продирались к нему как сквозь огромный толстый слой ваты – наркотик все еще буйствовал в его крови. Дженсена мутило, ноги были ватными, а в голове в ужасающей чехарде скакали картинки одна другой живописней. Ченнинг… Секс.. Удар…Ченнинг… Секс…. Джаред..
Парень вскинул голову, будто пронзенный разрядом электрического тока. Джаред? При чем тут он? Почему именно сейчас память услужливо вытащила на свет и подсунула ему одно из самых болезненных воспоминаний: лицо Джареда в момент их последней ссоры. Эклз обреченно уставился на стену перед собой, и висящее на стене зеркало отразило мертвенно-бледное лицо, больше похожее на посмертную маску, снятую с покойника. Ах, он уже в ванной… Он не помнил, как зашел. С памятью что-то в последнее время…. Дженсен мог забыть произошедшее с ним сегодня утром, но давно минувшие события почему-то приобрели ужасающе болезненную четкость и яркость.
Джаред… Нет, он не может, не имеет права, не должен думать о Падалеки! Не из-за Ченнинга… Из-за самого Джареда.
В коридоре послышался сдавленный смех, приглушенные голоса и стук закрывающейся двери. Эклз присел на край туалетного столика и, повернув смеситель, пустил ледяную воду, забарабанившую по полу в душевой кабине. Уж лучше шум воды, чем их голоса… Пусть… пусть… Звук льющейся воды вогнал парня в состояние оцепенения, из которого Джена вывела рука Ченнинга, властно и по–хозяйски взявшая его за подбородок и развернувшая к себе лицом.
-Джееен… - протянул Татум со сводящей с ума хрипотцой в голосе.- И где же это тебя так угораздило?
-Какая разница… - просипел Дженсен, мотнув головой. Но пальцы Ченнинга стальной хваткой держали его подбородок и, при попытке отвернуться, довольно чувствительно сжали челюсть.
-Подумай, что будет, если слухи о твоих похождениях дойдут до ушей Крипке. У тебя съемки на носу, Джен.
Это однозначно действие наркотика. Ведь не мог же Дженсен действительно услышать отголоски сочувствия и беспокойства в голове любовника? Нет, не мог… Не в характере Татума сопереживать кому-то. Глюк. Это глюк. Эклзу даже полегчало от этой мысли.
-Подумай, что будет с будущей миссис Татум, если она узнает о ТВОИХ похождениях, - проскрипел Дженсен, пытаясь придать голосу хоть немного издевки, но получилось как-то жалко и пошло.
Ченнинг осклабился, блеснув белоснежными зубами – отличная работа стоматолога, пять баллов ему и круглую сумму на банковский счет.
- Джена милая девочка, Дженсен. Нет, она конечно дура, как все старлетки, но достаточно умная дура, чтобы закрывать глаза на маленькие шалости своего будущего мужа. Чего ты никогда не умел делать.
И кстати, - он наклонился к самому уху Эклза и прошептал, обдавая его шею горячим дыханием, пахнущим виски. – Сосет она намного хуже, чем ты.
-И это должно, по-твоему, мне польстить? – рот Дженсена скривился в горькой гримасе.
Он проклинал себя за бессилие и полное отсутствие воли. Ченнингу не зря удавались роли в гангстерских фильмах: он был настоящим бандитом и в жизни. Он всегда брал что хочет, не спрашивая ничьего мнения и не задумываясь о цене, он беззастенчиво грабил окружающих, выкачивая из них до остатка способность трезво и здраво мыслить, чувство собственного достоинства, способность возражать. Как сейчас.
Татум выпрямился, глядя на Дженсена сверху вниз и кривя губы в надменной улыбке полной превосходства. Так должно быть смотрели римские патриции на своих рабов, осознавая всю полноту своей власти над ними и всю ничтожность, распластавшихся перед ними тел. Больших живых игрушек, покорных домашних животных…
-Неет, Дженни. Тебе должно польстить другое.
Резкий рывок, которого никак не ожидал Дженсен, сдернул его с туалетного столика и развернул вокруг своей оси. Чтобы не расшибить голову о плиты пола при падении, Эклз инстинктивно схватился за края столика, удержался на ногах и тут же оказался прижатым к холодной поверхности гибким сильным горячим телом Ченнинга.
-Понимаешь, о чем я?
Змей… Змей-искуситель…
Звякнула пряжка ремня на джинсах Джена, коротко взвизгнула молния и длинные знакомые пальцы, забравшись под резинку боксеров, пробежали по вялому обмякшему члену Дженсена.
-Это так-то ты меня встречаешь?
-По-подожди, нн-нет…-Эклз сглотнул насухую, чувствуя как саднит горло. Что Ченнинг творит? Какого…? А сил сопротивляться не было. Попросту не было. Действие наркотика проходило, превращая парня в податливую мягкую куклу, неспособную даже лишний раз хлопнуть ресницами. Но одно Дженсен сознавал ясно: он не хотел. Не хотел так… Вообще не хотел…
-Не на-дооо… - поперхнулся воздухом Джен, почувствовав, как огромный крепкий член входит в его тело глубоко и резко.
-Ублюдок… - Парень вцепился в края столика, цепляясь ногтями за поверхность, мотая головой и закусывая губу от боли, унижения, чувства собственной ничтожности. Его трахают как последнюю шлюху в каком-нибудь мексиканском борделе, а он подставляет свою задницу, даже не в силах протестовать.
-Ладно тебе, Дженни, - хрипло дышал сзади Ченнинг.- Попробуй только сказать, что тебе не нравится, что ты не тащишься от того, когда тебе вот так засаживают. Что ты не кончаешь от этого, ты, маленькая сучка!
Он сжимал бедра Дженсена, с такой силой мял их пальцами, что вдобавок к раздолбанной заднице на память Эклзу однозначно должно было прибавиться несколько болезненных синяков.
-Ну, что же ты, детка? – шипел Татум, усиленно дроча Дженсену, который, зажмурившись, еле держась на подгибающихся ногах, сцеплял зубы все сильнее и сильнее, пока челюсти не начало сводить от напряжения. Чен вколачивался в податливое мягкое тело с какой-то остервенелостью и нарастающим раздражением, шлепаясь мошонкой о задницу Джена, который едва ли не бился головой о стенку, подаваясь вперед от диких безудержных толчков. И, черт возьми, он молчал.
-Сууука… - взвыл Татум, извергаясь в тело любовника и тут же выскальзывая из него тяжело дыша. Лишенный поддержки, Дженсен грохнулся на пол, все так же не открывая глаз и тяжело дыша сквозь сведенные будто судорогой зубы.
-Когда это ты успел стать фригидной бабой, Джен? – нервно поинтересовался Ченнинг, вытираясь полотенцем и забрасывая его в душевую кабинку.
-С той поры как понял, что живу с подзаборной блядью,- глухо ответил Дженсен, спрятав лицо в локтевом сгибе правой руки, которой он все еще продолжал цепляться за край столика, как за единственную опору в жизни.
Лицо Чена потемнело. Присев на корточки рядом со скрюченным на полу Эклзом, напоминавшем сейчас куклу, сломанную и растрепанную жестоким мальчишкой, он процедил, рассматривая Дженсена , как собаку, которая вдруг решила оскалиться на хозяина:
-Ах, ну конечно, какие мы стали высокоморальные. Прям как твой бывший дружок. Ностальгия Джен? Должен тебя разочаровать: Джаред не примет тебя обратно, даже если ты поселишься у него на крыльце и будешь жрать из одной миски с его блохастыми тварями. Даже за шикарный отсос, на который ты мастер. И ты снова приползешь ко мне, Джен. И будешь умолять, чтоб я тебя трахнул, потому что твоя задница говорит куда красноречивее тебя самого.
Стук закрывающейся за Татумом двери заставил Эклза вздрогнуть. Он с трудом заставил себя расцепить побелевшие пальцы, вцепившиеся в край туалетного столика, и попытался подняться, морщась от боли в заднице и мучительного чувства стыда. Хорош… Обдолбанный спивающийся одинокий мужик, только что изнасилованный, при своем полном попустительстве, забрызганный спермой и воняющий табачным дымом.
«Джаред не примет тебя обратно!» Да сейчас бы его и родная мать на порог не пустила…Язвительные слова Чена набатом гудели у него в голове. Не-примет-не-примет-не-примет…Джаред…
Дженсен еле успел повернуться к душевой кабинке и его вырвало.

запись создана: 27.01.2010 в 12:57

@темы: *ymka*, RPS

---

«Бархат и шёлк» (СПН/Герои, Бэла/Сайлар, романс, G)

[***Орден Падших***]

Название: «Бархат и шёлк»
КРОССРОВЕР
Фандом: Герои, Сверхъестественное
Автор:  *Zlaya*
Бэта: Нет, и сама я не правила текст. Не досуг. Возможно, когда-нибудь. После сессии.

Жанр: романс
Рейтинг: G
Размер: драббл
Герои, пэйринг: Сайлар/Бэла Талбот
ПАТЕНТУЮ ПЭЙРИНГ ЗА СОБОЙ

Музыка: Poets of the Fall - Don't Mess with Me

От автора: Дабы разрешить для себя все споры о том, какой пэйринг лучше в СПН, а какой – в Героях – я решаю для себя так... Вот что делает с людьми сессия.

_______________________________

Бэла точила пилочкой с перламутровой ручкой свои ноготки, уютно устроившись в кресле и в полглаза следя за тем, что показывали по спутниковому. За окном уже который час лил дождь, хлёстко стуча в стекло. Этот ливень и гроза спутал Бэле все планы на нынешний вечер. Она хотела выбраться в свой любимый ресторан в нескольких кварталах отсюда, но из-за пары стаканчиков пусть и отличного вина, не хотелось мочить туфель и тем более беспокоиться за макияж. К тому же можно заказать вино на дом…

Увлеченная приведением своих рук в порядок и раздумывая о том, сделать ли звонок в ресторан, Бэла не услышала шагов по мягкому ворсу ковра.
- Отличный номер, - произнёс бархатный голос за её спиной, и Бэла резко обернулась. В сумраке комнаты она угадала высокую мужскую фигуру. Сайлар сидел на краю её постели и вертел в руках чёрную бейсболку.

- Какого чёрта ты тут делаешь? – быстро спросила Талбот, возвращаясь к своему занятию. Этот парень любил появляться как чёрт из табакерки, и, признаться, данная особенность нового знакомого напрягала её. Хотя она и потрудилась, чтобы узнать о нём всё, приобретённые сведения не внушали ей спокойствия. Скорее, наоборот. Что нарыл о ней Сайлар, и побеспокоился ли он об этом, Бэлу мало заботило.

- Я помню, что мы договаривались на завтра. Но мы не оговаривали случай, если я справлюсь с заданием раньше, - Сайлар прожигал её карим взглядом, и Бэла почти физически ощущала этот взгляд на своём затылке.

- Так быстро? – Бэла встала, поправляя полы красного шелкового халата.
Сайлар кивнул.
- Отлично.
- Можешь проверить. Позвонить там, я не знаю… Или в новостях могут показать.
Бэла отмахнулась:
- Уволь. Я тебе верю.
Уголки рта Сайлара поднялись вверх наподобие улыбки. Вид у него был недобрый, и Бэла на долю секунды почувствовала себя неуютно. Это не скрылось от Сайлара.

- Тебе не по себе?
Снова этот бархатный голос.
- Ничуть, - ответила Бэла, мгновенно беря себя в руки. За несколько встреч с Сайларом она успела понять, что в общении с ним нельзя давать слабину. Конечно, она сомневалась, что его заинтересуют её мозги, но парень ни в коем случае не должен чувствовать себя хозяином положения.

- Значит, - Сайлар выжидающе посмотрел на неё, - твоя очередь расплачиваться.
Бэла молча направилась к косметическому столику. Возле него, на стуле, лежала её сумка. Она взяла её и вернулась к Сайлару, села рядом. Сразу найти то, что ей было нужно, оказалось непросто, и Бэла вывалила содержимое на кровать. Клочок бумаги, сложенные вчетверо, оказался в визитнице с поддельными визитками. Она протянула его Сайлару:
- Вот теперь мы квиты.
- Как тебе удалось так быстро? – поинтересовался Сайлар, беря бумажку двумя пальцами и развернул. Быстро пробежался глазами по именам и пометкам к ним.
– Отличный набор. Ты проникла к Сурежу? Соблазнила? Обманула? – он убрал список во внутренний карман куртки.

- У меня свои секреты, - ответила Бэла, улыбаясь самой поддельной улыбкой. – Теперь я тебе ничего не должна. Ты убрал моего клиента, я нашла твоих.
Он внимательным взглядом изучал её. Казалось, он уже несколько раз раздел и одел её, изучил изнутри и снаружи. Молчание затянулось, но Бэла не прерывала его. Ей было интересно, к чему всё это.
- Я не понимаю, в чём твоя способность, - вдруг произнёс Сайлар, взяв её за подбородок и внимательно рассматривая её лицо. Его глаза были близко, дыхание рта обжигало, но Бэла не отвела взгляда и не отстранилась.

- Быть Бэлой Талбот – вот моя способность, - ответил она. – Но вряд ли ты захочешь перенять её.
- Ты права, я не люблю женских шёлковых халатов и духов, - улыбнулся он одними губами, в то время как в глазах заплясал огонь, - на себе. И… не обижайся, тебе этот халат тоже не идёт. Другое дело чёрный… вот как это постельное бельё…
- Ты через чур разговорчив, - заметила Бэла, чувствуя, как его руки гладят её спину сквозь шёлк.
Опасный, опасный Сайлар… И пусть он не вскрыл её череп, она определённо теряет голову.

- А у тебя жуткий британский акцент, Бэла Талбот, - передразнивая прошептал ей на ухо Сайлар своим опасным бархатным голосом и опрокинул её на спину. – Это шёлковое бельё?
- У тебя хороший вкус, - заметил Сайлар, целуя её шею.
- Он идёт комплектом к моей способности, - произнесла Бэла.
- Замолчи…

...

@темы: *Zlaya*, Кроссровер, Романтика, Фанфикшен

---

"Говорящий со смертью: Скелет в шкафу Рейни"(вторая новелла)

[***Орден Падших***]

Название: "Говорящий со смертью: Скелет в шкафу Рейни"
Авторы: ymka, КGB
Автор эпиграфов и артов: КGB
Жанр: триллер с элементами драмы.
Персонажи: Дерек Девальт, Гэбриэл Рейни, Хью Роденс, Аманда Рейни, Тина Рейни
Рейтинг: RG-13
Дисклеймер: все герои данного фика исключительная собственность авторов.
Статус: закончен.

Продолжения истории выложены в комментариях к записи.

________________________________________

Она являлась ежедневно,
И грела руки у души.
Потом смеялась: «Тело тленно –
А потому ты поспеши…»

Ее боялись, но прощали –
А кто-то ждал, и сам молил.
Ей все на свете обещали –
Но с нею каждый… уходил.

Она являлась как хотела –
Одна, в молчании, как ночь.
Брала за рУку между делом –
Потом вела с собою прочь.

Всегда не вовремя, не к месту –
Забив на горечь и слова.
Порою в белом, как невеста,
Порою черной, как вдова.

Она ждала, в сторонке стоя –
И так вот – каждого, но раз.
Она шептала: «Жить не стоит…
Тебе пора со мной сейчас…»

Она ждала. И так случилось,
Так в этом мире повелось –
Что слишком в избранных влюбилась -
Таких ей дважды ждать пришлось.

Гэбриэл Аллан Рейни стоял в полутемном холле, критически осматривая себя в зеркало. Высокий темноволосый мужчина, смугловатый, с темно-карими глубокими глазами, гибкий и хорошо сложенный. Обычно дамы не считали его красавцем – до окончания первого часа беседы. После – им было плевать. И уж поверьте, им было бы даже плевать, если бы у него на носу торчала бородавка, а на голове росли ослиные уши – обаянию Рейни невозможно было противостоять. Свой козырь Гэбриэл знал и очень умело использовал.

Что же, сегодня у него будет шанс реализовать природный шарм в полной мере, ибо ровно через час ему предстоит встреча с одним из самых таинственных людей, когда-либо посещавших Франкфурт – Дереком Девальтом. По крайней мере, насколько было доподлинно известно, Девальт приехал в страну менее месяца тому назад и снял домик в пригороде на восемь недель, после чего собирался в Австрию. Любопытные горожане уже пронюхали, что срок аренды странный гость не продлевал. Ходили слухи, что он искал в Германии какой-то артефакт, удачно его приобрел и, успокоившись, устроил себе своего рода курорт. В беседе с местным священником он упомянул, что путешествует по Европе, пока его собственный дом пребывает в состоянии реставрации. Больше вытянуть никому не удалось, и ореол таинственности только сгущался по мере того, как близился отъезд Девальта в Вену.

Гэбриэл ждал этой встречи с тайным замешательством. О Девальте ходили легенды. По крайней мере, успокаивало одно: все сведения были разноречивы и во многих случаях взаимоисключали друг друга. Когда в гостиной пробило восемь, он встал, взял плащ, кивнув напоследок своему отражению в зеркале, вышел на улицу. Автомобиль приветливо мигнул сигнализацией, и Рейни поехал на встречу с тем, кто должен был загнать назад нечто, так опрометчиво разбуженное ими в тот памятный вечер.
Дорога оказалась ужасной – частые повороты, то там, то сям автомобиль влетал в ямы.

Проклиная изо всех сил придурка, заселившегося в такую глушь, он едва не пролетел домик, примостившийся в глубине большого сада. Закрыв автомобиль и повыше подняв воротник пальто, Рейни зашагал по мокрой дорожке, трижды с силой ударил в дверь.

Тишина.
Снова стук.
Наконец, раздались шаги. Массивная дубовая конструкция отворилась беззвучно. Перед Гэбриэлом стоял человек.

Рейни никогда не чувствовал себя карликом при своих шести футах, но хозяин дома был явно на добрых пять дюймов его выше. Массивные плечи загораживали дверной проем.
Лица в темноте не было видно, и Рейни обратился почти в никуда.

- Мне назначено к мистеру Девальту на двадцать тридцать.

- Гэбриэл Рейни? – глубокий, низкий голос звучал равнодушно, словно подразумевая: «Да плевать мне, кто ты такой! Говори, что надо – и проваливай!» - Рейни был в уязвимом положении, потому проигнорировал не слишком теплый прием. Хозяин шагнул внутрь, пропуская гостя. Гэйб переступил порог – и оказался в очень темной большой комнате, видимо – прихожей. Идя вслепую следом за Девальтом, Рейни с усмешкой подумал, что, видать, не процветают дела хироманта, коли он на лампочках экономит.

- Я не люблю яркого освещения, - рявкнуло над ухом. – Гэбриэл едва успел остановиться, и все-таки влетел носом в плечо обернувшегося к нему хозяина дома.

- Что?

- Я отвечаю на вопрос, который вы хотели задать. Я не люблю яркого освещения, и не намерен ущемлять себя ни ради вас, ни ради кого-либо другого. – Девальт говорил все так же равнодушно, не выражая ровным счетом никаких эмоций, сухо констатируя факт.

Наконец, Рейни узрел свет в конце тоннеля. Перед ним расступились тяжелые портьеры, открывая взору большую и такую же мрачную гостиную, которую немного освещал камин. Впрочем, хозяин, видимо, не был окончательно идиотом. Он подошел к стене, коснулся рукой сенсора, помещение залил мягкий свет лампы. Гэйб поднял глаза – и замер.

Дерек Девальт стоял перед ним, равнодушно позволяя себя разглядывать. Его возраст определить было крайне сложно. Если судить по лицу, то Рейни не дал бы и сорока, но глаза… Господи… На Гэбриэла смотрели два пустых белка, украшенные контрастными мазками зрачков. Радужка Девальта была настолько светлой, что сливалась с общим фоном, результат же был ужасен. Впрочем, если отбросить эту странность, то в глазах человека, стоявшего перед Рейни, светилась такая мудрость, что Гэйб почувствовал себя рядом с ним щенком, едва научившимся есть из миски. Глаза Девальта были глазами древнего старика, и другого определения Рейни подставить не мог.

В остальном, хозяин дома был достаточно привлекательным мужчиной. Ровные, гармоничные черты, узкое аристократическое лицо, светло-русые волосы, зачесанные гладко назад, одет в дорогой черный костюм с глухим воротом. На руке поблескивал коллекционный «Ролекс», на столе валялся фирменный «Мустанг» и стояла массивная бронзовая пепельница.

Это и вывело Рейни из ступора.
-Вы позволите? – он достал из кармана пачку «Честерфилд».

-Разумеется. Курите. И давайте сразу к делу, – раздался странный шум, словно по дереву царапали ножом, и в комнату вошел огромный черный дог. Уши собаки были красиво обрезаны, придавая голове гордый и благородный вид. Морда уже побелела, значит – псу было не менее шести – семи лет.

- Цербер, ложись, - Дерек чуть заметным жестом опустил руку, и собака с грохотом улеглась на ковер. – Итак?

- Мистер Девальт. Меня вынудила обратиться к вам не совсем приятная ситуация, которая сложилась в моем доме. Дело в том, что полторы недели назад мы с сестрой отмечали ее окончание университета. Собственно, официоз у девочки был за три дня до того, но я не успел приехать к вручению дипломов. Немного выпив, мы решили вызвать духа. Я никогда не верил во всю эту чепуху, и потому отнесся к игре крайне легкомысленно. Первые две попытки закончились провалом. Мы хохотали и дурачились. К нашему удивлению, в третий раз плошка задвигалась по кругу – ответил дух прапрадеда. Не успели мы задать вопрос, как дверь в комнату открылась – вбежала тринадцатилетняя дочь экономки, Хана. Проблема в том…

- Идиотизм, - выдохнул Девальт. – Вы и есть проблема. Пьяный бред двоих взрослых – их личное дело, но как можно было даже допустить сам факт присутствия в такой момент в помещении ребенка?

- Как бы то ни было, плошка перестала вибрировать, и мы включили свет. Вроде, все было хорошо. Вот только часы.

- Остановились все в одно время, - констатировал Дерек. – Дальше?

- С того дня нам покоя нет. В доме дважды начинался пожар, тетка слегла в больницу с инфарктом, экономка сломала ногу, рухнул стеллаж в библиотеке – сотни драгоценных томов, многие серьезно пострадали.

- Банально, - Девальт потянулся за пачкой «Ротманса», небрежно брошенного на стол, и закурил. – И чего вы хотите от меня?

- Разумеется, чтобы вы все это остановили.

- Вы обратились не по адресу, – в голосе зазвучала откровенная скука. – Я не гоняю полтергейстов и не возвращаю на тот свет выпущенных духов.

- Мистер Девальт… Но мне сказали…

- Не смею задерживать. – Дерек равнодушно потушил окурок в пепельнице и потянулся к толстой книге в кожаном переплете, лежавшей на столе.

- Мистер Девальт, я серьезный человек, не терплю глупых шуток и не умею торговаться. Назовите вашу цену.

- Вам далеко добираться, - голос хозяина дома звучал мягко, вкрадчиво. Даже не верилось, что это он говорил у входной двери. Дерек явно обладал способностью легко менять звучание своей речи – от бархатно-кошачьего баритона до жесткого баса, и делал это откровенно-нагло, любуясь исподтишка реакцией собеседника.

Рейни резко встал. Он не привык к подобному обращению, и уж тем более не собирался терпеть унижения от наглого шарлатана, сидящего перед ним в кресле. Не удосужившись попрощаться, он подхватил пальто и вышел, громко хлопнув дверью.
Услышав резкий звук, Девальт поморщился, встал, подошел к электрическому чайнику, щелкнул кнопкой.

Как же надоело объяснять людям, что ты – не погонщик полтергейстов, не колдун вуду и даже не дешевый болтун с духами на ведьминой доске. Вздохнув, проводник достал из ящика стола плоскую бронзовую коробку с дозатором, отсыпал в заварочную сетку чашки пару ложек благоухающих листьев, налил кипятка.

Сегодня, можно сказать, день окончен. Пришло время расслабиться и получить те небогатые удовольствия, которые были ему доступны в съемном домике на окраине Мюнхена – дорогой чай с соцветиями лесной черники и корнем аира, свежий каталог артефактов к продаже и прогулка по ночному саду.

Когда часы пробили полночь, Дерек равнодушно стащил покрывало с узкой кровати в крохотной комнатке, не включая света, аккуратно расправил на стуле снятый костюм, недовольно провел рукой по подбородку, уже начавшему покрываться щетиной. Закрывая глаза, он успел взглянуть на часы, прежде, чем измученный мозг позволил телу войти в состояние живительного сна.

Черный дог лежал у кровати, опустив тяжелую голову на скрещенные лапы, и отчетливо храпел. Электронные часы у кровати едва слышно пискнули, отмеряя час, два… Вдруг собака насторожилась, поднявшись, подошла к хозяину и сунула голову под жесткий верблюжий плед. Дерек привычно стряхнул сон, поднялся. Он ждал этого третий день.

Быстро одевшись, проводник жестом оставил пса на месте и вышел в сад. Сырой воздух окатил его, словно ледяной душ – холодный, напитанный запахами цветущего жасмина. Девальт зашагал по узкой дорожке. Наконец, он достиг покореженной стены – останков прежней ограды. Собственно говоря, нынешние владельцы сильно недооценили роскошные каменные своды, безжалостно разобрав их до основания и возведя никому не нужные мертвые витые бетонные блоки. Но основа – два ряда позеленевших от времени, могучих валунов, несущих в себе сам дух гор – жила… Спокойно, ровно положил ладони на камень, расслабив тело и мозг до такой степени, что реальность словно расплылась, растеклась, как теплое молоко.

Внешне с Дереком ничего не происходило, только лицо побледнело, а под глазами резко выступили синеватые тени. Какое-то время он стоял неподвижно, потом руки начали дрожать мелкой дрожью, которая поднималась все выше, минута – и тело человека тряслось, как в лихорадке.
Мозг Девальта в эти самые секунды почти пылал в купели адской боли. Невидимые тиски сдавливали голову, руки, плечи. Рвались мышцы и сосуды, трещали кости, растирались в кровавую кашу нервные окончания – тело Дерека прекращало существовать. С трудом сдерживая волну тошноты – спутника болевого шока, он разлепил склеившиеся от крови веки. Прямо перед ним стояло существо, серое, словно покрытое грязной окаменевшей коркой, и его призрачно-синие глаза внимательно рассматривали человека.

Убедившись, что видит того, кого звала, Хозяйка улыбнулась одним из самых страшных своих ликов – Торфяным Могильщиком.
Хозяйкой Дерек привык звать ее давно, отчасти – для того, чтобы не злоупотреблять истинным именем той, на службу которой был отдан еще до рождения. Этот лик, лик Смерти, видели те, кто погиб, закопанный живьем в землю или раздавленный обвалом. Собственно, в начальный момент контакта проводник ощущал все то, что сопутствовало появлению лика, избежать этой стадии было невозможно.

Первые контакты сопровождались приступами рвоты, потерей сознания и доводили его до полного нервного истощения. Постепенно боль стала неотъемлемой частью жизни Девальта. Его тело настолько привыкло к физическим истязаниям, что мозг сам блокировал часть ощущений, сокращая период мук до минимума. Еще один несомненный плюс – все повреждения, полученные в момент контакта, регенерировали в течение получаса с момента его завершения. В итоге тело Девальта было в такой форме, что обзавидовался бы даже двадцатилетний юнец-многоборец. Постоянно обновляющиеся клетки позволяли достаточно равнодушно относиться к собственному здоровью, и Дерек пользовался этим на всю катушку.

Двое-трое суток без сна, нерегулярное питание, перебор с курением, кофе и крепким чаем давно бы согнали в могилу менее сильного человека. Но Девальт был словно неуязвим. Правда, раны, оставленные внешним физическим воздействием на теле, оставались в своем текущем состоянии, даже затворничество проводника не избавляло его от регулярных стычек, из которых он выносил дополнительный опыт и пару-тройку рубцов на долгую память. Впрочем, сегодняшний контакт даже для него стал пыткой, и он с безумной радостью ощутил, как боль отступает. Смерть признала Говорящего. Она готова была идти с ним на контакт.

Несколько минут в мозгу Девальта мелькали пестрые картинки, сменяя друг друга с колоссальной скоростью, отвратительные образы занимали прочно место в памяти проводника, а едва различимый голос поведовал о том, что было сокрыто от умов смертных. Когда контакт прервался, проводник глубоко вздохнул, с трудом приводя сердцебиение в норму. Он был несколько удивлен полученной информацией, но привык слепо доверять тому, что требовала и говорила хозяйка. Повернувшись, он зашагал к дому, поставил чайник, не включая света, сел в кресло ближе к окну. Часы показывали 5.30.

Рейни не спал всю ночь. Разбуженный дух разошелся вовсю. Было разбито два зеркала, в столовой сам собой вспыхнул большой дубовый стол. Гэбриэл считал себя человеком не робкого десятка, но само осознание того, что он никак не может контролировать происходящее либо же повлиять на него, заставляли мужчину не на шутку волноваться.
Спасибо хоть – тетка в больнице, иначе – можно только представить, как бы она вынесла весь этот кошмар.

Рейни неохотно откинул теплое одеяло, взглянул на часы. 6.30. Спать бы еще и спать – да как тут заснешь. Он с тоской глянул на стол – туда, где лежали мобильный, кобура и бумажник. Пристрелить бы эту гадину – так толку? Пробовал уже, вон, три пули всадил в стену – но нечисть только хохотала, выкидывая новые номера.

Вагнер, установленный на сигнал телефона, заставил его вопросительно поднять брови. В такое время ему звонили дважды в жизни – когда ошиблись номером и когда умер кузен. Не глянув на табло, он резко нажал кнопку принятия вызова.

В трубке не прозвучало ни слова приветствия, только сухой голос равнодушно отчеканил.
- Девальт. Я согласен. Буду к двадцати тридцати. Нужен еще один человек – и отключился.

Гэбриэл возмущенно швырнул трубку на диван. С одной стороны, он чувствовал безумное облегчение от того, что перестал быть единственным участником проблемы, с другой стороны – двадцатисекундный диалог Девальта до безобразия испортил ему настроение.

- Ты подумай, а? Не поздороваться, не спросить, устроит ли меня цена, - бурчал Рейни, вылезая из шелковой пижамы и топая в душ. - В конце, даже не поинтересоваться, буду ли я вечером дома.
Впрочем, все правила игры были сегодня в руках Дерека. Выбора у Рейни просто не было. Он полдня обдумывал, кому бы предложить на роль третьего актера в предстоящей комедии, и, в конце концов, позвонил давешнему другу, забияке и авантюристу Хью Роденсу по кличке «Вильгельм Телль».

Роденс великолепно владел всеми видами охотничьего оружия, а в качестве досуга предпочитал сафари. Узнав, что вечером предстоит охота на демонов во главе с легендарным Девальтом, Хью буквально взвыл от радости. Через час его серый «бьюик» затормозил у дома Рейни.

- Значит, все эти мистические штучки оказались правдой? – Хью с сомнением потягивал вермут. – Честно говоря, недоверия у меня куда больше, чем желания верить.

- Понимаю, друг, но выбора нет. Я сам не в восторге от того, что буквально сижу под колпаком у этого ненормального Девальта и жду, что он выкинет.

- Ладно, пусть дедуля приходит, а там разберемся, - хохотнул Роденс, демонстративно вытаскивая из кармана любимый «Магнум» и ловко проворачивая его на пальце.

- Дедуля, говоришь? – Рейни задумчиво закурил, отставляя бокал на стол. – Если судить по его глазам, он старше нас обоих как минимум вдвое, но если смотреть на внешность – не дал бы более сорока.

- Да брось. В последние двадцать лет то там, то там всплывают сведения о нем. Не с пеленок же он этим увлекается, в конце концов.

- Не знаю. Но предчувствие мерзкое.

- Не дрейфь. Главное – чтобы хиромант справился с привидениями, а с ценой – разберемся.

Прошлое входит без стука,
Прошлое имени сна.
Прошлое – это наука,
Пить ее – только до дна.
Прошлое смотрит украдкой,
Слушая трепет в сердцах.
С прошлым столкнуться несладко.
Если в нем водится… страх.

Ровно в двадцать тридцать раздался звонок. Гэбриэл открыл дверь, на крыльце стоял Девальт – в черном плаще, перчатках и темных очках. Равнодушно кивнув сидевшему на диване Хью, он прошел в дом и осмотрелся.

- Итак, мистер Рейни, насколько я понимаю, проблема пока заключается только в проявлениях полтергейста? – голос Девальта был отвратительно сух, словно речь шла о чем-то невыносимо скучном и будничном.

- Совершенно верно.

- Где проявления имеют место чаще всего?

- Наверное, в столовой и холле… - вопрос застал Гэйба врасплох.

- Хорошо, я осмотрю помещения. Вас, господа, попрошу пока оставаться здесь. – Дерек снял плащ, аккуратно свернул, бросил на диван. Он был одет в иссиня-черный костюм с глухим воротом, точная копия того, который Гэбриэл видел накануне – только пиджак оказался немного длиннее, и покрой позволял видеть белоснежный воротник сорочки.

- Ну и святоша, - пробурчал Хью, глядя в спину Девальта. – Интересно, он не собирается поставить в столовой прибор для показа голограммы?

- Не знаю. Мне уже все равно. Если он не поможет – дом придется продавать.

Разговор мужчин прервал негромкий треск. Раз, второй – словно кто-то хлопает надутые пакеты. Свет мигнул – и погас, с глухим грохотом закрылись ставни. Гэйб едва успел дотянуться до «пустынника» в кобуре, как раздались быстрые шаги, из столовой вышел Дерек, в его руке был компактный мощный фонарь. Плотно закрыв за собой дверь, он одним рывком развернул большой комод, стоявший у стены, блокируя выход. Рейни не успел даже возмутиться.

- Господа, попрошу обоих достать оружие и зарядить вот этим, - Девальт высыпал в вазочку на столе горсть патронов.

- Мне не подойдут, - пробубнил Хью.

- Подойдут. Серебро, причем очищенное. Иначе ваши хлопушки можно будет использовать для фейерверка на похоронах, - в голосе Девальта звучала откровенная насмешка.
Гэбриэл не успел сунуть наощупь в магазин седьмой патрон, как неведомая сила с треском распахнула двери, яркий свет резанул по глазам, стеллажи, окружавшие комнату, стали с грохотом рушиться на пол, разрывая бесценные книги.

@темы: *KGB*, *ymka*, Цикл новелл "Говорящий со Смертью", Триллер, Драма, Ориджинал

---

"Говорящий со смертью: Ева."(первая новелла)

[***Орден Падших***]

Название: "Говорящий со смертью: Ева."
Авторы:ymka
Автор эпиграфа и артов: КGB
Жанр: триллер с элементами драмы.
Персонажи: Дерек Девальт, Гэбриэл Рейни, Ева Гринт, Каллум , Ключник
Рейтинг: RG-13
Дисклеймер: все герои данного фика исключительная собственность автора
Предупреждение: смерть персонажа.
Статус: закончен
Продолжения фика выложены в комментариях к записи.

От автора: Данный фик и цикл новелл о Говорящем со смертью никогда не увидел бы свет без огромной помощи и неоценимой поддержки моей дорогой упрямицы КGB. Спасибо тебе большое!
Посвящение: Данный фик открывает цикл новелл «Говорящий со Смертью» и написан в подарок для нашей несравненной мадам ayrina в подарок ко дню рождения. Подарки дарить заранее не принято, но случаи бывают разные, посему с благословления будущей именинницы -понеслась!
ymka

Ваше время пробило - оковы куются.
И от пылких страстей - только жалкая тень.
С ней один на один навсегда остаются.
Я же видел и слышал ее каждый день.

Сколько раз ей пытались поплакать в жилетку,
Умоляли, рыдали, и даже кляли.
Вы смешны. Ведь на вас уже ставлена метка.
Ваш кораблик навеки засел на мели.

Я могу с ней болтать, но недолго, по делу,
Я могу ей сказать, что она не права.
И поверьте – себя не считаю я смелым.
Для нее бесполезны любые слова.

Может быть, что проклятье сочтете вы даром.
Может быть, захотите мой путь повторить.
Я готов вам отдать я пророчество даром.
Только ад никому не хочу я дарить.

Она обмирала от страха, сидя на заднем сиденье такси, медленно ползущего в густой пелене тумана. Судорожно сминая в ладони клочок бумаги с записанным адресом, женщина силилась рассмотреть дорогу, но тщетно. Наконец, машина затормозила, и водитель хмуро бросил ей через плечо: «Приехали…»

- Вы уверены, что это правильный адрес? – женщина медлила выходить, испуганно вглядываясь в мутную пелену, укрывавшую окружающий мир так плотно, что, казалось, стоит ей открыть дверь такси, сделать шаг, и она неминуемо канет в бездну.

- Какой вы мне дали, мэм, по такому и привез, - проворчал водитель, -Предупреждаю сразу: ждать не буду, и обратно не вызывайте. Не поеду. Машину гробить мне не с руки.

Ева Гринт, тридцати лет от роду, вышла из такси, поплотнее запахивая на груди пальто, и нервно поправляя перчатки. За спиной зашуршало гравием отъезжающее авто, и через минуту наступила тишина. Вязкая, непроницаемая, она вмиг окутала дрожащую женщину плотным холодным коконом.
Глубоко вдохнув, она сунула бумажку с адресом в карман и двинулась вперед по дороге к темной громаде дома, смутные очертания которого виднелись в тумане. Скрипнула под ее рукой кованая калитка, словно нехотя пропуская к дому незваную гостью. Шаг за шагом, Ева приближалась к заветной цели, выплывавшей из тумана, будто старинный галеон, трюмы которого хранили мрачные тайны ушедших лет. Рукой, затянутой в тонкую перчатку она постучала в дверь. Темное благородное дерево отозвалось ей глухим сочным звуком, который тут же затих в сыром ноябрьском воздухе.
Послышались шаги, и дверь перед Евой распахнулась. Стоящий на пороге юноша смерил ее холодным неприветливым взглядом.

- Чем могу быть полезен , мэм?

- Я бы хотела видеть мистера Дерека Девальта .

- Вам назначено?

- Не совсем…

- Сожалею, мэм, но в таком случае мистер Девальт не сможет вас принять. – Юный страж был непреклонен. Сухо кивнув, он начал было закрывать дверь, и его действия неожиданно придали Еве сил. Кинувшись вперед, она буквально впилась пальцами в отполированную поверхность двери.

- Подождите! Мне посоветовал обратиться к мистеру Девальту его друг Гэбриэл Рейни. У меня есть письмо от него!

Жгучий взгляд молодого человека обдал Еву такой неприязнью, что несчастная женщина застыла на месте.

- В таком случае, следуйте за мной, - процедил он. - Я надеюсь, вы одна?

- Да, - кивнула бедняжка, не совсем понимая, какое это может иметь значение.

- Тем лучше для вас, - загадочно пробормотал дворецкий и, закрыв дверь, не спеша пошел по коридору. Ева последовала за ним, настолько взволнованная и напуганная, что даже не сразу обратила внимание на внутреннее убранство дома. Господи боже, это походило на какое-то безумие. Рекомендательные письма, мрачный особняк в викторианском стиле, вышколенные до состояния цепных псов слуги, полная таинственность - все это напоминало Еве фильмы о фамильных замках, кишащих привидениями. Но сейчас вся ирреальность ситуации мало заботила женщину, которая прилагала все свои силы, чтобы не отпихнуть в сторону двигавшегося с ужасающей медлительностью дворецкого и не ринуться вперед по коридору. Наконец, они остановились около резных дверей, распахнув которые театральным жестом юноша произнес:

- Мистер Девальт, к вам посетительница.

Еве это порядком надоело и, чуть не сбив с ног слугу, посетительница быстрым шагом вошла в комнату.

- Мисс Ева Гринт, - представилась она, снимая перчатки. Прошу прощения за неурочный визит, но поверьте, если бы не…

Стоящий у окна человек повернулся к ней и предупреждающе поднял руку.

- Не стоит продолжать… Вы не скажете ничего, что бы я не слышал ранее, мисс Гринт. Присаживайтесь,- он жестом указал ей на кресло.
- Каллум, принеси нам чаю.

- Нет-нет, что вы, - запротестовала было Ева, но очередной жест хозяина заставил ее замолчать

- Через пятнадцать минут, Каллум.

Юноша скользнул за двери и плотно прикрыл их за собой.
- Не возражаете? – Девальт присел в кресло напротив Евы, дотронувшись пальцами до сенсорной лампы, стоящей на камине.

Приглушенный свет мягко очертил лицо хозяина дома, и Ева, подавшаяся было вперед, чтобы лучше рассмотреть его, резко отпрянула. Лицо мужчины – равнодушно-холодное, с правильными чертами, в общем, было красивым, хотя и лишенным даже намека на нормальные человеческие эмоции, но глаза… Радужка глаз Девальта казалась настолько светлой, что практически сливалась со зрачком, представляя собою единое поле. Итог этой патологии заставлял содрогнуться. Белые, с черным контрастным мазком зрачка посредине, глаза выглядели жутко.
Хозяин усмехнулся краешком губ:

- Не стоит так меня бояться, я не вампир и не демон, хотя когда это останавливало людей, намеренных любым методом получить желаемое…

- Но ваши глаза... О, простите, - Ева вконец смутилась, - Я веду себя бестактно, прошу прощения мистер Девальт.

- К этому я тоже привык. Сначала люди пугаются, потом извиняются, а потом прячут свои страхи куда подальше и вкладывают, зачем пришли. Давайте перейдем к делу, мисс Гринт. Думаю, моя внешность заботит вас на данный момент меньше всего.

- У меня есть письмо к вам.

Ева вытащила из сумочки маленький конверт. Девальт принял его из рук женщины и, не распечатывая, швырнул в камин.

- Но…- озадачилась женщина, - Я думала, это важно.

- Конечно, - кивнул Дерек, закуривая. - Этот конверт пуст, мисс Гринт. Это всего-навсего предосторожность от незваных гостей, своего рода условный знак от Гэбриэла.

- Странно.

- Думаю, вас менее всего должны заботить какие-либо странности, если вы решились обратиться ко мне. Я надеюсь, вы осознаете, к кому и зачем пришли, и не ждете от меня чудес.

- Но Гэбриэл уверил меня…

Уголок рта Девальта раздраженно дернулся.

- Гэбриэл… - проворчал он. - Этот несносный мальчишка думает, что я всесилен. Мне жаль будет разочаровывать вас мисс Гринт, уж не знаю, что он вам наплел, и, чтобы не заставлять вас лишний раз испытывать страдания, рассказывая мне о своем несчастье, объясню вам сразу.
Я не мужской аналог Аниты Блейк, и мертвых с того света не возвращаю. Я могу предвидеть смерть, могу общаться с уже умершими, и оттого многие считают меня некромантом. Обыватели уверены, что некромант разгуливает кладбищам, выискивая подходящего мертвеца для достижения своей цели, а после использует энергию мира мертвых, высвобождаемую неестественным вмешательством. Но я не поднимаю из гроба зомби, не создаю нежить. И я не лич.

- Лич?

- Маг-некромант, ставший нежитью,- равнодушно пояснил Девальт. – Нет, все намного проще и прозаичней. И пусть вас не смущает весь этот антураж, - он скривил губы в ироничной ухмылке.- Для того, чем я являюсь, существует вполне исчерпывающее определение. Я – Говорящий со Смертью.
Ева вздрогнула, но не отвела взгляд от бесцветных глаз проводника.

- И.. и все? – против воли вырвалось у нее.

Девальт вскинул голову и с интересом посмотрел на женщину.
- А, по-вашему, этого мало? - В его голосе послышался горький сарказм. – Не пожелал бы и врагу такого дара, мисс Гринт.

- Но ведь вы помогаете людям…

- Помогаю? – Дерек выдохнул клуб сизоватого сигарного дыма. - Не обольщайтесь… Между искренним желанием помочь и беспрекословным исполнением своего предназначения лежит пропасть. И преодолеть ее я не в силах.

Его слова прервал Каллум, принесший чай.

- Мне кажется, ваш дворецкий, мягко сказать, не в восторге от посетителей,- не удержалась Ева после того, как за юношей закрылась дверь.

- Каллум? О, он нелюдим по природе, - ответил Девальт, затягиваясь. – И строго охраняет мой покой. Он не слуга и не дворецкий. Когда-то Каллум добровольно взял на себя обязанности моего помощника, а я не препятствовал ему.

- Вы очень одиноки,- внезапно вырвалось у Евы.

Девальт улыбнулся, но лицо его, и до этого не отличающееся богатством мимики, после ее слов словно захлопнулось изнутри.

- Я утомил вас своей болтовней, - произнес он, затушивая сигарету в пепельнице. - Прошу простить – возраст. Становлюсь чересчур разговорчивым, хотя мне бы следовало выслушать вас. Итак, мисс Гринт, что у вас случилось?

- Видите ли…- пальцы женщины затеребили перчатки, до этого спокойно лежащие на коленях. – Дело в моей сестре, вернее в ее ребенке. Эмили долгое время не могла забеременеть. Она лечилась, ходила в церковь, ее семейная жизнь была под угрозой. И, наконец, свершилось чудо. Сестра забеременела, и через пару недель должна родить, но случилось несчастье. Герберт Метт Майцнген, ее муж, погиб при странных, невыясненных обстоятельствах, и это стало страшным ударом для Эмили. Врачи опасаются за жизни ее и ребенка, речь уже идет о том, что им придется выбирать между матерью и сыном. Если умрет ребенок - сестра не переживет двойного удара, а если умрет она, тогда и мне жить незачем. Она - единственное родное существо, оставшееся у меня после гибели родителей.

У Евы от волнения перехватило горло, и она замолчала. Воцарившуюся тишину не спешил прерывать и Девальт, наблюдающий за ней так пристально, что женщину пробрал озноб. Его глаза, похожие на два сверкающих айсберга, казалось, пронизывали ее насквозь, выворачивали как перчатку, проникая в самые удаленные уголки души, вытягивая на свет сокровенные мысли и чувства, в которых Ева боялась признаться даже себе.

- А чего же вы хотите от меня? – низкий голос Дерека вернул ее к реальности.

- Ваш голос настолько же богат интонациями, насколько скудна ваша мимика, - вдруг произнесла Ева. Девальт вдруг запрокинул голову и расхохотался раскатистым гулким смехом, рассыпавшимся по углам погруженной в полумрак комнаты, словно горсть драгоценных камней.

- Поразительно, впервые за много лет не я консультирую клиента, а клиент пытается разобрать меня по косточкам.

Его смех оборвался так же внезапно, как и начался.

- Не нужно этого делать, мисс Гринт…

- Ева. Меня зовут Ева.

- Я помню, - зазвенела бархатная сталь в его голосе. - Моя память хранит множество имен и тысячи образов, но если бы я давал каждому место в своей душе, то меня бы уже давно разорвало на куски. А голос… Я впитываю в себя не только образы… И общаюсь не с одним ликом смерти.

- А разве смерть не однолика?

- Мисс Гринт, вы журналистка? - мягко перебил ее Девальт.

-Писательница, но иногда пишу для журналов.

- Понятно, - Дерек скрыл тонкую, почти эфемерную улыбку. - Но давайте условимся с вами, когда я захочу дать интервью, а я этого вряд ли захочу, то информирую вас заранее.

- Я хочу разобраться в человеке, в руки которого отдаю жизнь своей сестры и нерожденного племянника. И ваша плюшевая грубость здесь совершенно неуместна, - в Еве проснулся дух противоречия, и она вызывающе вздернула подбородок. Где-то на задворках сознания истошно завопила мысль: «Идиотка! Он сейчас прикажет просто прогнать тебя взашей, и куда ты пойдешь?»
- Давайте условимся: правила здесь устанавливаю я, - блеснул глазами Дерек, но вдруг смягчился. - Ваше желание вполне объяснимо и понятно, но поверьте, мисс Гринт, я знаю, о чем говорю. Это для вашего же блага. Если хотите сохранить рассудок в целости, то послушайте моего совета – не пытайтесь залезть ко мне в голову. Увиденное вас не обрадует.

- Я хочу заключить сделку: обменять свою жизнь на жизнь сестры,- выпалила Ева, выплескивая то, что мучило ее уже не один день.

- Сделки заключаются не у меня,- хищно усмехнулся Девальт, – Я не играю в игры с дьяволом.

- Смерть не состоит на службе у дьявола? Но почему же тогда люди обращаются к нему, чтобы продлить себе жизнь? Отсрочить приход кончины?

- Вы слишком многое хотите знать, мисс, – Дерек едва заметно усмехнулся, замолк, и через секунду в комнату вновь неслышно вошел Каллум, держа на руке черный поднос. Он бережно опустил его на тяжелый стол черного дерева, украшенный головами тибетских псов, вопросительно взглянул на хозяина. Получив едва заметный кивок в благодарность, он забрал остывший напиток, к которому ни Девальт, ни Ева так и не притронулись, поставил на стол новые порции свежезаваренного чая и неслышно удалился. Дерек протянул руку, взял крохотную чашечку темно-синего фарфора, полюбовался причудливой игрой серебряного тисненого узора на кружевной кромке, сделал глубокий глоток, даже не удосужившись предложить гостье то же самое. – Я подумаю над вашей просьбой.

- Простите, я была чересчур резка и поспешна в выводах, - Ева прекрасно поняла, что через минуту дверь захлопнется, и она останется один на один с мокрым гравием, луной и своей болью, от которой ее избавить не под силу ни одному смертному.
– Помогите… - в голосе прозвенели нотки отчаяния, способные растопить даже самое холодное сердце. (Холодное – но не мертвое – усмехнулся про себя Девальт, уловивший этот тонкий тактический ход, присущий умным женщинам, умевшим играть на душевных качествах окружающих, и к тому же неплохо подкованным с точки зрения психологии).

- Я подумаю… – отвернувшись к столу, он равнодушно отставил чашку и потянулся к внушительному фолианту. Вся его фигура словно говорила Еве: «Разговор окончен. Оставьте меня.»

- Мистер Девальт, мне некуда идти.

- Я сообщу о своем решении завтра. Оставьте свою визитку на зеркале в прихожей. Каллум вас проводит, – молчаливый слуга сделал шаг из темноты, словно стоял вот тут, за этой самой дверью, и ждал приказа.

Опустив голову, Ева покорно побрела к выходу… Господи… Что же теперь? Автоматически приняв пальто из рук юноши, она шагнула через порог. Холодный порыв ветра рванул тонкую ткань, словно ее и не было вовсе, вызвав волну дрожи во всем теле. Капли дождя попали на лицо, шею, руки, заставив женщину поплотнее завернуть элегантный ворот. Натягивая перчатки, она растерянно оглядывалась по сторонам. Далекий желтоватый свет фар, по крайней мере, внушил надежду, что она – не в аду, а на грешной земле, и где-то даже есть живые люди. Живые… Зашуршал гравий, и около Евы затормозил желтый автомобиль со светящейся шашечкой… Такси? С удивлением она открыла дверцу и нырнула в теплый гостеприимный салон.

- Вы? – Ева уставилась на водителя, еще полчаса назад уверявшего ее в том, что ни за какие деньги не станет ехать сюда во второй раз.

- Ну… Куда едем? – мужчина что-то бормотал под нос, выруливая на шоссе – и за последующие 40 минут не произнес ни слова.
Справа загорелась тусклая цепочка огней, превращаясь в освещенную аллею, за ней вспыхнули огоньки ограды городской мэрии, и Ева с облегчением поняла, что через считанные минуты будет дома. Наконец, машина остановилась. Она открыла сумочку, ожидающе глядя на водителя. Покосившись на пассажирку в зеркало заднего вида, он буркнул: «Выходите, мисс, все оплачено!»

Ступив на скользкую мостовую, она почти побежала к ступеням парадного, совершенно не заботясь о том, что булыжники обдирали замшу с изящных шпилек дорогих туфель. Как назло, сначала Ева долго не могла найти в сумочке ключ, потом – так же долго не могла попасть в замочную скважину. Наконец, раздался привычный щелчок.

Только когда в прихожей приветливо загорелись два симметричных светильника, а дверь наглухо закрыла уютное жилище от ветра, тумана и дождя, Ева впервые за весь вечер позволила себе снять маску. К ногам женщины бросился голубовато-серый комок, взметнулся вверх пушистый хвост, и вот уже Макс блаженно мурлыкал, вертясь около ног любимой хозяйки. Ева сделала два шага вперед, присела, взяла на колени теплого, мягкого и безмерно любимого кота и беззвучно заплакала. Зверек с удивлением обнюхал лицо женщины, и шершавый язык заботливо коснулся соленой щеки, носа. Макс тоже волновался за свою хозяйку и результат сегодняшней встречи.

Дерек Девальт сидел у камина, вытянув ноги к огню. Он любил дождь и одиночество, одиночество и дождь. Каллум был хорошим помощником – именно потому, что не создавал в доме даже намека на присутствие человека. Продукты Девальту привозили раз в неделю из ближайшей деревни, книги доставляли из Лондона почтой. Одежду присылали из крохотного парижского ателье, каждый год – семь белоснежных сорочек и три костюма. Мерки были сняты лет десять тому – и по сей день оставались неизменными, равно как и мастер, который мог угодить молчаливому посетителю. Остальное… Остальное придумали люди, слишком избалованные избытком времени и слишком озабоченные увеличением этого избытка.
Итак, Ева Гринт. Наивная, хотя и достаточно умная, решительная, хотя и не лишенная слабостей, начитавшаяся героических пособий по самопожертвованию и готовая примерить эту роль на себя. Девальт расстегнул верхние пуговицы глухого ворота иссиня-черного длинного пиджака, позволив себе непривычную вольность, и опустил руку с подлокотника кресла. Пальцы ощутили шелковистое тепло шерсти, загрубевшие рубцы ушей и перекаты мускулов на могучей шее.

- Цербер, прогуляться не хочешь? – в голосе прозвучала явная насмешка. В ответ гигантский пес фыркнув, поднялся и лениво потянулся, царапнув когтями по дубовым половицам. Дог почти растворялся во мраке комнаты – черный зверь выше метра в холке, в центнер весом, украшенный крохотным голубовато-белым пятном на груди в форме знака бубны. Важно прошествовав в прихожую, пес негромко бухнул. Через секунду открылась дверь, выпуская его во двор.

(Любишь меня – люби мою собаку, даже если это – не совсем собака. Служишь мне – служи ему)
Итак. Ева. Жаль, очень жаль. Нет смысла в лишней жертве, если уже есть одна.

Двумя месяцами ранее.

Настойчивый стук в дверь. Дерек брезгливо поморщился, отрываясь от книги. Неслышно вошел Каллум, вопросительно глядя на хозяина. Секунду подумав, он утвердительно качнул рукой, перелистывавшей страницы, и вернулся к прерванному занятию. Мистер Майцнген… Почему бы и нет? В конце концов, пора бы немного и встряхнуться – чтобы не потерять хватки.

В коридоре раздался глубокий мужской голос и тихие, равнодушные ответы дворецкого, потом – тяжелые шаги по дубовым половицам. Девальт вздохнул, заложил книгу полоской тисненой кожи, отставив на резной столик черного дерева, поднялся с кресла. Через секунду он уже стоял у дубового стола, украшенного головами тибетских мастифов, и скептически оглядывал посетителя. Двери во все комнаты были сделаны так, что посторонний человек мог их принять за что угодно – книжный шкаф, трюмо или даже окно. Эта мелкая слабость – таинственность появления – забавляла Дерека, и он не отказывал себе в небольшом удовольствии. Так и есть. Мужчина в черном дорогом плаще резко поднял глаза, уставившись на невесть откуда возникшего хозяина. Говорящий стоически перенес процедуру разглядывания его глаз и равнодушно кивнул на кресло, приглашая гостя присесть.

- Мистер Девальт… Простите за столь поздний визит, я понимаю, что не имел права приезжать в столь неурочный час…

- Неурочным было бы ваше появление в семь часов утра, – чуть поморщившись, оборвал гостя Дерек. – Я не испытываю недостатка во времени, но и не страдаю его избытком, потому – попрошу перейти к делу, минуя общепринятые правила приличия и получасовые взаимные заверения, – белые глаза скользнули по ссутулившейся фигуре посетителя, отметив явно аристократическое происхождение, нервные движения рук, круги под глазами и предположительное состояние банковского счета. – Итак?

- Простите… - гость был явно озадачен. – Меня направил к вам мистер Рейни. Мне нужна помощь. Ах, да, позвольте представиться. Майцнген. Герберт Майцнген.

- Мне ни о чем не говорит имя мистера Рейни, равно как и Майцнген. – Дерек сдержал улыбку, лишь пристально глянув в глаза мужчине, сидевшему перед ним. – Но вы здесь, и этот факт я отрицать не могу. Дайте подумать. Нет, не только вы. Еще и ваш очаровательный прадед, Вильям Майцнген, продавший душеньки своих потомков за право выиграть в карты у достопочтенного мистера Вригли, известнейшего игрока в покер. Впрочем, пари – личное дело каждого.

Мужчина в кресле чуть заметно побледнел, нервно потянулся к тугому вороту, рывком расстегнул верхние пуговицы.
- Черт возьми, откуда вы…

- Возьмет. Если вы пришли, чтобы попросить его об этом – немного не по адресу. Впрочем, вам даже и просить не надо. И не только вам. Этой чести удостоятся еще и ваши дети. – Девальт чуть заметно кивнул – и в комнату неслышно вошел Каллум с подносом, примостив его на край стола. Когда дворецкий удалился, Дерек протянул руку, взял широкую чашку черного фарфора, сделал глоток.

– Выпейте чаю. В аду такой не подают – пользуйтесь возможностью. Едва заметно усмехнувшись, он задержал напиток во рту, смакуя тягуче-терпкий, густой аромат, чуть отдающий лимонником.

Посетитель покорно встал, взял со стола чашку, рассеянно отхлебнул чай, не чувствуя ни вкуса, ни запаха благородного напитка. Еще раз пристально взглянув в глаза хозяина дома, мужчина замер. Словно какая-то ось, державшая его до этой минуты, сломалась, он осел в кресле. Просто в это минуту Герберт Метт Майцнген впервые за последние месяцы ощутил непонятный покой.

Он знает…

Все знает.

Он поймет, не назовет сумасшедшим, не предложить пойти выпить вина и забыть о глупых легендах.

Усевшись поглубже в кресло, Герберт заговорил – ненормально спокойным, монотонным голосом, явно пытаясь скрыть свой истинный страх и отчаяние.

- Да, вы правы. Мое имя - Герберт Майцнген, и моего прадеда звали Вильям. Азартнее человека не было во всей Австрии, прадед ни дня не обходился без игры или пари. Скачки, покер, рулетка – ему было все равно, во что и на что играть. Он не раз спускал состояние – но непонятное везение позволяло не только из грошей отыграть его обратно, но и приумножить. Так длилось до тех пор, пока старик не сел за стол с Вригли.
Тот приехал в Австрию отдохнуть, и заодно – порастрясти местных игроков. Он успел побывать в Париже, Лондоне, Санкт-Петербурге – и везде оставлял разбитых в пух и прах соперников и собственную славу непобедимого игрока. Поговаривают, что причиной тому был древний амулет, полученный им от самого нечистого. Собственно, еще до приезда в Вене только о нем и говорили. Прадед забросил дела, примчался в город, поселился в отеле и стал ждать.
В день приезда именитого игрока все игровые заведения собрали небывалый урожай – народ хлынул толпами. К разочарованию всех, он не вышел в свет и не появился ни на второй, ни на третий день. Напряжение нарастало, сплетни расползались – а игрок равнодушно прогуливался по улицам, покупал книги и кофе – и даже не помышлял об игре. Наконец, общественность не выдержала – и к Вригли в отель заслали переговорщика. Он встретился с игроком и поведал ему о том, что местные профессионалы хотели бы с ним сразиться. Вригли равнодушно отказался, заметив, что приехал в город отдыхать, но не работать. Ответ разочаровал присутствующих и вызвал бурю негодования у прадеда.
Возмущаясь и кроя игрока, на чем свет стоит, прадед заявил, что готов поставить все свое состояние на кон – лишь бы сразиться с Вригли. Он даже передал ему письменное приглашение на игру. Но тот ответил отказом, принося в самых лестных формах извинения за то, что не имеет возможность удостоиться такой чести. Тогда старик во всеуслышание обозвал его трусом, который просто боится проиграть Майцнгену. В тот же вечер они сели за стол. Вильям проиграл. Вчистую. Мало того, он потребовал реванша. Никто не знал, что ради этого прадед заложил дом. Заложил – и снова проиграл.

В ту ночь Вильям ушел из клуба, и несколько дней его никто не видел. Вернувшись, он поставил на кон свой фамильный перстень, с которым никогда не расставался – и выиграл. Вригли не привык к поражениям, вошел в азарт – и за день проиграл прадеду всухую, проиграл все – включая таинственный амулет. Через три дня Вильям Майцнген скончался – выбросился с чердачного окна собственного дома, бросив на произвол судьбы жену и восьмилетнего сына. Опозоренный игрок неоднократно обращался к вдове Вильяма с просьбой продать амулет, предлагал колоссальные суммы – но бедняжка даже не предполагала, о чем идет речь. Через год, в тот же самый день, Вригли погиб при очень странных обстоятельствах.
С тех самых пор наш род словно стал проклят. Девушки поголовно оставались старыми девами, уходили в монастырь и погибали в возрасте до 30 лет от самых невероятных болезней, мальчики либо погибали при рождении, либо доживали до 30 лет, после чего накладывали на себя руки. С тех пор прошло ровно 98 лет. Мой дядя умер при рождении, равно как и два моих брата-близнеца, мой отец – традиционно застрелился, когда мне было пять лет, не оставив даже предсмертной записки. На сегодняшний день мне двадцать восемь, я счастливо женат и жду первенца. И я боюсь. Понимаете? Боюсь! – мужчина с отчаянием взглянул на сидевшего перед ним человека.
– И если вам не чуждо хоть что-то человеческое, и вам не плевать на судьбу нерожденного невинного ребенка - скажите, что делать мне теперь?

- Забавная история, - равнодушно откликнулся Девальт, тонувший в роскошном велюровом кресле. – И я, собственно говоря, не понимаю, что привело вас ко мне. Не за чем ворошить прошлое. Подождите пару лет – и все закончится, – в белых глазах промелькнула откровенная насмешка, проводник равнодушно отставил в сторону пустую чашку, поднялся, причем ни единая морщинка не исказила безупречно гладкое шерстяное полотно пиджака. – Не смею задерживать.

- Нет! – посетитель, задыхаясь, вскочил с кресла, - вы не можете отказать! Жена вот-вот должна родить!

- Именно. Ребенок умрет. Проклятие исчерпает себя. На том считаю наш разговор законченным.

запись создана: 09.04.2010 в 18:18

@темы: *KGB*, *ymka*, Цикл новелл "Говорящий со Смертью", Триллер, Драма, Ориджинал

---

«Выбор Хранителя» (Цикл новелл "Хранители")

[***Орден Падших***]

Название: «Выбор Хранителя»
Автор: KGBистско – Zl”ой дуэт
Арт: KGB
Жанр: драма
Рейтинг: PG-13

Герои: Марк, Элина и другие.
Продолжение к "Возвращению Хранителя" тут
Дисклеймер: оригинальные персонажи.

Музыка: Poets of the fall "llusion And Dream"
По мотивам бессмертного творения Zlaya «Возвращение Хранителя»

От автора: Выбор всегда остается за нами
Статус: закончен
Продолжения выложены в комментариях к записи.

Крылья-ветер – величие силы,
Крылья-небо – как Ангела стать.
Сколько крыльев обуглено было,
Сколько будет – Отцу только знать.

Но за крылья ли ставят мне цену?
Человеку Господь наш судья.
Ваша жизнь – это хлипкая сцена,
Где играть по-другому нельзя.

Только я ведь не слеп, не безумен –
Я могу посмотреть с высоты.
Было много сомнений, раздумий...
Так зачем догорают мосты?

Что-то небо становится выше,
Да обрывочней раны дорог.
“Я могу...” – безнадежнее, тише...
И конечно: “Прости, я не смог...”

Она никогда в жизни не видела демонов. Точнее, не подозревала, кто они и как отличить их в пестрой людской толпе. Странные холодные сущности, которые выбирали жертву, преследовали – и захватывали, не давая человеку ни быть собой, ни управлять своим телом. И тогда невесты зверски расправлялись с женихами, матери убивали детей, а пустоголовые пудели рвали зубами своих хозяек – благообразных старушек. В последние годы, когда ее неотъемлемыми спутниками стали Хранители, Элина познакомилась поближе с темной стороной мира. Сначала просто ощущала что-то мерзкое, вязкое, холодное, потом стала видеть, и только с недавнего времени научилась их слышать... Собственно, это было ненамного труднее, чем видеть и слышать ангелов.

В этот день она заметила в толпе странное туманообразное существо, которое явно шло за ней – осторожно, прячась то там, то сям, ловко обминая людей и здания. Странно… Она привычно сконцентрировалась, начав выполнять несложную по сути своей процедуру – «Собирать свет». Этому приему ее научил Хранитель. Достаточно было по пути «вбирать» в себя максимум любых ярких лучей – фары, освещенные окна, фонари – и концентрировать, предоставляя возможность «выстояться», потом подпустить демона поближе и… По сути, большинство людей могли так-сяк обезопасить себя от влияния нечисти, но почему-то не пытались научиться этому. Элина предпочитала перестраховаться. Ей не составляло труда лишний раз быть чуточку внимательнее, да и Хранителю меньше работы. Выученные методики в силу регулярных тренировок постепенно шлифовались. Разумеется, против серьезного противника это была детская трещотка, но в некоторых случаях помогало. Вот и сегодня неизвестное существо отстало, и Элина, поплотнее закутавшись в шарф, зашагала домой, не акцентируя на случившемся внимание зазевавшегося Марка.
Вечер у камина – лучшее время суток. В кресле уютно устроился Хранитель, на коврике у ног свернулась клубком остроухая серая косматая собака. Периодически она поднимала волчью голову, осматривалась – и снова засовывала нос в густую роскошную шерсть.

Шилонская овчарка с недавнего времени была полноправным членом крохотной семьи. После ухода Батлера в доме образовалась дикая пустота, которую не мог заполнить даже Марк, старавшийся, как умел, поддержать. Впрочем, Хранитель так и не научился до сих пор толком влезать в душу своей подзащитной, потому и не находил те слова, которые отвлекали бы от грустных мыслей. Она надолго замкнулась в себе, нехотя отвечала на вопросы ангела, больше времени проводила в работе. Из апатии ее вывела поездка на кинологическое шоу, где и увидела серую Бренду. Так в доме появился неуклюжий косматый щенок, превратившийся через год в массивного рослого зверя со стальной хваткой и мощными лапами.
Чуть скосив глаз на собаку, женщина без труда заметила ее странное беспокойство. Дотянув до привычного времени выгула, чтобы не вызвать подозрение у Хранителя, она взяла поводок и вышла за двери. Марк так и остался дремать в кресле – он ненавидел такие вот дождливые вечера и по возможности отсиживался в тепле.
Знакомая тропинка в парке… Нет, не подходит. Она свернула на освещенную аллею и зашагала, вбирая мысленно свет фонарей, при этом собака, обычно любившая отойти на добрых метров 30, старалась оставаться поближе. Ждать, спокойно, без лишний эмоций – ждать.

Она почувствовала присутствие постороннего еще раньше, чем увидела. Туманная тень ловко пробиралась за деревьями ей навстречу. Напрягая боковое зрение, различила фигуру, смутно напоминавшую человеческую – но значительно худее, с длинными руками, на размытой маске морды блестели белесые глаза. Нагнув голову, продолжала двигаться вперед с той же скоростью, подавая едва заметный знак собаке. Чувства обострились до предела, страха не было – только чуть заметный холодок по спине да дыхание, сбивчивое, как перед экзаменом… Адреналин, чтоб его… Овчарка приблизилась, равнодушно поглядывая по сторонам.

Существо ловко метнулось через тропинку и попыталось обойти ее сзади. Резко развернувшись, она успела перехватить его взгляд – и удерживала перед собой. Старый трюк, давно отработанный на прежних Хранителях (вот смеху-то было). Демон замер, но достаточно быстро высвободился. Не скрываясь более, стал перед ней.

- А вот и моя добыча! Ты смотри – сама, без дружка вышла?
- Оптимист… Слуш, иди ты, а? Я своей дорогой, ты – своей.
- Ну уж нет, - отрицательно покачал головой демон. - Не для того я потратил на тебя столько времени.
- Чего ты хочешь? – спокойно спросила Элина.
- Все просто. Мне нужно тело.
- Мясная лавка двумя кварталами выше.
- Нет, солнышко… Меня устраиваешь ты. А вот подружке приглянулся твой кавалер крылатый… Кстати… я что-то его не вижу?
- У тебя не только с мозгами, но и со зрением туго, - ответила Элина.
- Ну и хамка! Демон легко поднялся вверх, привычно устремляясь к жертве, словно разделяясь на три тонких вращающихся бура. Выверенная методика, позволявшая моментально закрыть глаза и рот человека, в считанные секунду превратив его в послушную марионетку. Элина сработала быстро. Вскрыв «выстоянный» свет, она легко направила всю его мощь в самое сердце – точно между тремя клиньями. Может быть, демон был слишком слаб, может – ей повезло, а может – ярость придала сил… Плюс собака, сконцентрировав всю злобу в едином направлении, дополняла и без того мощную контратаку человека. Существо удивленно охнуло, когда пронзительно-яркий луч, невидимый глазом простого смертного, но столь явно ощутимый нечистым, словно масло, размягчил само его естество. Демон вздрогнул, прекратив атаку у самой цели, дернулся было назад.

Женщина не отступала. Ощущение внезапной победы вселило тупую, по-ребячески сумасбродную и жестокую уверенность в себе. Сущность явно не ожидала от смертной отпора. Вильнув подпаленным хвостом, она рванула в темноту чащи. Элина глубоко вздохнула, намотав на руку поводок, наклонилась, зарылась лицом в нежные уши овчарки. Нет… Еще не конец… Где-то тут шатается вторая…
- Ну же, скорее! – Развернувшись, она почти бежала к дому: «…подружке приглянулся твой кавалер крылатый…» Ну уж нет! Глаза рыскали по сторонам, ноги привычно огибали рытвины и ямы, изведанные за тысячи ночных прогулок. Вот еще один поворот, трасса – и дом! Сейчас покажется знакомое окно… Вот она, тварь! Прямо перед ней неслось полупрозрачное «нечто» - меньше первого и послабее. Войдя в раж, человек ударил со спины. Остатков «выстоянного света» вполне хватило для того, чтобы помять хребет дохловатенькой и не шибко тренированной самке. Она взвизгнула, дернулась – и наткнулась на собаку. Обученный зверь полыхал злостью, она ощущалась в утробном глухом рыке, в красноватых блестящих глазах, в хриплом, мощном дыхании. Биополе могучего животного, объединившись с биополем человека, давили, не давая существу ни малейшего шанса. И человек, не задумываясь, нанес последний удар.

Она никогда не видела, как умирает демон. До этого дня. Белесые глаза самки мигнули – и погасли, словно выключенный мобильник – тускнея, прекращая существовать. Туман, объединенный сгустками энергии, рассеялся.

Элина прислонилась к дереву. Только теперь мозг окончательно принял факт произошедшего, сердце колотилось в бешеном ритме, протестуя против резкого прекращения нагрузки, а руки предательски вздрагивали. Бледное лицо покрылось красными пятнами. Собака, поскуливая, заискивающе прижимая уши к голове и, поджав пушистый хвост, подошла к хозяйке. Пес лизал холодные пальцы, тыкался мордой, трогал большой когтистой лапой.
Так… Только что она что-то убила… Демона, нечисть, зло – непонятно. Убила. Его нет. Оно хотело причинить вред Марку…

Последняя фраза заставила женщину выпрямиться, привычно восстановить ритм дыхания и взять собаку на поводок.
- Опять бегали наперегонки по парку? – пробубнил Хранитель, сонно потирая глаза и потягиваясь в кресле.
- Было маленько. Она вымыла собаке лапы, зашла в кухню, выбрала турку побольше и поставила на огонь. Сейчас она выпьет кофе – и все пройдет… Она забудет сегодняшний вечер. Забудет… Кофе.

**За несколько месяцев до происходящих событий**

Элина любила воду – не как романтическую субстанцию, дарующую покой и размышлений, но как возможность закрыться от мира плотной стеной зеленоватых брызг, ощутить себя частью могучей стихии, которой было наплевать на ангелов, демонов и людей. Море воспринимала сугубо эстетически, отдавай предпочтения лесным озерам и небольшим бурным речкам. Это место она облюбовала давно.

Небольшая рощица заканчивалась крутым обрывом, а внизу лютовала дерзкая, шумная речушка, шириной не более 20 метров. Впрочем, недостаток размаха с лихвой окупался обилием водоворотов, порогов и плавающих водорослей. Не собираясь в ближайшее время покончить с собой, она более-менее соблюдала правила осторожности, входя в темные, журчливые воды.
Марк в тот день был не в духе. Утром они поцапались из-за пустяка, и Хранитель развалился на солнышке, выгоняя его ласковым светом скопившуюся желчь и недовольство… Злобрый рык привязанной к дереву шилуа вывел его из состояния релаксации. Собака скулила, металась, тявкала, пытаясь схватить зубами грубый плетеный поводок, которым была привязана к дереву. Хранитель резко встал, поднялся вверх – и замер… Далеко впереди, в облаках пены, мелькала черная мокрая голова. Чуть дальше река делала крутой поворот, натыкаясь на жестокую каменную гряду… О нет…

Руки, ноги, крылья – словно вата, тело стало отвратительно теплым и дряблым, ангела затрясло. Он рванул вперед – туда, где среди клубящихся потоков еще выныривала голова Ведьмы. Он чувствовал, как гулко-мерно билось сердце человека – ускоренно, как от усталости… Страха не было… Хоть это успокаивает. Холодная голова подопечной не раз спасала ее из передряг, может… Тьфу ты… Думай! Ты же Хранитель! У тебя на глазах сейчас гибнет подзащитная! Марк метался над ней, видел отчаяную борьбу человека с течением – и не знал, что делать. Он почти физически ощущал, как вода нахлестами перекрывает рот, забивая дыхание, казалось - даже чувствовал холод, сковывающий постепенно движения пловца.

Элину несло мощным бурлящим потоком. Она уже не противилась ему – только старалась удержаться на плаву да поглядывала по сторонам. Вот… Вот оно! Узенький ряд камышей – и часть из них сломана – плещутся совсем недалеко, если поднапрячься – есть шанс. Там, где камыши – там дно. Где дно – ну, там и видно будет. Короткий рывок швырнул тело в сторону, руки, выбросившись вперед, одновременно схватились за густую мокрую косу камышей. Растения, натянутые, как струна, тем не менее удерживали человека, не давая потоку сносить тело к смертельной каменной гряде. Собравшись с силами, она стала потихоньку перебирать руками стебли, подбираясь к берегу. Минуты, застывшие, словно часы, неуверенно опустившиеся ноги коснулись кромки ила, еще, еще – и вот она подбирается к берегу, отплевываясь от мелких водорослей, закрывших рот. Шагнув на мокрую кромку земли, опустилась на траву и замерла, уронив голову на руки, на секунду закрыла ладонями лицо. Обеспокоенный Марк уже суетился около нее, пытаясь увидеть глаза (и почему именно это было для него так важно?) Ведьма оторвала руки, посмотрела на реку, на рвущуюся вдалеке серым пятнышком собаку, на побелевшего, как мел, Хранителя – и расхохоталась, зло, вызывающе. Туманная сущность, незамеченная ангелом и так упорно возившаяся у самого берега, разгоняя поток, яростно уставилась на нее красными горящими глазами, прохрипела что-то – и исчезла в лесу… Не взяли, сволочи?

Глубоко вздохнув, она мельком взглянула на Хранителя и буднично бросила: «Ну что, пошли?» Марк замер, уставился на нее в упор, словно хотел заорать, накричать, распсиховаться – и смолчал. Ангел подошел к кромке воды. Прозрачная стихия, повинуясь молчаливому приказу, отразила искаженные течением черты… Хранитель почти с отвращением смотрел на свое лицо, дрожащее в водяной ряби… НЕ ГОДЕН.

Мы разные, слишком разные,
Мы прячемся по-умелому.
Мы золото видим стразами,
И знаем, что вроде смелые.

Мы разные, слишком горькие –
И лишь оболочка сладкая.
Мы слабые, только стойкие –
Смеемся мы, хоть и гадко нам.

Мы разные, просто разные! –
Мы думаем одинаково,
Встревожен ты – знаю сразу я,
Не надо ни слов, ни знаков нам.

Мы разные, непохожие –
И так уже годы прожиты…
Но смотрим в глаза прохожим мы –
И видим друг друга тоже в них.

Домой Марк приплелся, как в воду опущенный. Он равнодушно отпустил подзащитную вечером в парк, не пошел с ней утром на мерзопакостное совещание, а вечером надумал прогуляться. Элина, при всей своей неразговорчивости, быстро просекла перемены в настроении Хранителя. По крайней мере, взяла на заметку. Когда ангел уже было мылился отправиться в неизвестность (точнее – на встречу с Питером, о чем старался даже не думать, зная наклонности своей подопечной), она поднялась с дивана, отложила книжку и стала перед ним.

- Итак, объяснишь, что происходит?
- Все в порядке, - Марк развёл руками, стараясь говорить как можно спокойнеё, вот только отчего-то избегая смотреть прямо в глаза.
- Ну да. Расскажи это своему другу Питеру, - возразила Элина. - Ну что уставился? Если ты не думаешь о стрелке – это не значит, что твой друг не отличается излишней словоохотливостью.
- Вчера. На речке, - неохотно проговорил Марк, устремляя на неё тяжёлый, полный невыразимой усталости взгляд.
- Аааа… - Элина не сразу нашлась что сказать. - Ну извини, я же не со зла. Вот не вру…
- Я знаю, - неожиданно резко отреагировал Марк, но продолжил уже спокойнее: - Я не тебя виню. Я не смог защитить.
- Так, Марк, абы та кабы – оставь это полемику. Все обошлось – туда и дорога. Живем дальше.
- Это не вариант… - Хранитель мотнул головой и встал. Отодвинув подопечную в сторону, прошёл к окну.
- Происки демонов, я же понял – только позже, когда возвращался исследовать берег… И я не увидел его, понимаешь? Сидел в двух шагах и не увидел!
- И что теперь? – Элина подошла к нему, изучая широкую спину: «И где тут крылья прячутся, интересно?..» - Ну посыпь голову пеплом, объяви целибат (что я несу?!) и стань в угол на гречку. Что еще придумать? Могла бы предложить перепить меня в кофе – но я не садистка.
- Все это ерунда… - отмахнулся ангел, оборачиваясь и глядя на неё сверху вниз. - Просто… Я, конечно, не настаиваю, но… подумай о смене Хранителя?
- Рехнулся? – голос неожиданно дрогнул. Элина подошла к Хранителю, положила руку на плечо. - Так, Марк, хватит городить чепуху. Тема закрыта.
- С твоей стороны, - и ангел пронесся наружу, туда, где начинал покапывать мелкий дождик, а фонари создавали причудливую аллею из бледных затуманенных огоньков.

Он тоскливо слонялся взад-вперёд над землёй, кружа возле небольшого дома, где в кухонке за столом сидела его подзащитная. Впрочем, уместно ли теперь было говорить о защите? Он провалился. Провалился, и это был факт. Странно только, почему Элина, при всей её любви к фактам, упорно не хотела этого замечать?
Наконец, когда он уже изрядно продрог и промок, Марк вернулся-таки в дом. Да и куда ему было деваться?

Хранитель вошёл на кухню, молча подвинул стул и сел рядом с Элиной. Та, как обычно, потягивала кофе из любимой стеклянной кружки, которую вырыл и подсунул ей Марк после того, как разбил прежнюю. Эх, сколько усилий было потрачено, чтобы найти в точности такую же – без какого бы то ни было рисунка, большую, с тоненьким ободком у донышка.
Ангел посмотрел на нахохлившуюся подопечную, грустно улыбнулся и опустил на её плечи своё лёгкое крыло, обнимая.
Элина скосила взгляд в сторону Марка и, стараясь подражать недовольному голосу, буркнула без всякой обиды:
- То-то же.

**************************

Галлина устало перевернула очередную страницу Священной Книги… Жалобы, жалобы, жалобы… Снова и снова… Ну почему люди только и ждут, чтобы кто-то решил их проблемы? Чтобы обязательно вместо них сделали карьеру, познакомили с потенциальным женихом, вытянули выигрышный билет… И все камни – на Хранителей… Ах, это ангел виноват – оставил, мол, в самый неподходящий момент.
Впрочем, и Хранители мельчали. Злоба людей слишком быстро снижала потенциал ангелов, злословие и недоверие разбивали вдребезги все попытки крылатых защитить своих непутевых подопечных. Ослабели гарнизоны… Ослабели… Старшая задумчиво постукивала лебяжьим чистым пером по новому свитку. Видимо, придется принять радикальные меры…

- Убрать Хранителей он всех этих людей? – Александр был шокирован.- Но они же погибнут в считанные часы!
- Они и так мертвы. Губят себя, губят ангелов, губят других людей. Эти существа не имеют права использовать наших братьев для того, чтобы продлить свое жалкое существование. Маньяки, наркоманы, педофилы… Нет уж. Хватит. Если хоть кто-нибудь из них сделает попытку самостоятельно выбраться из болота – даю слово, в тот же день приставлю к нему ангела. Если нет…
- А как будет проводиться оценка Хранителей? – недоверчиво спросил Александр.
- Тут все просто, - ответила Галлина. - Многие братья – увы – ослабели настолько, что не могут выполнять свои функции, но в силу обязательств вынуждены находиться около людей. Они, по сути, бесполезны, но привязаны к подопечным обязательствами.
- Но если ангелы уйдут – люди оголятся…
- Некоторым это не помешает, - возразила Галлина. - Мало того – по желанию через время ангелы смогут вернутся. Они сумеют восстановить силы, да и люди, быть может, станут поболее ценить своих скромных помощников.
- Кто будет оценивать подзащитных?
- Я лично.

**
Ночь в доме ведьмы проходила сравнительно быстро – времени, отведенного на сон, обычно едва хватало, чтобы дать какой-то отдых вымученному организму. Хранитель прислушался… Тишина – глубокая, томная, какая бывает только перед рассветом. Даже тиканье часов будто притихло, дабы не тревожить сон человека. Бренда дремала у постели хозяйки, положив длинную морду на вытянутые лапы. Изредка собака приподнимала полусонно веки, следя взглядом за Ангелом, нарезавшим круги по комнате. Впрочем, умное животное давно знало, что никакой опасности тот, кто бродит ночью по квартире, для ее любимой хозяйки не представляет.

Ангел в который раз высчитывал, сколько шагов в длину и ширину занимает квартира Эллины. Он знал, что сон наступит лишь ближе к рассвету, когда назойливо запищит будильник, и подопечная, пошатываясь и зевая, потопает на кухню варить кофе. Марк давно выработал эту привычку: бодрствовать в те часы, когда подопечная спит, чтобы хоть ночью его бестия могла отдохнуть, а на следующий день рвануть, очертя голову, на поиски очередных приключений.

Марк улыбнулся: на днях Элина испробовала себя в прыжках с трамплина в бассейне. Эта ненормальная выбрала самую большую высоту и, не думая, с радостным «Оп!» ринулась вниз. Не то, чтобы у него оборвалось сердце… Просто Хранитель не любил воду. И пусть особой опасности не было,

Марк окунулся следом, лишь бы подстраховать Элину на случай возможной встречи её черепа с дном бассейна. Когда промокший насквозь ангел плёлся домой, она, уже высохшая и одетая, поглядывала на него со скрытой улыбкой, а уж когда вошли в квартиру – безудержно рассмеялась над нелепым видом Хранителя, больше похожего на мышонка, искупавшегося в луже. И ведь не на что было обижаться.

Он остановился, повернул голову в сторону подопечной. Овчарка лениво глянула на него и снова закрыла глаза.
Элина спит, завернувшись по самую макушку в одеяло, видна только копна тёмных вьющихся волос, разметавшихся по подушке. Марк усмехнулся, присаживаясь на корточки подле кровати. Подопечная завозилась, высунула из-под одеяла сонное лицо, злобно засопела, но не проснулась.

«Надо же, - подумал Марк, - а вид у неё во сне абсолютно ангельский…»

За прошедший год он совсем привык к Элине, и никакая выходка не могла теперь его удивить. Разве что сердце иногда ёкало от мысли, что его сил в какой-то момент может не хватить, и тогда случится непоправимое… Впрочем, подопечная не была глупа. Судя по всему, она давно просекла невысокий потенциал своего Хранителя и старалась лишний раз безрассудно не испытывать судьбу.
Марк переместился на край кровати, задумчиво глядя на женщину. Ночь была достаточно светла для того, чтобы видеть её лицо, спокойное и умиротворённое. Даже страшно подумать, что он мог тогда её лишиться, навсегда оставшись в райских чертогах, где на самом деле ему было не место.

Сколько он просидел рядом с подопечной? Наверное, долго. Во всяком случае, Элине нисколько не мешало его присутствие. Наоборот, не ведая, что Ангел настолько близко, она спала глубоко и спокойно. Ночь обволакивала её пеленой сна, в котором не было ровным счётом ничего. Ей редко снились сны. В основном, измученный организм запирался темнотой, не подпуская к себе ни фантазии, ни картинок из прошлого, ни даже банальных событий прошедшего дня. Покой. Впрочем, даже кутаясь в любимом плюшевом пледе, сквозь сон Элина осознавала, что подобная идиллия продлиться недолго, исчезнув с назойливым звоном будильника. Исключение составляли ночи, когда подопечную посещали вещие сны, которые имели место с ужасающей периодичностью. Как правило, после них она долго ходила мрачная, нализываясь кофе до чертиков в глазах и не отвечая ни на какие расспросы.

Вот и сейчас, задумавшись, Марк упустил момент, когда лицо женщины помрачнело, брови сошлись в одну темную линию, дыхание участилось. В следующий миг одеяло полетело в сторону, и Элина оказалась сидящей на постели, в топе и шортах, как всегда всклокоченная, а от внезапного пробуждения ещё и чуть помятая. Казалось, остатки сна слетели в считанные секунды, темные глаза зло горели, уставившись на Марка. Ангел легко опустился на корточки, взял ее за руку, заглядывая в лицо:
- Эй, ты что? Дурной сон?
Элина отрицательно качнула головой и подалась ему навстречу. Не меняя выражения лица, она перехватила руку Хранителя, сжала запястье, затем отстранилась, осмотрела его:
- Слава Богу, живой… - проговорила она наконец.

Марк никогда прежде не видел её такой. Он физически ощущал, как колотится сердце, как лихорадочно работает мозг, отсеивая лишнее и выжимая из полученных крох знамения истинную угрозу. И Марк простил себе вольность – заведомо зная, что подопечная будет измываться над ним не день и не два - нерешительно присел на краешек кровати и обнял смертную:
- Элина, ты что? Всё в порядке…
- Пока в порядке, - произнесла она мрачно и затем фыркнула. – Ну, и что за приступ любвеобилия?

Марк только улыбнулся: ну конечно, проблеск эмоций не может длиться долго, это не в стиле его подопечной, и мгновения искренности сменятся иронией. Однако сердце смертной билось ещё довольно сильно, как после бега. Ведьма смотрела на него в упор, зло, но в глазах – на самом дне – он разглядел то, чего уж точно не ожидал увидеть. Страх. И этот страх касался только его… Она боялась его потерять? Абсурд… Хотя, неожиданно приятно узнать, что он дорог ей. Ангел опустил голову. Элина стала всем для него, единственным смыслом существования. Он любил её. Любил… Он часто задумывался над тем, что чувства его к этой женщине выходили за пределы плоскости «Забота Хранителя о подопечном». Может, потому сейчас, когда она была столь близко, вспомнились Питера, который имел связь со смертной… Пользуясь редкой возможностью, Хранитель зарылся лицом в темных волосах:

- Элина, не нужно, а? Хоть раз попытайся оставаться спящей...
Подопечная секунду помедлила, но отстранилась. Она позволила себе слишком многое, чуть приоткрыв для Ангела те свои уголки души, которые предпочитала держать в тайне даже от самой себя. Никаких эмоций. Так легче и проще. Впрочем, глядя на улыбку Марка, сделавшую его чуточку моложе, она тоже улыбнулась, но про себя.

Господи, чем же я заслужила то, что Ты доверил мне в Хранители такого сына…

@темы: *KGB*, *Zlaya*, Цикл новелл "Хранители", Драма, Ориджинал

---

Для желающих вступить в Сообщество.

[***Орден Падших***]

Уважаемые читатели, желающие вступить в Сообщество Кабинет ***Ордена Падших*** и подавшие заявки на вступление "Вступить в Сообщество"!

Ещё раз напоминаем вам, что:

Правила Сообщества

1. О членстве в Сообществе, ПЧ, записях и комментариях.

1.1. Участниками сообщества являются члены Ордена.

1.2. Постоянные Читатели являются друзьями Сообщества, их Дневники в обязательном порядке подлежат добавлению в список избранных дневников сообщества.

1.3. Вступление в Сообщество приравнивается вступлению в Орден. См. Правила Приёма.

1.4. Все записи в дневнике Сообщества создаются только членами Ордена. Сообщения для последних, отзывы об их работах размещаем в комментариях к записям.

О том, как стать членом ***Ордена*** подробно расписано в эпиграфе Дневника Сообщества.
Всем желающим будем только рады! СПН объединяет!

С уважением, мы)

запись создана: 22.01.2010 в 23:51

@темы: Объявления

---

Эпиграф для Sweet Helena

[***Орден Падших***]

Эпиграф-картинка по заказу  Sweet Helena:

@темы: Feyt, Арт, Заявки

---

Сообщество ***Орден Падших*** представляет

[***Орден Падших***]

Код на наш баннер:

<a href="http://www.diary.ru/~ordenpadshih/" target=_blank><img src="http://static.diary.ru/userdir/1/5/4/8/1548022/50711973.gif"></a>

запись создана: 14.01.2010 в 11:50

@темы: Объявления

---

«ПАЛАЧ» (Драма, R. Герои: Аластор).

[***Орден Падших***]

Работа была написана для конкурса "To be continued...", проводимого на сайте tv-supernatural.ru.
________________________________________________

ФИК-ПОБЕДИТЕЛЬ!
МЫ ПОЗДРАВЛЯЕМ *YMKA*!!! ТАК ДЕРЖАТЬ!!!

________________________________________________

Название: «Палач»
Автор: ymka
Жанр: драма
Рейтинг: R
Персонажи: Дон Мигель Алонсо (Аластор), Велиал, Абадонна.
Дисклеймер: Аластор как персонаж шоу «Сверхъестественное» - принадлежит Крипке, Велиал и Абадонна-мифологии, а Мигель Алонсо мой собственный придуманный псих.
Таймлайн: задолго ДО суперов
Саммари: "Бойтесь людей верующих, ибо у них есть боги, которые все им прощают." (с)

«Что дадите вы жалкой черни?
Мы даем ей хоть что-нибудь.
Всё опасней, страшней и неверней
Будет избранный вами путь…
…Затоскуете вы о чуде,
Прометеев огонь кляня,
И осудят вас новые судьи
Беспощадней в стократ, чем я.»
Анна Баркова

Испания, Толедо. 24 августа 1483 года….

Алые языки пламени жадно лизали жалобно потрескивающие в камине поленья. Уродливые черные тени плясали на стенах, принимая причудливые образы корчащихся в предсмертных муках еретиков. Дон Мигель Алонсо, Верховный инквизитор Толедо тяжелым немигающим взглядом смотрел на огонь, и его лежащие на коленях всегда холодные руки по странной прихоти пламени казались обагренными кровью. El Inquisidor Sangriento - Кровавый Инквизитор - называли Алонсо в народе, и едва заметная усмешка кривила уголки его губ, когда из перекошенных страданием ртов пытаемых вместе с кровью и слюной выплевывались слова подобные этим. Не знало жалости сердце дона Мигеля, глух он был к мольбам о помиловании и помощи, и ни один мускул на его лице не приходил в движение, при виде мучительной агонии пытаемых по его приказу еретиков.

Но сегодня Верховный инквизитор впервые задумался, когда юная рыжеволосая ведьма вдруг во время пытки подняла на него избитое распухшее от кровавых ссадин лицо и прошипела, словно змея с которой заживо сдирали кожу:

- El asesino del almas !

Ее последующие слова захлебнулись в вопле боли и шипении раскаленных щипцов прожигающих кожу до костей.

Убийца душ.

Но так ли это?

Через очищающий огонь боли, сквозь испепеляющую купель страданий, не в рай ли вел он своей твердой рукой стадо отупевших, сбившихся с истинного пути агнцев божиих? Что они могли понимать в муках, обрюзгшие, погрязшие в пороке жалкие скоты? Это ли сыновья и дочери божии, за которых он отдал на смерть единородного сына? Это ли угодно Господу? Нет!

Рука Алонсо сжавшись в кулак, стукнула по подлокотнику кресла. Приблизиться к Господу возможно только сполна испытав всю меру страдания. Жечь! Резать! Клеймить каленым железом людские немощи и пороки! Тело есть зловонный прах и к праху возвращено будет. Душа должна быть спасена.

Словно раскаленной иглой пронзила Верховному инквизитору мозг шальная мысль: а будет ли спасение?

И впервые в жизни дон Мигель Алонсо почувствовал страх.

Вскочив, заметался он по комнате и складки черной сутаны, развевались и хлопали за его спиной подобно крыльям огромной зловещей птицы.

Душа нераскаявшегося грешника попадет прямиком в когти сатане и напрасны будут все труды святых отцов положенные на искоренение ереси и спасение душ! Нет, нет, невозможно!

Верховный инквизитор заскрежетал зубами: он не может допустить подобного. Даже если ему придется отправиться для этого прямиком в ад!

-Ну, это можно устроить, - негромко произнес кто-то стоящий за его спиной.

Дон Мигель резко обернулся, схватившись за кресло, чтобы не упасть.

-Кто посмел? - прокаркал он, задыхаясь от волнения.

-Не волнуйтесь так, святой отец, - глаза Алонсо, который никогда не жаловался на зрение, различили в глубине комнаты четкие контуры высокой фигуры, закутанной в плащ. В воздухе явственно ощутились мерзкие запахи псины и серы. Сердце Верховного инквизитора пропустило один удар.

-Прочь! Изыди, сатанинское отродье!- и он воздел над головой руку с распятием.

-Не нужно, отец мой.

Алонсо кожей почувствовал, как поморщился во тьме незнакомец.

-Я пришел просто поговорить с вами.

-Меня опоили,- пробормотал Мигель, судорожно шаря рукой по груди. - Я знаю, это Баррозо! Проклятый старый сыч! Это его происки! Он хочет вытребовать у Торквемады мое место. (1)

Пока Алонсо бормотал проклятия в адрес извечного соперника, незваный гость пересек границу света и тени и уселся в кресло напротив Мигеля. Инквизитор содрогнулся: то, что он поначалу принял за плащ, оказалось кожистыми угольно-черными крыльями, сложенными за спиной.

-Не стоит бояться меня, падре, - успокаивающе произнес он и подбросил в камин поленьев.

-Ты, ты… Сам сатана!- горло Алонсо перехватил спазм и он закашлялся.

Незнакомец до этого смотревший на огонь повернулся к Мигелю, и тот с ужасом увидел, что пламя продолжает танцевать в глазах полуночного гостя.

-Святой отец,- в его хрипловатом голосе послышалась легкая укоризна. – И это говорите вы, один из острейших умов испанской церкви? Нет, к сожалению, я не Князь тьмы, я всего лишь скромный слуга его. И вас вовсе не опоили, и не наслали порчу, падре. Вы видите то, что желаете видеть.

-К-то ты?- Мигель пересилив страх, заставил себя опуститься в кресло напротив незнакомца.

-Имя мне - Велиал.

-Имя тебе - Сосуд беззаконий,- скривились губы Алонсо. - Ради развращения душ создан ты, ангел вражды. Владения твои во тьме, цель твоя – сеять вокруг зло и грех. Ты проклят и обречен на исчезновение при пришествии Князя Света…

Велиал улыбнулся:

-Я знаком с кумранскими текстами, падре, не стоит пытаться обрядить меня в санбенито и сотрясать воздух обличительными речами. Я слышал их столетия до вас и еще не раз услышу. Зло и грех говорите вы…

Он задумчиво уставился на бешеную пляску огня и подкинул в камин еще одно полено. Пламя, получившее новую пищу, бросилось жадно облизывать дерево.

-А какова ваша цель, святой отец?

-Тебе ли понять цель промысла Господня? - к Мигелю мало-помалу возвращалось присутствие духа. Демон свернул на стезю инквизитора, и духовный фанатизм взыграл в иссушенной душе Алонсо. – Тебе павшему и лишенному благодати?

-Я говорю не о промысле Господнем, я хочу знать ВАШУ цель, падре. Спасенье душ посредством милосердия? О да! Нет в этом бренном мире ничего милосерднее удавок и каленого железа.

-Что понимаешь ты, порожденье мрака, в очистительной силе страданий за веру и во имя нее? - высокомерно поднял подбородок дон Мигель. – Вера есть наш светоч, ересь же не может быть уничтожена без уничтожения еретиков. Лишь из своей безграничной любви Святая Церковь может обращаться к еретикам со словами убеждения. Милосердны руки ее для истинно верующих и грозно карает она нераскаявшихся. Debita animadversione puniendum! (2)

-Лицемерная логика Аквината, - прищелкнул пальцами Велиал. – Все ваше милосердие лишь пустая формальность, падре, нежелание подписываться под смертным приговором и давать официальное согласие на пролитие крови. (3) Не потому ли свои приговоры произносите вы на площадях, дабы не осквернять сень церкви?

-Лживые речи Сатаны! - загремел под сводами комнаты мощный голос инквизитора.

-Вы - эпидемия Европы, - склонил голову к плечу Велиал. - Вы черная чума, пожирающая род людской, под маской человеколюбия и душеспасения. Кто есть ваши попы, отче, как не палачи, одной рукой налагающие крестное знамение, а другой заливающие в горло расплавленный свинец? Обильную же жатву собирает Церковь Святого Петра!- он хрипло расхохотался.

-Что тебе в том, губитель? – кулаком пристукнул по подлокотнику кресла Алонсо.

-Сомнения, падре, сомнения. Они гложут вас подобно червю, точащему изнутри могучий дуб. Железной дланью вы держите чернь в узде, огнем и мечом насаждая веру Христову, вырезая с мясом корни ереси, но спасаете ли вы души?

Завидев, как побледнело в полумраке лицо инквизитора, демон поднялся и прислонился к каминной полке.

- Очистительная сила страданий, - повторил Велиал, глядя на замысловатую игру пламени.- А что вы сами знаете о них?

-Я?

-У вас холодный, острый как лезвие меча ум, вашего сердца не касалась любовь женщины, вы не оскверняли себя связью с мужчиной, блеск золота тухнет в вашем беспристрастном взоре, и черная сутана инквизитора ценнее для вас пышной парчи и дорогих мехов. Что же для вас страдание, падре?

-Ты не можешь знать, - хрипло ответил Алонсо.

-Могу, - прошептал Велиал, протягивая пальцы к огню и позволяя алым языкам вылизывать белоснежную кожу. – Вы истово верите в то, что спасение души невозможно без познания всей полноты несказанных мук. Но что есть муки тела по сравнению с истязаниями души? Ваша душа, падре, девственна. Боль ни разу не касалась ее, она не кровила на гибельном изломе, не рвалась с железных крючьев, не обугливалась в пламени. Как же вы сможете спасти хотя бы одну самую захудалую душонку?

Он наклонился ближе к инквизитору, с содроганием и отвращением смотревшего в лицо демона, и произнес:

-Вы прожили зря всю вашу жизнь, отче.

Ублюдок сатаны! Дон Мигель заскрипел зубами, челюсти свело от напряжения и, казалось, голову вот-вот разорвет от неистово пульсирующей крови.

Велиал тем временем обогнул кресло инквизитора и шепнул ему в ухо с другой стороны:

-А меж тем я бы мог дать вам возможность испытать себя во имя веры.

-Дьяволов прислужник! - прохрипел Алонсо, вцепляясь дрожащими пальцами в ставший вдруг тесным воротник сутаны. - Изыди!

-К чему эти пустые фразы, отче? - поморщился демон.- Мы оба знаем, что вы хотите этого не меньше чем я. Вы жаждете подвига во имя веры, я намереваюсь доказать вам обратное…Ну же падре, что вам терять? За что вы с таким упорством цепляетесь?

-Искуситель…

-Мой хозяин искушал сына Божия сорок дней и сорок ночей и не смог добиться желаемого. Но вы, отче, вы же не Иисус.

Только представьте, кем вы станете: вы будете воистину Великим Инквизитором Церкви Святого Петра. Единственным прошедшим ужасы ада и не дрогнувшего пред самим Сатаной. Имя этого господнего пса Торквемады забудут уже на следующий день, Николас Эймерик покажется младенцем рядом с вами. Вы, дон Мигель Алонсо останетесь в веках как продолжатель дела Христова, вы будете выше короля Фердинанда, почитаемее папы Римского. Кардиналы и владыки мира преклонят колени, ощущая свою ничтожность и презренность пред единственным Инквизитором, поправшем саму Смерть. И всяк устрашится, заслышав вашу тяжелую поступь, и согнется каждая спина под вашим железным взором, и не будет на земле человека, душу которого вы не сможете спасти.

-Что тебе в том?- еще раз, но уже тише повторил инквизитор.

-Нам нужен инквизитор, отче. Пекло не пекло без адского палача,- хищно усмехнулся Велиал . - Не стану утруждать вас рассказами о том куда делся предыдущий, но могу сказать только одно: он не справился. Продержитесь на этой должности десять лет и если вы сумеете сохранить чистоту и силу веры, мы отступимся от Испании и обратим свой взор на другие страны. И само собой Святая Церковь Петра не сможет остаться безучастной.

-Нет таких пыток, которые смогли бы сломить мою волю,- заблестел сталью взгляд Верховного Инквизитора.

-Вы самонадеянны, отче,- захохотал Велиал.- Пытки души ничто по сравнению с пытками тела. Там не будет благостного забвения и спасительного небытия. И никто не накинет вам на шею долгожданную петлю, чтобы прекратить мучения.

-Я согласен! - поднялся во весь свой высокий рост дон Мигель. - Да будете посрамлены ты, порожденье мрака и богомерзкий хозяин твой. Вы узрите силу духа истинных сынов церкви!

Он закатал рукав и обнажил бледную жилистую руку:

-Режь, исчадие!

-Кровь? Фи, отче. Вы отстали от жизни,- алые всполохи вновь заплясали в глазах Велиала. - Сделки нынче заключаются вот так.

И прежде чем Алонсо успел сообразить, что к чему, демон обвил его руками и жадно приник к узким сухим губам инквизитора.

Эпилог.

На высоком уступе почти отвесной скалы стоял демон, черные кожистые крылья которого укутывали его фигуру на манер плаща. Он задумчиво смотрел вниз в долину, озаряемую багряными вспышками пламени. Внезапно раскаленный безжизненный воздух всколыхнулся и рядом с ним на край скалы опустился его высокий мрачный собрат, сжимающий в мощной руке обагренный кровью двуручный меч.

-Привет тебе, Велиал.

-Здравствуй, Абадонна. Что на сей раз?

-Гугеноты, - низкий гулкий голос демона перекрыл истошные вопли, доносящиеся из долины.

-А, сегодня канун дня Святого Варфоломея,- кивнул Велиал. - Ровно восемьдесят девять лет с того дня как у нас появился Инквизитор.

-Он проиграл тебе.

-Это был лишь вопрос времени, - пожал плечами Велиал. – Ад приобрел в его лице одного из самых сильных князей.

-Мессир решил пожаловать ему чин?

-Это уже решено. Некоторые считают, что он превзошел даже тебя Абадонна, - усмехнулся демон лжи.

Черное лицо Ангела Смерти было бесстрастно.

- Мой удел война, а не пытки. Я собираю свою жатву, он свою. Азраил упивается этим, не я.

-По части изуверств Инквизитору нет равных, - произнес Велиал, не отрывая взгляда от происходящего внизу. – Он кастрирует чувства, препарирует мысли, выжигает волю. Он был рожден, чтобы стать Палачом. Его собственная душа была ущербна с момента появления на свет. Лишенная сострадания к себе подобным, лихорадочно жаждущая причинения страданий, боли, мучений…

-Из религиозных фанатиков выходят самые отъявленные монстры,- Абадонна вытер кровь с клинка.

-О, да он фанатик. Но не религии. Боли. Он изощренный садист, дух мщения, которого я просто выпустил из ларца подобно Пандоре.(5) Его вера быстро погасла, уступив место упоению от самого процесса пытки. Воистину, гордыня – грех, дающий самые вкусные плоды, – Велиал торжествующе усмехнулся.- Я явил миру редкостное по своей жуткой красоте чудовище - Адского Палача. Прощай, падре Алонсо. Здравствуй, Великий инквизитор ада Аластор!

Примечания:

1. Томас Торквемада - основатель испанской инквизиции, первый великий инквизитор Испании.
2. Да будет наказан по заслугам! (лат)
3. Аквинат - Фома́ Акви́нский (иначе Фома Аквинат или Томас Аквинат), философ и теолог, член ордена доминиканцев; с 1879 года признан наиболее авторитетным католическим религиозным философом. Сформулировал пять доказательств бытия Бога
4. Николас Эймерик— каталонский инквизитор, доминиканский монах. В 1356 г. был назначен главным инквизитором Арагонского королевства. Король Иоанн Арагонский изгнал его из своих владений за его чрезмерную жестокость.
5. Пандора - имя мифической обладательницы волшебного ларца со всеми бедами. Фраза «Открыть ларец Пандоры» означает совершить действие с необратимыми последствиями.

@темы: *ymka*, Работа конкурса "To be continued..." (tv-supernatural.ru), Драма, Фанфикшен

---

"Ночной кошмар имени Дина Винчестера" (Драма, PG-13. Герои: Дин Винчестер, ОМП)

[***Орден Падших***]

Работа была написана для конкурса "To be continued...", проводимого на сайте tv-supernatural.ru.
________________________________________________________

ПО РЕЗУЛЬТАТАМ ГОЛОСОВАНИЯ, РАБОТА «НОЧНОЙ КОШМАР ИМЕНИ ДИНА ВИНЧЕСТЕРА» ЗАНЯЛА II МЕСТО!
МЫ ПОЗДРАВЛЯЕМ *KGB* И ЖЕЛАЕМ ДАЛЬНЕЙШИХ УСПЕХОВ!
________________________________________________________

Название: "Ночной кошмар имени Дина Винчестера"
Автор: KGB
Жанр: Ангст
Рейтинг: PG-13
Предупреждение: Присутствие сцены, в которой описаны последствия пыток.
Персонажи: Дин Винчестер, Сэм Винчестер, Кастиэль, Реджинальд Эрхейм, Гейл Киан.
Дисклеймер: Дин Винчестер, Сэм Винчестер, Кастиэль - герои Крипке, Реджинальд Эрхейм, Гейл Киан – ориджинал.
Таймлайн: события четвертого сезона.
От автора: Чтобы победить свой худший кошмар – нужно заглянуть ему в глаза.

Где-то запела струна,
Горечь мечтой запорошена.
Светит в музее луна –
Зал этот имени прошлого.
Все в нем забыто до слез,
В рамках размытые очерки.
Прошлое имени грез –
Главы, разделы и… прочерки.
Залы – десятки дверей –
Радости, горя, забвения.
Залы дорог и морей,
Замерли в гипсе мгновения.
Только последняя дверь –
В сером сыром отдалении.
Спит там неведомый зверь –
Зверь без любви и сомнения.
Падают на пол ключи,
Дрожь приукрашенной повести.
Зал из огарка свечи…
Зал человеческой совести.
(с) Н. Сергеева

Ночные кошмары – явление нередкое, но эти… Последние дни Дин практически перестал спать. Энергетические напитки, тупое жесткое порно, лошадиные дозы кофе – в ход шло все, без исключения. Только бы не заснуть, что угодно – но не спать!

Это заклинание мужчина твердил себе каждое утро. Но усталость накапливалась, в очередной раз за окном темнело, и теплая сладкая пелена закрывает глаза, тело отказывается повиноваться, мысли рассыпаются, как горох… Спать…

Они приходили в одно и то же время. Везде. Всюду. Когда старые часы в номере мотеля, электронные в импале или наручные в любом месте земного шара показывали ровно 2 часа ночи, он просыпался. Точнее, думал, что просыпался. И в эту минуту за спиной раздавались шаги, на плечо ложилась окровавленная рука (или то, что от нее осталось). Дин Винчестер вскакивал на рассвете, мокрый, как мышь, с лихорадочно блестящими глазами, нервно открывал банку пива и глотал, не чувствуя вкуса. Каждое утро он выходил из душа и в очередной раз давал себе слово: «Не спать». Он ждал работы и дороги – длинной, темной, иногда – гладкой шоссейной, иногда – разбитой, ухабистой лесной. Дорога немного позволяла расслабиться, но очередной город означал всего-навсего новый мотель, и ночные кошмары повторялись с назойливой, пугающей периодичностью. В этом городишке же им придется проторчать, как минимум, неделю, и Дин заранее запасался терпением и алкоголем.

Крохотное, забытое Богом местечко уютно расположилось в лощине, в десятке километров от оживленного шоссе, скрытое от людских глаз жестким сосновым гребнем леса и речушкой, через которую лег короткий, добротный мостик.

Сэм все чаще обеспокоенно поглядывал на брата, пытаясь завести неприятный, но нужный разговор – и каждый раз натыкался на стену молчания. Не раз и не два, протягивая Дину булку с мясом, кредитную карточку или стакан кофе, он смотрел ему в глаза, пытаясь увидеть хоть искорку доверия, оставшуюся от того, прежнего Дина – но нет. Холодный, равнодушный взгляд убивал всякое желание залезть в душу старшего Винчестера. В последние дни Дин почти не спал, а если и вырубался на три-четыре часа, вскакивал затемно, злой, раздраженный, шел в душ и без зазрения совести натощак вылизывал пару-тройку банок крепкого пива. Любое слово брата старший Винчестер принимал в штыки, и только невероятное терпение со стороны Сэма позволяло избежать очередного конфликта.

Дин не любил магазинов. Куда проще было швырнуть смятые бумажки на барную стойку и съесть то, что ставили перед ним на сомнительной чистоты тарелке, запивая отвратительным кофе, даже не задумываясь над тем, что вошло в состав странного блюда. Но в этом городишке они засядут надолго, мелькать часто в баре не стоит, а значит – придется закупить то, что можно открыть, разорвать, разломать и съесть. Консервы, полуфабрикаты, булочки, сыр, пиво, пиво, пиво, пиво. Рассматривая витрину с новинками пивной индустрии, он не услышал, как сзади кто-то подошел совсем близко, и вздрогнул, когда чья-то рука аккуратно тронула его за рукав:

- Простите?

Охотник резко отклонился, поворачивая голову. За его спиной сидел черноволосый парень – Дин загораживал ему доступ к витрине. Охотник сделал шаг в сторону, и брюнет, приветливо улыбнувшись, приблизился вплотную к холодильной стойке. Для этого ему понадобилось лишь пару раз крутануть колеса старенькой инвалидной коляски. Дин наблюдал за тем, как человек, который вряд ли был намного старше его самого, пытается поднять упаковку пива, которая стояла на самой нижней полке. Повинуясь внезапному порыву, он нагнулся, легко вытянул из ниши блок и поставил на колени мужчине, сидевшему в кресле.

- Спасибо… - тихий голос, достаточно низкий и немного похожий на его собственный. Черноволосый, словно стесняясь того, что ему помогли, опустил глаза, развернул коляску и покатил вдоль ряда полуфабрикатов, на ходу бросая в корзину, стоявшую на коленях, упаковки замороженных овощей. Охотник с минуту смотрел ему вслед, тихо выругался и двинулся к холодильным стойкам, откуда за километр несло излюбленной копченой свининой. Расплатившись наличкой и собрав продовольствие в пакет, он вышел на улицу, привычно обласкав глазами изящный черный силуэт самой нежной, красивой и верной девушки из тех, кто был у него за все годы жизни. Винчестер заботливо закрыл сидение брезентом, свалив на него пакеты с едой, легко захлопнул дверь и, нежно касаясь ладонью лакового покрытия, побрел к дверце со стороны водителя. Случайно подняв голову, увидел парня на коляске, того самого, с которым минуту тому столкнулся в супермаркете. Неуклюже перегнувшись вперед, черноволосый аккуратно закрывал пленкой сидение своего белого «мустанга». Уложив пакеты, он подкатил к месту водителя, открыл дверь, с трудом подтянулся, перенес тело на кресло. Несколькими широкими шагами Дин пересек стоянку, молча поднял коляску, тряхнул. Легкая конструкция моментально сложилась в плоский и достаточно компактный конверт.

- Куда тебе ее?

- Если не затруднит, поставь около меня – видишь, здесь убрано сидение, и она всегда под рукой.

Охотник обошел «Мустанг», сунул атрибут в предусмотрительно открытую дверь.

- Спасибо тебе.

- Не за что. Далеко живешь?

- В двух кварталах, дом с флюгером в виде пегаса, правда, нерабочим. Кстати, всегда рад гостям и – добро пожаловать на пиво.

Приветливо улыбнувшись, он завел мотор, и машина плавно тронулась с места. Дин пожал плечами и заторопился к Импале – детка ведь могли и приревновать. В ту ночь он снова не мог заснуть. Ровно в два часа ночи безумно захотелось пить. Поднявшись с кровати, не включая свет, медленно потопал в ванную, только там зажег ночник, открыл кран и жадно припал к холодной струйке воды, немного отдававшей ржавчиной.

- Жажда замучила?

Охотник вздрогнул. Лицо окаменело. Он знал этот голос. Голос, который не раз приходилось слышать там, где навсегда осталась часть его сознания и души. Голос, который кричал проклятия и ругательства, и замолкал, захлебываясь потоком крови. Голос, который насмехался, клял – и молил о пощаде, когда кожа лохмотьями сходила с тела, открывая страшные бело-красные соединения мышц. Голос Гейла Киана… Чем запомнился ему этот грешник среди тысяч себе подобных… Дин этого не знал – и не хотел знать. Он просто четко осознавал, что Гейл стал одним из немногих, кого ему доверили «ласкать» исключительно под присмотром Мастера. Сперва Дина унижала такая перестраховка. Но после первых пяти лет Винчестер понял: это существо способно выдержать и не такие муки, ибо оно наслаждается ими, как иные – редкими минутами покоя. Сейчас Гейл сидел перед ним, на краю ванной, и багровые потоки уже замарали белую эмаль, образовав на дне черно-кровавую лужу. Задумчиво глядя на охотника, призрак поднял к глазам истерзанную руку, демонстрируя кончики белесых костей – ногти и кожу Дин снял собственноручно, обрывая узенькие полоски плоти раскаленным металлическим захватом… Дин выпрямился. Поднял голову. За годы жизни он постоянно смотрел в глаза смерти – так почему бы не полюбоваться ею и в этот раз? Он устал. Безумно устал бояться своих снов. Бояться того, что в какой-то момент не справится, сорвется. И что тогда? Сэму до конца своих дней ходить за полоумным неврастеником? Вздохнув, он уперся руками в умывальник, чуть повернул назад голову и посмотрел на посетителя.

- Ну? Что тебе надо?

- Как? Даже не попытаешься меня изгнать? – глаза призрака, болтавшиеся на тонком стержне плоти, злобно блеснули.

- Чести много для тебя – слова такие тратить.

- Дин, а я-то думал, ты обо мне лучшего мнения. Я вот приду – а ты начнешь кричать, плакать, размахивать руками: «Сгинь, нечистый, сгинь!» - он картинно тряхнул изувеченными кистями рук, окатив Винчестера дождем отвратительных липких капель.

- Гейл, не пойдет. Я эту самую кровь с себя смывал столько раз в жизни, что одним больше, одним меньше – все равно. Давай что-то поновее, м?

Дин чуть прищурился, он видел замешательство призрака, и его тренированный мозг моментально выхватывал из диалога те осколки, которые позволяли в той или иной мере осознать – перевес на его стороне. Окровавленная субстанция, в очередной раз вздохнув, буркнула:

- Ладно, друг. Вижу – ты не в духе, потому не буду мешать. Доброй тебе ночи – и до встречи.

Ощутимо похлопав охотника по щеке, видение задрожало, исчезая. Розовея, стали прозрачными уродливые потоки, открывая совершенно чистую ванну, брызги крови, попавшие на лицо, казались теперь не такими уж и липкими, и только назойливый звук упорно мешал расслабиться… Сосредоточившись, Дин отчетливо услышал стук кулаков в дверь и голос Сэма, срывающийся почти до истерики:

- Дин! Сейчас же! Нет! Ты слышишь? Сейчас же открой эту проклятую дверь!..

Охотник осмотрелся. Он сидел на коврике в ванной, рядом лежала пустая мятая банка из-под пива, а в дверь колотил перепуганный брат. С трудом поднявшись, он открыл защелку – и столкнулся нос к носу с Сэмом. Винчестер-младший уже приготовился излить «добрую порцию общественного порицания», но встретился глазами с братом – и смолчал. Он тихонько взял Дина за плечо, развернул и молча подтолкнул к зеркалу. Оттуда на мужчину глянуло его собственное отражение – бледное лицо, багрово-черные круги под глазами, сухие, потрескавшиеся губы, а там, где кожи коснулись пальцы Гейла, отчетливо проступили пятна капилляров, образовав отвратительный след пятерни.

- Дин…

- Нет.

- Дин, прошу тебя…

- Я сказал же – нет. Отвали.

- Да сам посмотри на происходящее! Ты превращаешься в неврастеника!

- Заткнись. И так тошно. Слушай, выйди, а? Я душ принять хочу.

- И опять закроешься, а я час буду колотить дверь?

- Мог бы и выбить.

- Не мог. Сам посмотри.

Дин оглянулся. На белой поверхности двери отпечатались явные вмятины – в том числе и от чего-то тяжелого, видимо, Сэм пытался выбивать дверь табуретом. Но внешне хлипкий внутренний замок-защелка даже не согнулся… Странно все это.

- Так, выйди. Я обещаю, что просто прикрою дверь. И знаешь – не паси меня. Не надо. Сам разберусь.

Сэм покачал головой, вышел, сел на кровать и уронил на руки лохматую голову. Он мог выбить дверь, мог накачать Дина снотворным, загнав лошадиную дозу в пробку бутылки с водой. В конце концов, он мог остановить ему кровь, перевязать рану или наложить шину. Но как залезть в голову человека, который упорно отказывается тебя туда запустить? Как помочь тому, что отвергает саму попытку помощи. Грустно покосившись в сторону ванной, Сэм отвернулся и открыл ноутбук. А за дверью злой, раздраженный Дин, глядя в зеркало, в очередной раз бормотал: «К черту! Я не стану этой ночью спать!»

Весь день Дин чувствовал дискомфорт. Он знал, что несправедлив по отношению к брату… Сэм и так старается не лезть в душу, просто пытается помочь, но как сдержаться, если нервы натянуты до предела, и бессонница делает свое дело, превращая его в психа, способного раскроить голову первому встречному за окурок, брошенный мимо урны?

Вздохнув, он вышел к машине, выгнал ее на окраину, выбрал заброшенный тупик. Убедившись, что никому не помешает, и его не потревожат, он впервые за все время заснул, спокойно и глубоко, полностью доверяя вороненной груде металла, заботливо защищающей хозяина от всех напастей, да паре синичек, расположившихся на ветке в паре метров от Импалы и бессмысленно пересвистывающихся друг с другом.

Винчестер открыл глаза, когда совсем стемнело, сообразив, что спит в машине, которая стоит у обочины пустынной лесной дороги. Завел мотор, дал задний ход, выехал на трассу и направился в сторону города. Привычно вытянув из кармана телефон, без удивления обнаружил десяток пропущенных вызовов и сообщение: «Уехал, вернусь утром. Перезвони.» Ну да… Сэм… Работа… Уже по дороге он вдруг понял, что не хочет ехать в мотель… Просто не хочет.

Импала плавно скользила по освещенной центральной улице, когда внимание охотника привлек небольшой домик с пандусом на ступенях. На крыше матово поблескивал флюгер – пегас. Хотя ветер был достаточно сильный, фигурка бездействовала. Секунду поразмыслив, Дин завернул к супермаркету, купил упаковку пива, чипсов и вернулся к машине. Плевать на приличия. Он не может сегодня снова заснуть.

Поднявшись по ступенькам, прижимая к груди увесистый пакет, Винчестер нажал кнопку замка.

- Войдите, открыто, - глуховатый, тихий голос, который он уже слышал в магазине. Толкнув дверь, Дин оказался в широком, но темном коридоре. Справа были прибиты крючки для одежды – не выше метра от пола, на одном висела мужская спортивная черно-красная куртка с полосатыми трикотажными манжетами, на втором – потертая кожанка. Хмыкнув, он опустил глаза на подставку для обуви. Пара туфлей, кроссовки… Услышав характерный скрип, поднял голову. Напротив него стояло инвалидное кресло, в котором сидел парень из магазина.

- Привет… Прости, я... Не знаю. Просто решил воспользоваться приглашением.

- Проходи. Я рад гостям. Вечера меня угнетают, - брюнет приглашающе махнул рукой и поехал вперед. Дин пошел следом, чувствуя странную неловкость, но не имея никакого желания уходить.

Гостиная – небольшая, просторная, минимум мебели – стол, пара стульев, диван, два компьютера и ноутбук на столе. Кресла у стола не было. И в коридоре, и в комнате очень чисто. Аккуратная стопка одежды на стуле, охотник сразу отметил про себя, что рубашки сложены армейским способом, столь любимым его отцом. Стоя в углу, он наблюдал за тем, как ловко хозяин дома справляется со своим долгом гостеприимства. Развернувшись, парень чуть поддел край стола, высвобождая плоскость, спрятанную до этого под скатертью, и ловко раздвинул конструкцию так, чтобы она позволила и ему заехать коляской, и гостя усадить. Кивнув Дину на стул, он поехал в сторону кухни. Через пару минут на столе появились сандвичи с сыром и ветчиной, приличная и явно домашняя пицца с грибами, кофе, молочник, полный сливок и вазочка с печеньем. Дин выставил свой скарб.

- Я Реджинальд Эрхейм, можно просто Редж, - человек в коляске протянул ему руку, и Дин с удивлением понял, что до сих пор не знал, как его зовут.

- Дин… Странно – он не захотел называть этому человеку вымышленное имя…

Рукопожатие парня было на удивление сильным, а рука – мозолистой от постоянного управления коляской. Винчестер с минуту рассматривал своего собеседника. На вид - немного более тридцати, темные жесткие волосы, ближе к правому виску – яркая белая прядь, серые внимательные глаза, чуть прищуренные, узкие, четко прорисованные губы, одет в джинсы и светло-коричневую отутюженную рубашку с коротким рукавом. Сидя, мужчины оказались одного роста. Впрочем, Дин сразу заметил, что коляска ниже стула на добрых десять сантиметров. Судя по всему, до случившегося Реджинальд был видным парнем, до сих пор его фигура оставалась подтянутой, а плечи широкими.

– Итак, какими судьбами в нашей дыре? – брюнет хлебнул глоток пива, откинул непослушные волосы со лба и потянулся к сандвичу, искоса глядя на посетителя.

- Работаем… У нас с напарником заказ от Чикагского университета – подыскать место для лагеря, ну, сам знаешь – студентам надо где-то лето проводить.

- Чикагского? – парень ухмыльнулся. – Пусть будет так. Захочешь – сам расскажешь, а лезть в душу любопытства ради – не в моих правилах.

- Верная позиция, - Дин одобрительно крякнул, сунув в рот гигантский кусок пиццы. – Чье изделие?

- Мое…

- Твое? Погоди. Ты хочешь сказать, что сам делал пиццу?

- Ну да. Холостяцкая жизнь еще не означает, что я живу на полуфабрикатах.

- Вот только вот не надо, а? Это же времени сколько уходит. – Парень расхохотался, и в серых глазах заиграли дружелюбные искры.

- А куда мне его тратить? Не на дискотеку же ходить, честное слово!

- Ну ты же работаешь?

- Работаю. Никуда не отвлекаюсь. Потому делаю много и быстро. – Он улыбнулся, глядя в сторону двух монстров-системников. – Чиню компьютеры, строю сайты, реже – взламываю.

- Грозно звучит.

- Именно – только звучит.

- Ну, а семья?

- Семья… - парень вмиг по грустнел, словно охотник затронул болезненную, запретную тему. Впрочем, прятаться за ширмой таинственности и агрессии он не стал. – Семья… Понимаешь, Дин. Я живу один. Давно. Десять лет как… И мне уже сейчас – страшно и сказать – тридцать. А семью мою убили. В этом же доме, ровно десять лет назад. Может, потому я так и обрадовался твоему визиту. Знаешь, люблю одиночество, но иногда оно становится невыносимым. Убили двое идиотов, которые залезли в дом ночью. Они рассчитывали, что все уехали, но рейс отменили из-за погоды, и мы вернулись из аэропорта. Видимо, крепкое пиво уже подействовало на парня – он говорил ровно, спокойно, словно и не шла речь о близких ему людях. – Ну так вот… Эти ребята бежали из окружной тюрьмы. Они зарезали пса, взломали дверь. Я тогда служил в армии – отбыл свой первый отпуск и собирался вернуться в часть. Спал на втором этаже, на первом – мама и папа. Мама первой услышала шум, и ее это спасло… Она умерла быстро. Горло перерезали. Выскочил папа. Его оглушили, связали. А потом стали выяснять, где сейф. Знаешь, он был в свое время военным, может, потому и держался долго, молчал. Умер… Сердце не выдержало – они утюгом его… хотели знать, где… деньги хранятся, – парень задумчиво покрутил в руках пустую банку, уставился в окно, отвернувшись от Дина, и продолжил тем же пугающе-спокойным голосом.- Папа молчал до последнего, то ли знал, что если нас с сестрой найдут – не пощадят, то ли надеялся, что изверги испугаются убийства – и уйдут… Потом эти нелюди начали обшаривать дом и влезли в комнату сестры. Знаешь, ей было всего тринадцать… Кети… Ребенок… Она танцевала в балетном классе. Не была такой неуклюжей, как ее глупый старший брат, – Редж грустно улыбнулся, рассеянно комкая в руках пустую алюминиевую емкость. Они нашли ее спящей… Я проснулся от крика, вбежал к ней, увидел… Не помню, как – налетел на толстого, невысокого – сбил с ног, оглушил, второй повис у меня на шее, я старался отойти с ним подальше от сестры… Мы выпали вместе в окно. Он оказался внизу, я – сверху. Он наткнулся на колонку для полива и умер до приезда скорой, а я… отделался вот этим креслом, если можно так сказать. Второй приговорен к пожизненному, отбывает наказание… А сестра… Она умерла. Крови много потеряла…

- Прости…

- Да ничего. Ты же не вытягивал с меня все это… Я сам… Но спасибо, что выслушал – иногда я чувствую, что безумно хочу кому-то сказать, как по ним скучаю. Узкие, четко очерченные губы парня сжались, глаза блеснули, он потянулся за банкой пива, другую бросил Дину, вскрыл:

- Ну… За тех, кого мы любили… и… Будь проклят ты, Гейл Киан! Гори в аду! – несколькими глотками он равнодушно осушил банку.

- Гейл Киан? – Дин вздрогнул, словно его ударило током.

- Да… Эта шушера, которая в тот день изнасиловала и убила мою сестру, он до смерти замучил отца… зарезал маму… Будь же ты проклят…

- Редж, он проклят. Я уверен – он проклят.

- Я верю тебе. И знаешь – ты ведь тоже терял. Я по глазам вижу. Может, потому и рассказал тебе все это.

- Да. Я терял.

Дин открыл дверь номера мотеля, когда часы показывали 4:00. В комнате подозрительно тихо, но на кровати ясно видны очертания сидящего человека.

- Кас…

- Здравствуй, Дин. Выглядишь неважно.

- Но чувствую себя превосходно!

- Верю… Дин… Я просто хотел попросить прощения.

- Рехнулся? За что?

- За сны.

- Сны?

- Да, твои ночные кошмары.

- Так… - Дин швырнул в кресло куртку, подошел к сидящему на кровати ангелу и сверху вниз уничтожающе уставился на него.

- Дин, ты мучаешь себя. Ты силен физически, но чувство вины убивает тебя изнутри. Я действительно поступил жестоко. Но скажи – как еще я мог тебе показать, что люди, которые прошли через твои руки в аду, сначала по какой-то причине попали в сам ад? Я показал тебе только парня, лишенного семьи и здоровья из-за жестокости одного из тех, кто попал в ад. Я мог бы показать тебе осиротевшую и выжившую из ума старушку, у которой двоих сыновей на ее глазах зарезали лишь за то, что они отказались дать ложные показания в суде. Я мог бы тебе показать женщину, ребенка которой сосед убил лопатой – просто потому, что мальчик сорвал с его клумбы цветок, а он был не в духе. Дин, пойми. Прежде, чем попасть к палачу, люди попадают в сам ад…

- Кас, чушь. Я сам…

- Ты исключение, и отец твой в большей мере исключение, хотя. Несомненно, вы заслуживали наказания за свои деяния, которыми прекращали жизнь людей. Но Отец справедлив, и ты тому доказательство.

- Этот парень – он реален?

- Да, Дин. И он живет десять лет, каждый вечер моля всевышнего о том, чтобы Гейл Киан получил по заслугам…

- Кас… Я очень устал. Перенесем разговор на утро?

- Да, Дин. Я приду утром…

Не обращая на ангела никакого внимания, охотник доволок ноги до кровати, упал лицом вниз. Уже через секунду его дыхание стало спокойным и ровным. Он спал. Организм, измученный пыткой последних дней, наверстывал свое. Кас сидел рядом, глядя на спящего человека, и знал, что поступил правильно. Дин Винчестер не мог иначе избавиться от сумасшедшего чувства вины, которое добивало его все это время, а он не мог быть посторонним наблюдателем в борьбе двух частей сознания Дина. Ангел встал, тихо зашуршали невидимые крылья, и комната опустела.

Маленький уютный домик тонул в зарослях кустов жасмина. Блестящий Пегас уныло смотрел в одну сторону, лишенный возможности показывать направление ветра. За столом, положив руки на скатерть, сидел черноволосый парень, на лбу которого резко выделялась седая прядь. Услышав шум, он поднял серые глаза.

- Ты…

- Да. Я сдержал слово.

- Это был он?

- Да. Это он заставил убийцу твоей семьи пожалеть о содеянном – не раз и не два.

Парень угрюмо уставился на свои руки, лежащие поверх светло-зеленой скатерти, рассматривая шершавые мозоли и старые следы от порезов.

- Я благодарен тебе.

- Здесь присутствует и моя благодарность, - ангел устало опустился на пустой стул, тот самый, где всего час назад сидел Дин Винчестер. Ты помог ему простить себя – пусть не полностью, но помог. Помог даже больше, чем я ожидал.

- Он не вырвется до конца из своего ада. – Реджинальд смотрел в упор на ангела, но не видел его. Сцепив руки в замок, он подпер ими голову и замер, погруженный в воспоминания десятилетней давности.

- Это вопрос времени. А теперь я бы хотел услышать твое решение.

- Я верю тебе. Я готов сотрудничать, – мужчина говорил тихо, не поднимая головы и все так же равнодушно глядя перед собой, только на руках, перехваченные выше локтя манжетами рукавов рубашки, на секунду напряглись мышцы.

- Ты знаешь, чем это может закончиться.

- Посмотри на меня и скажи – может ли меня испугать такая малость? – парень с усмешкой уронил руки на колеса коляски.

- Значит, твое решение обдумано. Завтра к тебе придет Дин Винчестер. К тому времени я уже буду здесь.

@темы: *KGB*, Работа конкурса "To be continued..." (tv-supernatural.ru), Драма, Фанфикшен