«На круги своя» (Винцест, PG-15. Пейринг: Дин/Сэм)

[***Орден Падших***]

Название: «На круги своя»
Авторы: ymka и Zlaya
Автор арта и Бета: КGB
Жанр: слэш, винцест, c элементами драмы и романтики.
Рейтинг: PG-15
Пейринг: Дин/Сэм
Дисклеймер: парни –Крипке, слэш-нам.
Таймлайн: все сезоны СПН
От авторов: Нашей обожаемой и горячо любимой Легенде, за ее доброе сердце, твердый характер, невероятную самоотверженность и широту души. Коть, мы тебя любим! С днем рождения!
От Ордена Падших.
Примечание: Юлькин, по прочтении фика, предлагаем тебе разгадать небольшой ребус, зашифрованный нами в фанфике. Удачи!

1. Лицо Дина скривилось, словно он вот-вот заплачет. Но вместо этого мальчик сильнее сжал кулаки, сцепил зубы и, шумно сопя, храбро продолжал смотреть в глаза взбешенному отцу. Джон мерил шагами комнату в задрипанном номере мотеля, волею судьбы ставшего пристанищем Винчестеров на последние полторы недели, и отчитывал сына дрожащим от ярости голосом. Жестко, хлестко, будто бил едкими словами по щекам. Хотя уж лучше бы опять ударил. Дин втянул носом воздух, изо всех сил пытаясь не разреветься самым позорным образом. Но в чем же он виноват? Мальчик не понимал, но молчал, безоговорочно подчиняясь железной воле отца. Раз папа недоволен им, значит, он действительно сделал что-то плохое. Только малыш никак не мог взять в толк, что…
Они застряли в этом городишке из-за внезапной болезни Сэмми. У мелкого подскочила температура, и он метался на смятых простынях, взмокший, как мышь, горячий и измученный. Отец не отходил от него, периодически протирая тельце сына губкой, смоченной в воде с уксусом, почти не спал и совершенно позабыл о Дине. Мальчику приходилось заботиться о себе самому: заваривать овсянку, которая больше напоминала склизкий комок, ходить за гамбургерами и кофе для отца в ближайшую забегаловку и развлекаться самостоятельно дни напролет. Он, конечно же, жалел малыша Сэмми, которому приходилось валяться в постели с обметанными белым налетом губами, синяками под глазенками и упрямо не спадающей температурой. Но Дин был всего лишь семилетним пацаненком, и сидение в номере мотеля несколько часов кряду для него было смерти подобно. И он уходил бродить по окрестностям, предварительно положив в карман складной нож-бабочку. В один из таких дней он и познакомился с Дэмьеном.
Мальчик в потертых джинсах и ветровке сидел на качелях, едва доставая до земли носками кроссовок. Мелкота, младше, наверное, на целый год, да и к тому же Дин так долго не общался со сверстниками, что уцепился за эту возможность, как утопающий за соломинку. На правах старшего он подошел поближе и, солидно поигрывая ножом, задиристо обратился к мальчику:
- Эй, дай-ка покататься!
Парнишка поднял на него большие карие глаза (ну точь-в точь Бэмби), молча слез с качели, уступая место и побрел прочь. Настроение Дина сразу же испортилось. Кататься уже не хотелось, да и затевать драку тоже. Поэтому он убрал в карман нож и побежал вслед за странным мальчиком.
- Эй, да стой ты!
Через пять минут они уже оживленно болтали, сидя на скамейке возле позабытой качели. Точнее, болтал Дин, взахлеб рассказывая новому другу о том, какая у его отца обалденно классная тачка, и что он обязательно уговорит папу разрешить Дэмьену покататься с ними в «Импале». Мальчик внимательно слушал, чуть склонив голову к плечу и робко улыбаясь, и в этот момент Дину казалось, что он самый мировой друг во всех Соединенных Штатах. Да что там в Штатах! На всей Земле! Он обязательно должен познакомить Дэмьена с папой, Джон же наверняка обрадуется тому, что у его старшего сына теперь появился друг.
- Ведь ты придешь к нам, правда? – он требовательно дергал мальчишку за рукав куртки и заглядывал в лицо, а Дэмьен все так же робко улыбался и кивал. Да, он, конечно же, придет, но не сейчас, а попозже, когда поправится маленький Сэм.
В тот вечер Дин вернулся домой, когда на улице уже сгустились сизые сумерки, но даже не получил нагоняя от отца. Джон с осунувшимся, посеревшим от недосыпа и тревоги лицом, все так же сидел на краю кровати Сэма, а рядом на столике, среди микстур и порошков, лежал недоеденный засохший гамбургер и стоял стакан с остывшим кофе.
- Пап, - Дин подошел ближе, - Ну как Сэм?
- Уже лучше, - сипло отозвался отец, даже не поворачиваясь и потирая пальцами усталые глаза.- Температура начала спадать.
- Здорово! – оживился Дин. - Значит, он скоро поправится, и я смогу привести к нам Дэмьена. Ведь можно? Можно, пап?
Джон не отвечал
- Папа? – мальчик нетерпеливо пританцовывал на месте, с надеждой заглядывая в лицо отцу.
- Ты меня совсем не слушаешь!
- Слушаю, Дин, слушаю.
- Я говорю, можно к нам придет Дэмьен? Он такой классный, я познакомился с ним на площадке, там, где качели. А можно, он покатается с нами в «Импале» и…
- Иди спать, Дин,- оборвал его Джон, поднимаясь, - Не стоит завязывать знакомств, если мы здесь проездом. Как только Сэмми поправится, мы уедем. Я и так потерял здесь слишком много времени.
Дина будто ударили по лицу. Он осекся, замолчал и, переполняемый жгучей обидой, завалился к себе на кровать, специально не раздевшись и не сняв кроссовок. К черту! Отец даже не захотел выслушать его! Ему наплевать на то, что у Дина, наконец-то, появился друг. Разве он часто о чем-то просит отца? Нет, Джон вдолбил сыну в голову, что на капризы и слабости он не имеет права, но разве это каприз? Это же друг, его друг! Первый и единственный, появившийся у него с тех пор, как они покинули Лоуренс, а папа даже не захотел слушать, отмахнувшись от Дина, как от надоедливой мухи. Зверски защипало в глазах и носу, к горлу подкатил комок, и мальчик, вжавшись лицом в подушку, заплакал. Следующие три дня он пропадал на площадке, досадуя на отца и злясь на весь белый свет. Да, Сэмми маленький, он заболел и все такое, и теперь что, старший не в счет? Но зато у него был Дэмьен, такой понимающий, робкий, тихий Дэмьен, который умел внимательно слушать, которому было не все равно, которого интересовал он, Дин!
В этот вечер, нарушив все запреты отца, он, делая страшные глаза и понизив голос до таинственного шепота, рассказывал Дэмьену о том, кто они, Винчестеры, на самом деле такие.
- … и тогда папа всадил ему в пузо вот такой кол! - Дин развел руки как можно дальше в стороны.
- Отойди от него, сын!
Ледяной голос Джона прозвучал в вечерней тишине, подобно набату, предвещающему неминуемую беду. Дин вздрогнув, вскочил, Дэмьен остался сидеть, странным понимающе-виноватым взглядом уставившись на медленно подходящего к ним Джона. В руках охотник сжимал дробовик, заряженный солью.
- Папа? – голос Дина задрожал. Он слишком хороша знал отца ТАКИМ.
- Пап, ты что? Это же Дэмьен, мой друг!
- Это нечисть, Дин.
- Да нет же! – со слезами на глазах закричал мальчик, обмирая от страха за Дэмьена, - это друг, друг! Слышишь?? Он человек! Пожалуйста, папа, не надо!
- Он призрак, Дин, это сын хозяев мотеля, погибший на этой самой площадке два года назад, из-за рухнувшей на него плохо закрепленной качели.
-Нет, нет! – у Дина начиналась истерика. - Не трогай его! ПА-А-ПА-А-А!
Дэмьен, с грустью глядя на него, покачал головой и, закрыв глаза, с пугающей обреченностью на лице шагнул навстречу охотнику. В тот же момент Джон нажал на курок.
Дин плохо помнил, как отец затащил его в номер. Мальчик кричал, бил руками и ногами, брыкался, размазывая слезы по щекам. Дэмьен! Отец убил его, убил! Дин к затих только тогда, когда правую щеку, будто огнем, обожгла пощечина, и он уставился на отца, давясь рыданиями.
-Иди, умойся, - Джон опустил руку.- И я объясню тебе кое-что.
Влажные зеленые глаза сына смотрели на него с немым укором.
В этот вечер Дин понял одно. Он обречен на одиночество и уничтожение зла.
Отец отчитывал его долго и не подбирал выражений, втолковывая сыну истину о нечисти и людях. Все, что стоит по ту сторону сумерек, есть зло и подлежит истреблению, будь то друг или… брат.

2.- Если бы у нас была мама, - Сэм со скучающим видом ковырялся ложкой в тарелке с разбухшими хлопьями, - она бы сварила мне кашу…
Дин, намеренно пропустив мимо ушей слова о маме, испепеляюще посмотрел на день ото дня, как он считал, наглевшего четырёхлетнего брата, но как можно спокойнее произнёс:
- Я сварил, но ты вывалил её в ведро! А она, между прочим, очень вкусная!
Он с тоской глянул на серую массу в своей тарелке, которая на самом деле являлась геркулесовой кашей, и, подавив разочарованный вздох, повторил, убеждая уж скорее себя:
- Очень! А ты не ешь, и поэтому будешь дохляком, Сэмми!
Сэм отложил в сторону ложку и заглянул в глаза брату:
- Дин, а почему у нас нет мамы?
- Потому что мама на небе, Сэм. Она была очень доброй, и ангелы взяли её к себе… - Дин отвёл взгляд. Как ни надеялся он сменить истинную тему разговора, всё возвращалось к ней.
В последнее время братишка слишком часто заговаривал о том, как хорошо было бы, если бы у них была мама… Он с надеждой спрашивал у Дина, нравится ли ему мисс Нортон, молодая хозяйка мотеля, в котором они однажды останавливались, или официантка Элен из придорожного кафе… Получив положительный ответ, он неизменно тихо добавлял: «А она могла бы быть нашей мамой?»
- А почему она не может вернуться? – не отставал Сэм, и от этого осторожного, вкрадчивого тона Дин готов был бежать куда угодно из этого холодного, пустого номера, в котором оставил их отец, уйдя на охоту. Как объяснить Сэмми, что мисс Нортон или Элен не могли бы стать им мамой, потому что… Дин зажмурился, вспоминая мать. Он не смог бы принять никакую другую женщину, которую бы выбрал отец. Не смог.
- Она на небе, Сэм. Но она наблюдает за нами, и очень огорчена, что ты не ешь кашу! – наконец сказал Дин, смаргивая скопившиеся на ресницах слёзы. «Только не спрашивай больше, ну пожалуйста!» Ему тоже очень хотелось, чтобы у них была мама, живая, добрая, милая мама… но было яснее дня понятно, что этому желанию ни за что не сбыться. Отец в своё время четко объяснил ему это словами: «Мама умерла».
- Правда? – недоверчиво спросил Сэм.
- Да.
Дин наблюдал, как малыш соскользнул со стула, обошёл стол и встал рядом с ним.
- А у тебя не осталось чуть-чуть каши?
- Она же с комочками! – скривился старший, но издёвки не получилось. В горле по-прежнему першило.
- Это ничего. Мама ведь увидит, да? Что я съем?
- Увидит.
Дин уступил брату место. Тот вооружился ложкой и за считанные минуты съел всё, что было в тарелке.
- Вот молодец, Сэмми. Мама гордится тобой.
- Ты думаешь?
- Знаю.

3. Где, когда и при каких обстоятельствах Дин совершил свое первое убийство, он помнил очень хорошо.
Это был не демон, не одержимый, не злобный призрак, изводивший семью, получившую его в наследство вместе с купленным по дешевке домом. Дин убил настоящего человека, хотя можно ли было считать его таковым?
Они в очередной раз поцапались с Сэмом, ставшим к тому времени абсолютно невыносимым. С ним просто невозможно находиться под одной крышей и нормально общаться о чем-либо. Сплошные углы, начиная с коленей и локтей и заканчивая характером. Он принципиально отказывался стричь челку, которая уже не то, что на нос - на тарелку лезла, фыркал, когда старший начинал его воспитывать и сатанел, стоило жующему бутерброд Дину, засмотревшись на очередную красотку из рекламы порносайта, начать тыкать жирными пальцами в монитор ноутбука.
На этот раз, воспользовавшись отсутствием отца, Дин привел в дом, который они снимали в этом занюханном городишке, капитаншу школьной команды черлидеров. На охмурение девицы Дин бросил все силы и финансовые ресурсы, которые скопил, обыгрывая в покер местных лошков. Красотка обладала двумя несомненными достоинствами: грудью третьего размера (и это в семнадцать!) и отсутствием крепких моральных устоев.
- Сэмми, не мог бы ты.. эм.. ну, понимаешь, - Дин усиленно строил мелкому рожи, обнимая за талию Алишу, которая (он мог бы присягнуть на библии) на сегодняшнее свидание не надела трусики.
Сэм неожиданно вспыхнул, захлопнул ноутбук и вылетел из дома, толкнув Дина плечом и не попадая на ходу в рукава куртки. И если бы не Сэмова дурацкая челка, отросшая, как обезьянья шерсть, Дин был бы на сто процентов уверен, что заметил в глазах мелкого слезы обиды.
Алиша уже вовсю звенела пряжкой, расстегивая ему джинсы, а мысли Дина были далеко и вскачь неслись по городским улицам следом за Сэмом. Непонятное чувство вдруг овладело Винчестером, и парень не на шутку разволновался. Сэм и раньше, вспылив, уходил из дома, но именно сегодня предчувствие надвигающейся беды не покидало Дина. В конце концов, он не выдержал.
- Извини, Алиша.
- Да что с тобой? – девица недовольно надула губы.- Винчестер, я не узнаю тебя! Ты всю неделю лез ко мне в трусики в самых неподходящих местах, а теперь, когда мы наконец-то уединились, ты решил поиграть в недотрогу? Да не больной ли ты, часом?
- Открою страшную тайну: я импотент в третьем поколении, - ответил Дин, лихорадочно застегивая джинсы. - Так можешь и передать всем своим подружкам по команде.
Он накинул куртку и выскочил на улицу. Что толку объяснять этой фарфоровой кукле причины его беспокойства? Что он бросил ее ради непонятного чувства тревоги за младшего брата? Идиотизм. Дин метался по улицам в поисках Сэма и все больше и больше зверел, не осознавая причины своей ярости. Ох, и получит же мелкий по первое число, когда он его найдет! Неважно за что. За то, что по его милости обломился один из самых перспективных трахов за последние месяцы, за то, что Сэм заставляет его вот так нервничать, за то, что мелкий растет слишком быстро и становится невыносимо самостоятельным, за…
Дин будто натолкнулся на невидимую преграду и замер. Он не мог поверить своим глазам. Какой-то долговязый мужик тащил Сэма в неосвещенный переулок между бильярдной и стоянкой. Его Сэма! Мелкий шел, шатаясь и смешно перебирая заплетающимися ногами. Надрался, скотина? Ну, я тебе…
Дин понесся к переулку, в который свернули Сэм и его провожатый.
- Мистер, – позвал он, заворачивая за угол, - спасибо, что не бросили этого…
Слова застряли у него в горле, и Дин инстинктивно уперся рукой в стену, чтобы не упасть. Провожатый Сэма свалив его, уже бесчувственного, на землю, копошился позади, стягивая с парнишки джинсы и одновременно расстегивая ширинку на своих брюках.
В глазах у Дина потемнело. Мир рухнул вокруг него, рассыпавшись на сотни осколков, в каждом из которых отражались лежащий на земле Сэм и склонившийся над ним педофил.
Дин плохо помнил то, что случилось потом. Словно охваченный амоком дикарь, он одним рывком оттащил ублюдка со своего брата и отшвырнул в сторону. Педофил даже не пытался сопротивляться, насмерть парализованный неконтролируемым бешенством Дина. Испарились абсолютно все чувства, сметенные волной ярости, поднявшейся из самых глубин души. Сработал рефлекс, впитавшийся в кровь с той кошмарной ночи в Лоуренсе: Сэм в опасности. Парень даже не помнил, что выскочил из дому без оружия. Но оно и не понадобилось.
Дин бил кулаками. Ожесточенно, остервенело. Перед глазами мелькало перекошенное страхом лицо педофила, уши резал его дикий поросячий визг, в глаза брызгала кровь из расквашенных ноcа и рта врага, но Винчестера было не остановить. Нашарив рядом огромный булыжник, Дин, не задумываясь, с размаху впечатал его в кровавое месиво, бывшее когда-то человеческим лицом.
Мужчина несколько раз дернулся под ним в конвульсиях и затих. Дин поднялся на ноги, его била дрожь, приходящая на смену затухающей агрессии. Стараясь не смотреть на то, что осталось от ублюдка, который посмел притронуться к его брату, Дин взвалил мелкого на плечи и потащил домой. Он Сэма пахло хлороформом, и Дин почувствовал небывалое облегчение: ему нужно всего лишь проспаться. Господи, только бы он ничего не помнил! А об остальном Дин позаботится. И сегодня, и всегда.
4. - Если ты сейчас скажешь, чтобы я уходил, я уйду,- Сэм дрожал, как туго натянутая струна.
Дин прикрыл глаза, не в силах смотреть брату в лицо. Сколько же можно обманывать друг друга? И не старайся, Винчестер, ты не сможешь убедить себя, что это все - последствия двух бутылок виски, которые они приговорили вместо ужина. Это всего лишь катализатор. А дьявольский механизм заложенной в них обоих бомбы сработал давно. Еще до Стенфорда, до Джесс, до пожара, сожравшего все надежды Сэма на освобождение, на нормальную жизнь без охоты, без нечисти, без … Дина.
Прошло уже две недели, как они покинули Стэнфорд, и Сэм почти каждую ночь просыпается в холодном поту и оставшиеся полночи глядит в потолок, на который Дин, на его месте, и смотреть бы не смог. А Дину остается только лежать на затекшем боку, боясь неосторожным движением нарушить молчаливое уединение Сэма, и подавлять в себе желание плюнуть на все и забраться к мелкому под одеяло.
Похотливый козел! Дину было горько, стыдно и до сводящего скулы стона тоскливо. Он не умел подбирать слова. Не умел утешать. Утешение - не для него... Не в его характере! Он мог просто любить - так, как научился за годы кочевой жизни, когда единственная родная душа - брат, мерзнет на холодной, узкой соседней койке, сердце стынет от каждого шороха и стука, а такое желанное возвращение отца ограничивается сухим: "Все в порядке. Буди Сэма. Мы уезжаем".

Кровать Сэма скрипнула, и вдруг его широкая ладонь легла на затылок брата. Это было настолько неожиданно, что Дин подскочил на кровати и развернулся к брату, даже забыв притвориться сонным.
- Чувак, ты что? На хрена так подкрадываться? Я чуть ежика не родил…
- Поцелуй меня, - хрипло перебил Сэм, опускаясь на колени перед его кроватью, чтобы оказаться на одном уровне с братом .
- Я.. а.. что?- Дин закашлялся.
- Ты слышал, - глаза Сэма с чуть расширенными от алкоголя зрачками прожигали его насквозь. Нет, это был не фирменный «щенячий взгляд», с помощью которого Сэм «выбивал» информацию из чувствительных дамочек и сердобольных старушенций. Дин хорошо знал ЭТОТ взгляд. И, черт возьми, как же давно Сэм не смотрел на него так… В паху мучительно заныло, и Дин отвел глаза от брата, не в силах смотреть на его на его обтянутые тонким хлопком плечи и вспоминать, как цеплялся за них в надежде удержаться на пике желания, и не соскользнуть в бездну, из которой не будет возврата. А Сэм ждал. До боли в пальцах, вцепившихся в матрац по обе стороны от Дина, до замирания стучащего уже где-то в горле сердца, до…
- Сэм, - выдохнул Дин, закрывая глаза с тем выражением, которого младший так боялся. Неужели все действительно кончилось? И оборвалась именно та нить, которая поддерживала его все это время?
- Я понял, - глухо ответил Сэм, поднимаясь с колен.
- Да ни черта ты не понял!- вдруг рыкнул Дин, хватая его за запястья и дергая на себя. От неожиданности Сэм потерял равновесие и рухнул на кровать, вминая брата в матрас.
- Я не… не хочу причинить тебе боль,- сглотнув, прошептал Дин, с отчаянной решимостью глядя мелкому в глаза.
- Никогда, - прошептал Сэм, улыбаясь уголками губ,- Только не ты…

5. Ночь. Октябрь. На улице стужа и мелкий, моросящий дождь.
В постели жарко, пусть кровать находится возле окна, и сквозь старую раму проскальзывает змейка холодного ветра, завывающего снаружи.
В голове неразбериха мыслей и чувств, а тело живёт какой-то своей, особой жизнью. Не существует запретов, страха, стыда. Есть только опьяняющее чувство свободы и гнёт всепоглощающей страсти.
Он слышит, как бьётся его сердце. Он даже на секунду замирает, чтобы насладиться этим бешеным ритмом, а затем продолжает осыпать поцелуями его грудь. Солёная испарина, скольжение губ и языка… вздох, стон, вскрик. Так сладко, так восхитительно…
Свет фонаря проникает сквозь ветхие шторы, касаясь его лица, и он старается поймать этот свет на его уже припухших губах. Языки сплетаются… и расплетаются.
Всхлип, нетерпеливый, требовательный. Тонкие пальцы скользят по крепким мышцам рук... Отстраняются, словно и не было… Огорчённый стон – и вот они уже касаются бедер… Кончики, чуть царапающие кожу ногтями, ладони… Шире, осторожнее, медленнее…
Он стонет и выгибается навстречу, сильный, красивый… такой родной… Он не может без него, они нужны друг другу… И чем ближе, тем лучше…
Вздох. Бешеный ритм пульса в висках… по мышцам пробегает ток. Ветер в окна и его холодное дыхание на коже…
Тесно, а ещё очень горячо. Так горячо… но хочется большего, и он толкается снова и снова. Бесконечно долго, бесконечно глубоко…

Ночь. Каких много.

6. Дальше...
Что будет дальше?
Дороги.
Бесконечное множество дорог, которые станут в два раза длиннее, потому, что я теперь один.
Один с того самого момента, как мы расстались, разойдясь в разные стороны.
Ты согласился с тем, что я должен уйти.
Ты считаешь, что, будучи вместе, мы слабее.
Ты, во всяком случае.
Потому, что ты не можешь мне доверять.
Забавно, но я, говоря тебе о своём решении, был в сто раз сильнее, чем когда… да, кровь так же быстро бежала по моим венам.
Моя кровь.
Наша кровь.
Да, я нашёл в себе силы сделать этот шаг, не дожидаясь от тебя слов о том, что надо… уйти. Дальше дороги для нас двоих нет.
Я избавил тебя от обузы, от необходимости покрывать меня.
От необходимости тебе покрывать себя самого, ведь ты по-иному стал смотреть на меня.
Ты смотришь так, будто ждёшь, когда проклятая чёрная пелена скроет мои глаза…
Ты не знаешь, что я сделаю в следующий момент.
Да, я оступился, Дин, и моё раскаяние ничего уже не значит, но, чёрт возьми, Дин!..
…
Что мне сказать? Что дальше?
Дорога.
Дальше дорога.
Дин…
Чёрт, прости меня, Дин!
…
Так глупо и нелепо думать обо всём этом.
Мне хватило силы уйти, освободить тебя от меня.
Но мне не хватит сил на то, чтобы вернуться сейчас же. Пока не поздно.
Мне не хватит сил.
Мне не хватает тебя.

7. А разве могло быть иначе?
Я знал, что это неизбежно, и в тот момент, когда согласился, что нам нужно разойтись, и когда прощался с тобой по телефону, и когда смотрел в твои родные глаза, за которыми пыталась спрятаться эта тварь.
Ты стоишь передо мной молча, и твой взгляд полон настороженности и беспокойства. Мое сердце рвется на части, ведь ты смотришь на меня взглядом побитой собаки, которая ждет, что ее вот- вот вновь отшвырнет хозяин. Не смотри на меня так, Сэмми, бога ради, не смотри…
Ты знаешь, я не умею говорить речи, я не привык извиняться.. я…
Ты мое все, Сэмми, я не знаю, можно ли сказать лучше.
Я знал, что не смогу без тебя.
Спаянные с одном горниле, вскормленные одной болью, идущие к одной цели, даже по разные стороны баррикад, мы остаемся тем, кто мы есть друг для друга – одним целым.
Дороже жизни.
Сильнее смерти.
Превыше предательства.
Люблю…
Все возвращается на круги своя….

@темы: *KGB*, *ymka*, *Zlaya*, Винцест, Фанфикшен