Название: "Говорящий со смертью: Ева."
Авторы:ymka
Автор эпиграфа и артов: КGB
Жанр: триллер с элементами драмы.
Персонажи: Дерек Девальт, Гэбриэл Рейни, Ева Гринт, Каллум , Ключник
Рейтинг: RG-13
Дисклеймер: все герои данного фика исключительная собственность автора
Предупреждение: смерть персонажа.
Статус: закончен
Продолжения фика выложены в комментариях к записи.
От автора: Данный фик и цикл новелл о Говорящем со смертью никогда не увидел бы свет без огромной помощи и неоценимой поддержки моей дорогой упрямицы КGB. Спасибо тебе большое!
Посвящение: Данный фик открывает цикл новелл «Говорящий со Смертью» и написан в подарок для нашей несравненной мадам ayrina в подарок ко дню рождения. Подарки дарить заранее не принято, но случаи бывают разные, посему с благословления будущей именинницы -понеслась!
ymka
Авторы:ymka
Автор эпиграфа и артов: КGB
Жанр: триллер с элементами драмы.
Персонажи: Дерек Девальт, Гэбриэл Рейни, Ева Гринт, Каллум , Ключник
Рейтинг: RG-13
Дисклеймер: все герои данного фика исключительная собственность автора
Предупреждение: смерть персонажа.
Статус: закончен
Продолжения фика выложены в комментариях к записи.
От автора: Данный фик и цикл новелл о Говорящем со смертью никогда не увидел бы свет без огромной помощи и неоценимой поддержки моей дорогой упрямицы КGB. Спасибо тебе большое!
Посвящение: Данный фик открывает цикл новелл «Говорящий со Смертью» и написан в подарок для нашей несравненной мадам ayrina в подарок ко дню рождения. Подарки дарить заранее не принято, но случаи бывают разные, посему с благословления будущей именинницы -понеслась!
ymka
Ваше время пробило - оковы куются.
И от пылких страстей - только жалкая тень.
С ней один на один навсегда остаются.
Я же видел и слышал ее каждый день.
Сколько раз ей пытались поплакать в жилетку,
Умоляли, рыдали, и даже кляли.
Вы смешны. Ведь на вас уже ставлена метка.
Ваш кораблик навеки засел на мели.
Я могу с ней болтать, но недолго, по делу,
Я могу ей сказать, что она не права.
И поверьте – себя не считаю я смелым.
Для нее бесполезны любые слова.
Может быть, что проклятье сочтете вы даром.
Может быть, захотите мой путь повторить.
Я готов вам отдать я пророчество даром.
Только ад никому не хочу я дарить.
И от пылких страстей - только жалкая тень.
С ней один на один навсегда остаются.
Я же видел и слышал ее каждый день.
Сколько раз ей пытались поплакать в жилетку,
Умоляли, рыдали, и даже кляли.
Вы смешны. Ведь на вас уже ставлена метка.
Ваш кораблик навеки засел на мели.
Я могу с ней болтать, но недолго, по делу,
Я могу ей сказать, что она не права.
И поверьте – себя не считаю я смелым.
Для нее бесполезны любые слова.
Может быть, что проклятье сочтете вы даром.
Может быть, захотите мой путь повторить.
Я готов вам отдать я пророчество даром.
Только ад никому не хочу я дарить.
читать дальше
Она обмирала от страха, сидя на заднем сиденье такси, медленно ползущего в густой пелене тумана. Судорожно сминая в ладони клочок бумаги с записанным адресом, женщина силилась рассмотреть дорогу, но тщетно. Наконец, машина затормозила, и водитель хмуро бросил ей через плечо: «Приехали…» - Вы уверены, что это правильный адрес? – женщина медлила выходить, испуганно вглядываясь в мутную пелену, укрывавшую окружающий мир так плотно, что, казалось, стоит ей открыть дверь такси, сделать шаг, и она неминуемо канет в бездну.
- Какой вы мне дали, мэм, по такому и привез, - проворчал водитель, -Предупреждаю сразу: ждать не буду, и обратно не вызывайте. Не поеду. Машину гробить мне не с руки.
Ева Гринт, тридцати лет от роду, вышла из такси, поплотнее запахивая на груди пальто, и нервно поправляя перчатки. За спиной зашуршало гравием отъезжающее авто, и через минуту наступила тишина. Вязкая, непроницаемая, она вмиг окутала дрожащую женщину плотным холодным коконом.
Глубоко вдохнув, она сунула бумажку с адресом в карман и двинулась вперед по дороге к темной громаде дома, смутные очертания которого виднелись в тумане. Скрипнула под ее рукой кованая калитка, словно нехотя пропуская к дому незваную гостью. Шаг за шагом, Ева приближалась к заветной цели, выплывавшей из тумана, будто старинный галеон, трюмы которого хранили мрачные тайны ушедших лет. Рукой, затянутой в тонкую перчатку она постучала в дверь. Темное благородное дерево отозвалось ей глухим сочным звуком, который тут же затих в сыром ноябрьском воздухе.
Послышались шаги, и дверь перед Евой распахнулась. Стоящий на пороге юноша смерил ее холодным неприветливым взглядом.
- Чем могу быть полезен , мэм?
- Я бы хотела видеть мистера Дерека Девальта .
- Вам назначено?
- Не совсем…
- Сожалею, мэм, но в таком случае мистер Девальт не сможет вас принять. – Юный страж был непреклонен. Сухо кивнув, он начал было закрывать дверь, и его действия неожиданно придали Еве сил. Кинувшись вперед, она буквально впилась пальцами в отполированную поверхность двери.
- Подождите! Мне посоветовал обратиться к мистеру Девальту его друг Гэбриэл Рейни. У меня есть письмо от него!
Жгучий взгляд молодого человека обдал Еву такой неприязнью, что несчастная женщина застыла на месте.
- В таком случае, следуйте за мной, - процедил он. - Я надеюсь, вы одна?
- Да, - кивнула бедняжка, не совсем понимая, какое это может иметь значение.
- Тем лучше для вас, - загадочно пробормотал дворецкий и, закрыв дверь, не спеша пошел по коридору. Ева последовала за ним, настолько взволнованная и напуганная, что даже не сразу обратила внимание на внутреннее убранство дома. Господи боже, это походило на какое-то безумие. Рекомендательные письма, мрачный особняк в викторианском стиле, вышколенные до состояния цепных псов слуги, полная таинственность - все это напоминало Еве фильмы о фамильных замках, кишащих привидениями. Но сейчас вся ирреальность ситуации мало заботила женщину, которая прилагала все свои силы, чтобы не отпихнуть в сторону двигавшегося с ужасающей медлительностью дворецкого и не ринуться вперед по коридору. Наконец, они остановились около резных дверей, распахнув которые театральным жестом юноша произнес:
- Мистер Девальт, к вам посетительница.
Еве это порядком надоело и, чуть не сбив с ног слугу, посетительница быстрым шагом вошла в комнату.
- Мисс Ева Гринт, - представилась она, снимая перчатки. Прошу прощения за неурочный визит, но поверьте, если бы не…
Стоящий у окна человек повернулся к ней и предупреждающе поднял руку.
- Не стоит продолжать… Вы не скажете ничего, что бы я не слышал ранее, мисс Гринт. Присаживайтесь,- он жестом указал ей на кресло.
- Каллум, принеси нам чаю.
- Нет-нет, что вы, - запротестовала было Ева, но очередной жест хозяина заставил ее замолчать
- Через пятнадцать минут, Каллум.
Юноша скользнул за двери и плотно прикрыл их за собой.
- Не возражаете? – Девальт присел в кресло напротив Евы, дотронувшись пальцами до сенсорной лампы, стоящей на камине.
Приглушенный свет мягко очертил лицо хозяина дома, и Ева, подавшаяся было вперед, чтобы лучше рассмотреть его, резко отпрянула. Лицо мужчины – равнодушно-холодное, с правильными чертами, в общем, было красивым, хотя и лишенным даже намека на нормальные человеческие эмоции, но глаза… Радужка глаз Девальта казалась настолько светлой, что практически сливалась со зрачком, представляя собою единое поле. Итог этой патологии заставлял содрогнуться. Белые, с черным контрастным мазком зрачка посредине, глаза выглядели жутко.
Хозяин усмехнулся краешком губ:
- Не стоит так меня бояться, я не вампир и не демон, хотя когда это останавливало людей, намеренных любым методом получить желаемое…
- Но ваши глаза... О, простите, - Ева вконец смутилась, - Я веду себя бестактно, прошу прощения мистер Девальт.
- К этому я тоже привык. Сначала люди пугаются, потом извиняются, а потом прячут свои страхи куда подальше и вкладывают, зачем пришли. Давайте перейдем к делу, мисс Гринт. Думаю, моя внешность заботит вас на данный момент меньше всего.
- У меня есть письмо к вам.
Ева вытащила из сумочки маленький конверт. Девальт принял его из рук женщины и, не распечатывая, швырнул в камин.
- Но…- озадачилась женщина, - Я думала, это важно.
- Конечно, - кивнул Дерек, закуривая. - Этот конверт пуст, мисс Гринт. Это всего-навсего предосторожность от незваных гостей, своего рода условный знак от Гэбриэла.
- Странно.
- Думаю, вас менее всего должны заботить какие-либо странности, если вы решились обратиться ко мне. Я надеюсь, вы осознаете, к кому и зачем пришли, и не ждете от меня чудес.
- Но Гэбриэл уверил меня…
Уголок рта Девальта раздраженно дернулся.
- Гэбриэл… - проворчал он. - Этот несносный мальчишка думает, что я всесилен. Мне жаль будет разочаровывать вас мисс Гринт, уж не знаю, что он вам наплел, и, чтобы не заставлять вас лишний раз испытывать страдания, рассказывая мне о своем несчастье, объясню вам сразу.
Я не мужской аналог Аниты Блейк, и мертвых с того света не возвращаю. Я могу предвидеть смерть, могу общаться с уже умершими, и оттого многие считают меня некромантом. Обыватели уверены, что некромант разгуливает кладбищам, выискивая подходящего мертвеца для достижения своей цели, а после использует энергию мира мертвых, высвобождаемую неестественным вмешательством. Но я не поднимаю из гроба зомби, не создаю нежить. И я не лич.
- Лич?
- Маг-некромант, ставший нежитью,- равнодушно пояснил Девальт. – Нет, все намного проще и прозаичней. И пусть вас не смущает весь этот антураж, - он скривил губы в ироничной ухмылке.- Для того, чем я являюсь, существует вполне исчерпывающее определение. Я – Говорящий со Смертью.
Ева вздрогнула, но не отвела взгляд от бесцветных глаз проводника.
- И.. и все? – против воли вырвалось у нее.
Девальт вскинул голову и с интересом посмотрел на женщину.
- А, по-вашему, этого мало? - В его голосе послышался горький сарказм. – Не пожелал бы и врагу такого дара, мисс Гринт.
- Но ведь вы помогаете людям…
- Помогаю? – Дерек выдохнул клуб сизоватого сигарного дыма. - Не обольщайтесь… Между искренним желанием помочь и беспрекословным исполнением своего предназначения лежит пропасть. И преодолеть ее я не в силах.
Его слова прервал Каллум, принесший чай.
- Мне кажется, ваш дворецкий, мягко сказать, не в восторге от посетителей,- не удержалась Ева после того, как за юношей закрылась дверь.
- Каллум? О, он нелюдим по природе, - ответил Девальт, затягиваясь. – И строго охраняет мой покой. Он не слуга и не дворецкий. Когда-то Каллум добровольно взял на себя обязанности моего помощника, а я не препятствовал ему.
- Вы очень одиноки,- внезапно вырвалось у Евы.
Девальт улыбнулся, но лицо его, и до этого не отличающееся богатством мимики, после ее слов словно захлопнулось изнутри.
- Я утомил вас своей болтовней, - произнес он, затушивая сигарету в пепельнице. - Прошу простить – возраст. Становлюсь чересчур разговорчивым, хотя мне бы следовало выслушать вас. Итак, мисс Гринт, что у вас случилось?
- Видите ли…- пальцы женщины затеребили перчатки, до этого спокойно лежащие на коленях. – Дело в моей сестре, вернее в ее ребенке. Эмили долгое время не могла забеременеть. Она лечилась, ходила в церковь, ее семейная жизнь была под угрозой. И, наконец, свершилось чудо. Сестра забеременела, и через пару недель должна родить, но случилось несчастье. Герберт Метт Майцнген, ее муж, погиб при странных, невыясненных обстоятельствах, и это стало страшным ударом для Эмили. Врачи опасаются за жизни ее и ребенка, речь уже идет о том, что им придется выбирать между матерью и сыном. Если умрет ребенок - сестра не переживет двойного удара, а если умрет она, тогда и мне жить незачем. Она - единственное родное существо, оставшееся у меня после гибели родителей.
У Евы от волнения перехватило горло, и она замолчала. Воцарившуюся тишину не спешил прерывать и Девальт, наблюдающий за ней так пристально, что женщину пробрал озноб. Его глаза, похожие на два сверкающих айсберга, казалось, пронизывали ее насквозь, выворачивали как перчатку, проникая в самые удаленные уголки души, вытягивая на свет сокровенные мысли и чувства, в которых Ева боялась признаться даже себе.
- А чего же вы хотите от меня? – низкий голос Дерека вернул ее к реальности.
- Ваш голос настолько же богат интонациями, насколько скудна ваша мимика, - вдруг произнесла Ева. Девальт вдруг запрокинул голову и расхохотался раскатистым гулким смехом, рассыпавшимся по углам погруженной в полумрак комнаты, словно горсть драгоценных камней.
- Поразительно, впервые за много лет не я консультирую клиента, а клиент пытается разобрать меня по косточкам.
Его смех оборвался так же внезапно, как и начался.
- Не нужно этого делать, мисс Гринт…
- Ева. Меня зовут Ева.
- Я помню, - зазвенела бархатная сталь в его голосе. - Моя память хранит множество имен и тысячи образов, но если бы я давал каждому место в своей душе, то меня бы уже давно разорвало на куски. А голос… Я впитываю в себя не только образы… И общаюсь не с одним ликом смерти.
- А разве смерть не однолика?
- Мисс Гринт, вы журналистка? - мягко перебил ее Девальт.
-Писательница, но иногда пишу для журналов.
- Понятно, - Дерек скрыл тонкую, почти эфемерную улыбку. - Но давайте условимся с вами, когда я захочу дать интервью, а я этого вряд ли захочу, то информирую вас заранее.
- Я хочу разобраться в человеке, в руки которого отдаю жизнь своей сестры и нерожденного племянника. И ваша плюшевая грубость здесь совершенно неуместна, - в Еве проснулся дух противоречия, и она вызывающе вздернула подбородок. Где-то на задворках сознания истошно завопила мысль: «Идиотка! Он сейчас прикажет просто прогнать тебя взашей, и куда ты пойдешь?»
- Давайте условимся: правила здесь устанавливаю я, - блеснул глазами Дерек, но вдруг смягчился. - Ваше желание вполне объяснимо и понятно, но поверьте, мисс Гринт, я знаю, о чем говорю. Это для вашего же блага. Если хотите сохранить рассудок в целости, то послушайте моего совета – не пытайтесь залезть ко мне в голову. Увиденное вас не обрадует.
- Я хочу заключить сделку: обменять свою жизнь на жизнь сестры,- выпалила Ева, выплескивая то, что мучило ее уже не один день.
- Сделки заключаются не у меня,- хищно усмехнулся Девальт, – Я не играю в игры с дьяволом.
- Смерть не состоит на службе у дьявола? Но почему же тогда люди обращаются к нему, чтобы продлить себе жизнь? Отсрочить приход кончины?
- Вы слишком многое хотите знать, мисс, – Дерек едва заметно усмехнулся, замолк, и через секунду в комнату вновь неслышно вошел Каллум, держа на руке черный поднос. Он бережно опустил его на тяжелый стол черного дерева, украшенный головами тибетских псов, вопросительно взглянул на хозяина. Получив едва заметный кивок в благодарность, он забрал остывший напиток, к которому ни Девальт, ни Ева так и не притронулись, поставил на стол новые порции свежезаваренного чая и неслышно удалился. Дерек протянул руку, взял крохотную чашечку темно-синего фарфора, полюбовался причудливой игрой серебряного тисненого узора на кружевной кромке, сделал глубокий глоток, даже не удосужившись предложить гостье то же самое. – Я подумаю над вашей просьбой.
- Простите, я была чересчур резка и поспешна в выводах, - Ева прекрасно поняла, что через минуту дверь захлопнется, и она останется один на один с мокрым гравием, луной и своей болью, от которой ее избавить не под силу ни одному смертному.
– Помогите… - в голосе прозвенели нотки отчаяния, способные растопить даже самое холодное сердце. (Холодное – но не мертвое – усмехнулся про себя Девальт, уловивший этот тонкий тактический ход, присущий умным женщинам, умевшим играть на душевных качествах окружающих, и к тому же неплохо подкованным с точки зрения психологии).
- Я подумаю… – отвернувшись к столу, он равнодушно отставил чашку и потянулся к внушительному фолианту. Вся его фигура словно говорила Еве: «Разговор окончен. Оставьте меня.»
- Мистер Девальт, мне некуда идти.
- Я сообщу о своем решении завтра. Оставьте свою визитку на зеркале в прихожей. Каллум вас проводит, – молчаливый слуга сделал шаг из темноты, словно стоял вот тут, за этой самой дверью, и ждал приказа.
Опустив голову, Ева покорно побрела к выходу… Господи… Что же теперь? Автоматически приняв пальто из рук юноши, она шагнула через порог. Холодный порыв ветра рванул тонкую ткань, словно ее и не было вовсе, вызвав волну дрожи во всем теле. Капли дождя попали на лицо, шею, руки, заставив женщину поплотнее завернуть элегантный ворот. Натягивая перчатки, она растерянно оглядывалась по сторонам. Далекий желтоватый свет фар, по крайней мере, внушил надежду, что она – не в аду, а на грешной земле, и где-то даже есть живые люди. Живые… Зашуршал гравий, и около Евы затормозил желтый автомобиль со светящейся шашечкой… Такси? С удивлением она открыла дверцу и нырнула в теплый гостеприимный салон.
- Вы? – Ева уставилась на водителя, еще полчаса назад уверявшего ее в том, что ни за какие деньги не станет ехать сюда во второй раз.
- Ну… Куда едем? – мужчина что-то бормотал под нос, выруливая на шоссе – и за последующие 40 минут не произнес ни слова.
Справа загорелась тусклая цепочка огней, превращаясь в освещенную аллею, за ней вспыхнули огоньки ограды городской мэрии, и Ева с облегчением поняла, что через считанные минуты будет дома. Наконец, машина остановилась. Она открыла сумочку, ожидающе глядя на водителя. Покосившись на пассажирку в зеркало заднего вида, он буркнул: «Выходите, мисс, все оплачено!»
Ступив на скользкую мостовую, она почти побежала к ступеням парадного, совершенно не заботясь о том, что булыжники обдирали замшу с изящных шпилек дорогих туфель. Как назло, сначала Ева долго не могла найти в сумочке ключ, потом – так же долго не могла попасть в замочную скважину. Наконец, раздался привычный щелчок.
Только когда в прихожей приветливо загорелись два симметричных светильника, а дверь наглухо закрыла уютное жилище от ветра, тумана и дождя, Ева впервые за весь вечер позволила себе снять маску. К ногам женщины бросился голубовато-серый комок, взметнулся вверх пушистый хвост, и вот уже Макс блаженно мурлыкал, вертясь около ног любимой хозяйки. Ева сделала два шага вперед, присела, взяла на колени теплого, мягкого и безмерно любимого кота и беззвучно заплакала. Зверек с удивлением обнюхал лицо женщины, и шершавый язык заботливо коснулся соленой щеки, носа. Макс тоже волновался за свою хозяйку и результат сегодняшней встречи.
Дерек Девальт сидел у камина, вытянув ноги к огню. Он любил дождь и одиночество, одиночество и дождь. Каллум был хорошим помощником – именно потому, что не создавал в доме даже намека на присутствие человека. Продукты Девальту привозили раз в неделю из ближайшей деревни, книги доставляли из Лондона почтой. Одежду присылали из крохотного парижского ателье, каждый год – семь белоснежных сорочек и три костюма. Мерки были сняты лет десять тому – и по сей день оставались неизменными, равно как и мастер, который мог угодить молчаливому посетителю. Остальное… Остальное придумали люди, слишком избалованные избытком времени и слишком озабоченные увеличением этого избытка.
Итак, Ева Гринт. Наивная, хотя и достаточно умная, решительная, хотя и не лишенная слабостей, начитавшаяся героических пособий по самопожертвованию и готовая примерить эту роль на себя. Девальт расстегнул верхние пуговицы глухого ворота иссиня-черного длинного пиджака, позволив себе непривычную вольность, и опустил руку с подлокотника кресла. Пальцы ощутили шелковистое тепло шерсти, загрубевшие рубцы ушей и перекаты мускулов на могучей шее.
- Цербер, прогуляться не хочешь? – в голосе прозвучала явная насмешка. В ответ гигантский пес фыркнув, поднялся и лениво потянулся, царапнув когтями по дубовым половицам. Дог почти растворялся во мраке комнаты – черный зверь выше метра в холке, в центнер весом, украшенный крохотным голубовато-белым пятном на груди в форме знака бубны. Важно прошествовав в прихожую, пес негромко бухнул. Через секунду открылась дверь, выпуская его во двор.
(Любишь меня – люби мою собаку, даже если это – не совсем собака. Служишь мне – служи ему)
Итак. Ева. Жаль, очень жаль. Нет смысла в лишней жертве, если уже есть одна.
Двумя месяцами ранее.
Настойчивый стук в дверь. Дерек брезгливо поморщился, отрываясь от книги. Неслышно вошел Каллум, вопросительно глядя на хозяина. Секунду подумав, он утвердительно качнул рукой, перелистывавшей страницы, и вернулся к прерванному занятию. Мистер Майцнген… Почему бы и нет? В конце концов, пора бы немного и встряхнуться – чтобы не потерять хватки.
В коридоре раздался глубокий мужской голос и тихие, равнодушные ответы дворецкого, потом – тяжелые шаги по дубовым половицам. Девальт вздохнул, заложил книгу полоской тисненой кожи, отставив на резной столик черного дерева, поднялся с кресла. Через секунду он уже стоял у дубового стола, украшенного головами тибетских мастифов, и скептически оглядывал посетителя. Двери во все комнаты были сделаны так, что посторонний человек мог их принять за что угодно – книжный шкаф, трюмо или даже окно. Эта мелкая слабость – таинственность появления – забавляла Дерека, и он не отказывал себе в небольшом удовольствии. Так и есть. Мужчина в черном дорогом плаще резко поднял глаза, уставившись на невесть откуда возникшего хозяина. Говорящий стоически перенес процедуру разглядывания его глаз и равнодушно кивнул на кресло, приглашая гостя присесть.
- Мистер Девальт… Простите за столь поздний визит, я понимаю, что не имел права приезжать в столь неурочный час…
- Неурочным было бы ваше появление в семь часов утра, – чуть поморщившись, оборвал гостя Дерек. – Я не испытываю недостатка во времени, но и не страдаю его избытком, потому – попрошу перейти к делу, минуя общепринятые правила приличия и получасовые взаимные заверения, – белые глаза скользнули по ссутулившейся фигуре посетителя, отметив явно аристократическое происхождение, нервные движения рук, круги под глазами и предположительное состояние банковского счета. – Итак?
- Простите… - гость был явно озадачен. – Меня направил к вам мистер Рейни. Мне нужна помощь. Ах, да, позвольте представиться. Майцнген. Герберт Майцнген.
- Мне ни о чем не говорит имя мистера Рейни, равно как и Майцнген. – Дерек сдержал улыбку, лишь пристально глянув в глаза мужчине, сидевшему перед ним. – Но вы здесь, и этот факт я отрицать не могу. Дайте подумать. Нет, не только вы. Еще и ваш очаровательный прадед, Вильям Майцнген, продавший душеньки своих потомков за право выиграть в карты у достопочтенного мистера Вригли, известнейшего игрока в покер. Впрочем, пари – личное дело каждого.
Мужчина в кресле чуть заметно побледнел, нервно потянулся к тугому вороту, рывком расстегнул верхние пуговицы.
- Черт возьми, откуда вы…
- Возьмет. Если вы пришли, чтобы попросить его об этом – немного не по адресу. Впрочем, вам даже и просить не надо. И не только вам. Этой чести удостоятся еще и ваши дети. – Девальт чуть заметно кивнул – и в комнату неслышно вошел Каллум с подносом, примостив его на край стола. Когда дворецкий удалился, Дерек протянул руку, взял широкую чашку черного фарфора, сделал глоток.
– Выпейте чаю. В аду такой не подают – пользуйтесь возможностью. Едва заметно усмехнувшись, он задержал напиток во рту, смакуя тягуче-терпкий, густой аромат, чуть отдающий лимонником.
Посетитель покорно встал, взял со стола чашку, рассеянно отхлебнул чай, не чувствуя ни вкуса, ни запаха благородного напитка. Еще раз пристально взглянув в глаза хозяина дома, мужчина замер. Словно какая-то ось, державшая его до этой минуты, сломалась, он осел в кресле. Просто в это минуту Герберт Метт Майцнген впервые за последние месяцы ощутил непонятный покой.
Он знает…
Все знает.
Он поймет, не назовет сумасшедшим, не предложить пойти выпить вина и забыть о глупых легендах.
Усевшись поглубже в кресло, Герберт заговорил – ненормально спокойным, монотонным голосом, явно пытаясь скрыть свой истинный страх и отчаяние.
- Да, вы правы. Мое имя - Герберт Майцнген, и моего прадеда звали Вильям. Азартнее человека не было во всей Австрии, прадед ни дня не обходился без игры или пари. Скачки, покер, рулетка – ему было все равно, во что и на что играть. Он не раз спускал состояние – но непонятное везение позволяло не только из грошей отыграть его обратно, но и приумножить. Так длилось до тех пор, пока старик не сел за стол с Вригли.
Тот приехал в Австрию отдохнуть, и заодно – порастрясти местных игроков. Он успел побывать в Париже, Лондоне, Санкт-Петербурге – и везде оставлял разбитых в пух и прах соперников и собственную славу непобедимого игрока. Поговаривают, что причиной тому был древний амулет, полученный им от самого нечистого. Собственно, еще до приезда в Вене только о нем и говорили. Прадед забросил дела, примчался в город, поселился в отеле и стал ждать.
В день приезда именитого игрока все игровые заведения собрали небывалый урожай – народ хлынул толпами. К разочарованию всех, он не вышел в свет и не появился ни на второй, ни на третий день. Напряжение нарастало, сплетни расползались – а игрок равнодушно прогуливался по улицам, покупал книги и кофе – и даже не помышлял об игре. Наконец, общественность не выдержала – и к Вригли в отель заслали переговорщика. Он встретился с игроком и поведал ему о том, что местные профессионалы хотели бы с ним сразиться. Вригли равнодушно отказался, заметив, что приехал в город отдыхать, но не работать. Ответ разочаровал присутствующих и вызвал бурю негодования у прадеда.
Возмущаясь и кроя игрока, на чем свет стоит, прадед заявил, что готов поставить все свое состояние на кон – лишь бы сразиться с Вригли. Он даже передал ему письменное приглашение на игру. Но тот ответил отказом, принося в самых лестных формах извинения за то, что не имеет возможность удостоиться такой чести. Тогда старик во всеуслышание обозвал его трусом, который просто боится проиграть Майцнгену. В тот же вечер они сели за стол. Вильям проиграл. Вчистую. Мало того, он потребовал реванша. Никто не знал, что ради этого прадед заложил дом. Заложил – и снова проиграл.
В ту ночь Вильям ушел из клуба, и несколько дней его никто не видел. Вернувшись, он поставил на кон свой фамильный перстень, с которым никогда не расставался – и выиграл. Вригли не привык к поражениям, вошел в азарт – и за день проиграл прадеду всухую, проиграл все – включая таинственный амулет. Через три дня Вильям Майцнген скончался – выбросился с чердачного окна собственного дома, бросив на произвол судьбы жену и восьмилетнего сына. Опозоренный игрок неоднократно обращался к вдове Вильяма с просьбой продать амулет, предлагал колоссальные суммы – но бедняжка даже не предполагала, о чем идет речь. Через год, в тот же самый день, Вригли погиб при очень странных обстоятельствах.
С тех самых пор наш род словно стал проклят. Девушки поголовно оставались старыми девами, уходили в монастырь и погибали в возрасте до 30 лет от самых невероятных болезней, мальчики либо погибали при рождении, либо доживали до 30 лет, после чего накладывали на себя руки. С тех пор прошло ровно 98 лет. Мой дядя умер при рождении, равно как и два моих брата-близнеца, мой отец – традиционно застрелился, когда мне было пять лет, не оставив даже предсмертной записки. На сегодняшний день мне двадцать восемь, я счастливо женат и жду первенца. И я боюсь. Понимаете? Боюсь! – мужчина с отчаянием взглянул на сидевшего перед ним человека.
– И если вам не чуждо хоть что-то человеческое, и вам не плевать на судьбу нерожденного невинного ребенка - скажите, что делать мне теперь?
- Забавная история, - равнодушно откликнулся Девальт, тонувший в роскошном велюровом кресле. – И я, собственно говоря, не понимаю, что привело вас ко мне. Не за чем ворошить прошлое. Подождите пару лет – и все закончится, – в белых глазах промелькнула откровенная насмешка, проводник равнодушно отставил в сторону пустую чашку, поднялся, причем ни единая морщинка не исказила безупречно гладкое шерстяное полотно пиджака. – Не смею задерживать.
- Нет! – посетитель, задыхаясь, вскочил с кресла, - вы не можете отказать! Жена вот-вот должна родить!
- Именно. Ребенок умрет. Проклятие исчерпает себя. На том считаю наш разговор законченным.